Голландский психолог Доуве Драайсма: “... у нас достаточно нейронов, чтобы запомнить все. Я думаю, что мозг оценивает и сортирует информацию, потому что все мы... рассказчики. Мы запоминаем происходящее в виде связных историй. И истории эти меняются в зависимости от того, часто ли мы их рассказываем, кому мы их рассказываем и что после этого происходит. Вот так вновь и вновь меняются сами воспоминания”.
Немецкий психолог Рольф Деген: “Наша память вовсе не напоминает видеокассету, на которой в неизбывной точности хранится все, что когда-то с нами произошло. На самом деле внутри нас словно замурован невидимый сценарист, который коротает время, выдумывая одну историю за другой. Материалом его фантазий служат случившиеся с нами события, но их канву этот выдумщик и враль расцвечивает такими небывалыми узорами, что под их наплывом тускнеет и меркнет явь. Хвастовство, стыд, сомнение, домысел, а то и „влияние искусства” — бульварного чтива, модного кино или чужого сказа — превращают факт в фантазию или фантасмагорию, где найдется место любой самой грубой манипуляции”.
Я в очередный раз убедился в этом буквально позавчера, когда на моем дне рождения кузина пыталась напомнить мне, как я целый день водил ее по моему родному городу, показывая его и рассказывая о множестве самых разных вещей. Увы, я ничего не смог вспомнить, как ни напрягал память! Между тем я на нее не жалуюсь, и было это не так уж давно.
Итак - память (точнее, воспоминания) - это литература; а основы литературы как искусства, получается, заложены в самой структуре мышления. В таком случае история - литература вдвойне; во-первых - постольку, поскольку она базируется на воспоминании; во-вторых, поскольку изложение информации в этой науке зачастую базируется на повествовательном дискурсе, следующем законам беллетристики.
Немецкий психолог Рольф Деген: “Наша память вовсе не напоминает видеокассету, на которой в неизбывной точности хранится все, что когда-то с нами произошло. На самом деле внутри нас словно замурован невидимый сценарист, который коротает время, выдумывая одну историю за другой. Материалом его фантазий служат случившиеся с нами события, но их канву этот выдумщик и враль расцвечивает такими небывалыми узорами, что под их наплывом тускнеет и меркнет явь. Хвастовство, стыд, сомнение, домысел, а то и „влияние искусства” — бульварного чтива, модного кино или чужого сказа — превращают факт в фантазию или фантасмагорию, где найдется место любой самой грубой манипуляции”.
Я в очередный раз убедился в этом буквально позавчера, когда на моем дне рождения кузина пыталась напомнить мне, как я целый день водил ее по моему родному городу, показывая его и рассказывая о множестве самых разных вещей. Увы, я ничего не смог вспомнить, как ни напрягал память! Между тем я на нее не жалуюсь, и было это не так уж давно.
Итак - память (точнее, воспоминания) - это литература; а основы литературы как искусства, получается, заложены в самой структуре мышления. В таком случае история - литература вдвойне; во-первых - постольку, поскольку она базируется на воспоминании; во-вторых, поскольку изложение информации в этой науке зачастую базируется на повествовательном дискурсе, следующем законам беллетристики.