archi.ru/lib/author.html?id=1688&fl=5&sl=4
archi.ru/lib/publication.html?id=1850569540&fl=...
Седов Вл. В.
Новгородская архитектура на Шелони // Новгородские древности №6, 2001
читать дальшеВведение
Толчком к изучению памятников Шелони послужил предпринятый автором совместно с Д.А. Петровым сплошной просмотр писцовых книг Новгородской земли с целью выявления сведений о каменных храмах. После того, как обнаруженные в писцовых книгах и летописях упоминания о каменных храмах в малых городах, дальних монастырях и погостах обширных новгородских пятин были сведены воедино, оказалось, что почти везде каменные храмы единичны, и каменное строительство в Новгородской земле велось не повсеместно и совсем не регулярно. Исключением был, конечно, сам Новгород. В провинции храмы строили, видимо, приезжие новгородские зодчие. Только в Русе и ее окрестностях, а также на берегах Шелони зафиксировано значительное число каменных церквей (по 8 в каждом регионе), что может, по мнению автора, указывать на наличие здесь собственньк строительных кадров в какой-то отдельный период. Осенью 1987 г. мною и Д.А. Петровым на Псковском семинаре Института археологии и Псковского музея был прочитан доклад о количестве каменных храмов Новгородской земли; тезисы доклада были опубликованы(1). Особенно пристальное внимание у автора вызвала территория по берегам реки Шелонь, полностью неизученная в историко-архитектурном отношении и входящая ныне в Псковскую область (Порховский и Дедовичский районы). Последнее обстоятельство, по-видимому, и сделало его "землей незнаемой", поскольку "новгородские" исследователи о нем забыли, а "псковские" были заняты изучением собственно Псковской земли и не очень интересовались включенными в область частями территорий других земель и княжеств Средневековой Руси. В бассейне Шелони по Переписным книгам второй половины XVI столетия и некоторым другим данным было выявлено 6 каменных храмов в городах. Это Никольский собор в Порхове, два монастырских храма в том же Порхове (церковь Рождества Богородицы женского монастыря и Спасо-Преображения - мужского), церковь Николая в Опоках и главный храм Ильинского монастыря в том же городе, а также церковь Михаила Архангела в Вышегороде. Есть сведения и о двух каменных храмах в сельских административно-церковных центрах - погостах (церкви Успения в Карачуницах и Рождества Богородицы в Дубровне)(2). Среди перечисленных храмов особенно интересным казался Никольский в Опоках: во-первых, сами Опоки - исчезнувший город, внимательно до сих пор не изучавшийся, во вторых - остатки каменного храма в 1958 г. отметил П.А. Раппопорт, осматривавший Опоцкое городище(3), поэтому можно было надеяться на то, что выезд непосредственно на местность и натурное исследование остатков церкви не принесет разочарования. В 1990 г. возглавляемый автором архитектурно-археологический отряд Псковской археологической экспедиции выехал в Опоки. В состав отряда входили Д.А. Петров, М.В. Пророков, В.А. Чистова и Е.В. Шахова. Уже первый осмотр местности показал, что древний Никольский храм частично сохранился. До начала раскопок остатки храма представляли собой невысокий холм, сильно потревоженный экскаватором, бравшим из руин щебень для дороги. Произведенные раскопки раскрыли части стен оригинального по плану памятника, уже в процессе работ предположительно датированного рубежом XIII-XIV вв. В 1991 г. археологическое исследование церкви Николы в Опоках было продолжено. В работе отряда принимали участие И.Е. Аблин, М.Б. Денисенко, М.В. Пророков, Г.И. Ревзин, Ю.Е. Ревзина, В.А. Чистова и Е.В. Шахова. В этот же сезон были осмотрены руины церкви Успения в погосте Карачуницы, расположенном в окрестностях Порхова. Работа отряда в 1991 г. только частично финансировалась Псковской археологической экспедицией, значительная часть средств была внесена самими участниками раскопок. В 1992 г. отряд произвел раскопки церкви Успения в Карачуницах, которая предварительно была датирована первой половиной XIV в. Открытие этого второго храма, по композиции, несомненно, связанного с церковью в Опоках, поставило вопрос о существовании особой группы новгородских храмов, которые строились в долине Шелони в конце XIII - первой половине XIV в. Подтверждение предположения о ранней дате каменного строительства на Шелони дало и обследование церкви Рождества Богородицы в Порхове, произведенное в том же году. Натурный осмотр и обмеры храма привели нас к уверенности в ранней дате памятника: он мог быть сооружен на рубеже XIII-XIV вв. Осмотр городища в Вышгороде показал, что руины древнего каменного храма сильно потревожены современным строительством и хозяйственной деятельностью возникшего здесь монастыря и практически не могут быть исследованы. В погосте Дубровна в том же году было найдено место церкви Рождества Богородицы, возведенной в 1727 г. на месте более древнего храма. В работе экспедиции 1992 г. приняли участие: И.Е. Аблин, Н.Д. Козловская, А.Г. Корчева, М.В. Пророков, Г.И. Ревзин, Е.И. Ревзин, Ю.Е. Ревзина, В.А. Чистова, С.В. Чистякова, Е.В. Шахова. Все работы 1992 г. финансировались А.В. Лукиным, пожертвовавшим деньги специально на археологические изыскания.
В 1993 г. в довольно сложных условиях были произведены раскопки церкви Рождества Богородицы в погосте Дубровна, где под руинами постройки 1727 г. были обнаружены значительные остатки стен древнего храма, который уже в полевых условиях мы датировали первой половиной XIV столетия. В раскопках принимали участие: И.Е. Аблин, А.Г. Корчева, А.С. Лосева, И.А. Меланишина, Н.А. Мерзлютина, Г.И. Ревзин, Е.И. Ревзин, Ю.Е. Ревзина, В.А. Чистова, С.В. Чистякова. Средства на проведение археологических работ были даны Д.А. Петровым.
Хочется выразить глубокую благодарность всем участникам экспедиции и тем, кто финансировал исследования. Большую помощь в работе оказывали: руководитель Псковской археологической экспедиции В.В. Седов, глава порховской районной администрации А.И. Федоров, заместитель главы администрации И.В. Иванов, а также директор Порховского музея Л.Т. Васильева. Особую благодарность хочется выразить П.В. Поляничко, без финансовой помощи которого, эта книга не смогла бы появиться на свет.
В результате произведенных работ перед нами открылся целый край, доселе почти не исследованный. Изученные памятники не только датируются по новгородским аналогиям, но и сами могут быть поставлены в ряд развития новгородской школы зодчества XIII-XIV вв. Предлагаемое читателю исследование посвящено истории Шелонского края и архитектуре оригинальных каменных памятников новгородской школы, открытых в этом регионе. Эта книга не могла быть построена только на анализе архитектуры открытых и обследованных памятников, в нее необходимо было включить подробный рассказ об истории пограничного с Литвой и Псковом района и поместить подробные описания материалов раскопок самих храмов. Поэтому книга получилась как бы намеренно трудной. Надеемся, что сведения об истории и памятниках долины Шелони помогут историкам, археологам и искусствоведам в изучении богатейшего наследия Новгородской земли.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Вл.В. Седов, ДА. Петров. Каменные храмы в городах, монастырях и погостах новгородской земли // АИППЗ. - Псков, 1987. - С. 27-30.
2. Вне указанной группы памятников на верхней и средней Шелони находится церковь Иоанна Богослова в Велебицах, стоявшая до Великой Отечественной войны на левом берегу Шелони в ее нижнем течении. Этот храм, сооруженный во второй половине XV в., связан с собственно новгородской архитектурой этого времени. Об этой церкви см.: Д.А. Петров. Малоизвестный памятник новгородской архитектуры конца XV в. // ПКНО. 1992. - М., 1993. - С. 394-397; он же. Новые сведения об одном забытом памятнике новгородской архитектуры конца XV века - церкви Иоанна Богослова в Велебицах на Шелони // Новгородские древности / Архив архитектуры. Вып. 4.-М, 1993.-С. 247-265.
3. П.А. Раппопорт. Отчет о работе Отряда по изучению крепостей Среднерусской археологической экспедиции. 1958 г. // Архив Института археологии РАН. Р-1, № 1688. л. 11. Об остатках храма в Опоках упоминают А.Н. Кирпичников и Е.А. Рябинин, которые предположительно относят его к XVI в. - А.Н. Кирпичников, Е.А. Рябинин. Исследования средневекового Порхова и его округи // Археологические открытия 1974 года. - М., 1975. - С. 20.
Глава I. ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК ШЕЛОНСКОЙ ЗЕМЛИ
Термин "Шелонская земля" вводится автором, в средневековых источниках он не используется, но, на наш взгляд, он отражает расположение целой группы городов и погостов на берегах реки Шелонь и ее притоков, несколько изолированных от остальной Новгородской земли. Из Шелонской земли следует исключить нижнее течение Шелони:
поселения в этом районе тяготели к самому Новгороду или к Русе.
Шелонская земля издавна входила в состав Новгородской земли, но до XIII в. была, по всей видимости, слабо заселена. Это объясняется как тем, что долина Шелони находилась на пограничье земель ильменских словен и псковских кривичей, так и тем, что возможный водный путь по Шелони вел "в никуда" и не связывал Новгород с какими-либо важными центрами. Сообщение между Новгородом и Псковом осуществлялось, как мы увидим ниже, сначала по Шелони, но потом сворачивал с нее (водный путь на Псков сворачивал с Шелони на Узу, а сухопутный - еще раньше: он проходил по долине Удохи через Дубровну).
Дубровна является наиболее древним населенным пунктом, упоминаемым в этом районе. Этот погост, расположенный в 25 км к северу от Порхова на реке Удохе, упоминается в новгородской берестяной грамоте № 526, найденной в Новгороде на Людином конце (Троицкий раскоп) и датируемой 1061-1095 гг.(1) В этой грамоте в списке должников мы видим не только упоминание Дубровны, но и топоним "Шелонь" как обозначение населенного края в бассейне реки: "На Шелоне на Добромысле 10 коуно,... Доубровне на Хрипане 19 третьеё гривне".
В следующий раз Дубровна упоминается в 1137 г., когда князь Святослав Ольгович с новгородцами собрался в поход на Псков, пытаясь прогнать укрепившегося там бывшего новгородского князя Всеволода Мстиславича. Войска новгородцев остановились и повернулись вспять именно в Дубровне, перед псковскими засеками: "Потомь же Святославъ Олговиць съвкупи всю землю Новгородскую, и брата своего приведе Глебка, куряны съ Половци, идоша на Пльсковъ прогонять Всеволода. И не покоришася пльсковици имъ, ни выгнаша князя от себе, нъ бяхуть ся устерегли, засекли осеки все, и съдумавше князь и людье на пути, въспятишася на Дубровне"(2). Из приведенного сообщения видно, что Дубровна находилась на дороге из Новгорода в Псков ("на пути") и являлась пограничным пунктом с Псковской землей, пытавшейся обособиться от Новгорода. Судя по тому, что поход Святослава Ольговича совершался зимой (январь-февраль, судя по контексту: "Тогда же преставися князь Всеволод Мьстиславиць месяца февраля въ Плескове"(3)), через Дубровну проходила сухопутная дорога. Летом здесь же мог действовать и водный путь по реке Удохе, впадающей в Шелонь: мы предполагаем наличие волока из Удохи в Кебь, которая, в свою очередь, впадает в Великую.
В Дубровне имеется небольшое мысовое городище(4), так что возможно, что в ХII в. это был укрепленный городок на пограничье, недалеко от засек ("осек"). Судя по карте Шелонской пятины в XVI в., составленной К.А. Неволиным(5), к западу от Дубровенского погоста находился только один новгородский погост Ручьи и в 20 км от Дубровны уже начиналась Псковская земля. Можно предположить, что новгородско-псковская граница особенно не менялась с XII столетия.
Положение Дубровны на дороге и на новгородско-псковском рубеже подтверждается и известием 1228 г., когда новгородский князь Ярослав Всеволодович направился в сторону Пскова, с враждебными, как показалось псковичам, намерениями: "Того же лета князь Ярослав преже сей рати поиде въ Плесковъ с посадником Иванкомъ и тысячкыи Вячеславъ. И слышавше плесковици, яко идет к ним князь, и затворишася в городе и не пустиша их к собе; князь же, постоявъ на Дубровне, въспятися в Новгород"(6). В известии 1268 г. Дубровна вновь выступает в качестве пограничного пункта, но из этого места ведет дорога не только на запад, в Псков, но и на юг - в Литву и Полоцк: "Сдумаша новгородци с князем своимь Юрьемь, хотеша ити на Литву, а инии на Полтескъ, а инии за Нарову. И яко быша на Дубровне, бысть распря, и въспятишася и поидоша за Нарову къ Раковору"(7). Как видно из приведенного текста, из Дубровны уже был путь в Литву, но на северо-запад прямого пути не было: чтобы попасть "за Нарову" новгородцам пришлось "вспятиться", т.е. повернуть назад к Новгороду.
В 1217 г. отряды литовцев совершили набег на долину Шелони, вызвавший ответные действия новгородских войск: "И воеваша Литва в Шелоне; новгородци идоша и не състигоша их"8. А в 1239 г. новгородцы вместе с князем Александром Ярославичем (Невским) предпринимают серьезнейшую акцию, значительно преобразившую Шелонскую землю: "Того же лета князь Александр с новгородци сруби городци по Шелони"(9). Выражение "городци по Шелони" встречается только в Синодальном списке Новгородской первой летописи, но список этот наиболее древний и нет оснований ему не доверять. В младшем изводе Новгородской первой летописи и других новгородских летописях речь идет как-будто об одном городце, но это, вероятно, результат ошибки переписчика: "сруби городець в Шелоне"(10), "а городець сроуби в Шелоне" (под 1238 г.)". Ясно, что новгородцы со своим князем проводят важнейшую стратегическую акцию: создается несколько укрепленных городков в ранее слабонаселенной и периферийной части Новгородской земли. На наш взгляд основание городков означает и начало государственной колонизации района. Чем были вызваны действия новгородского государства в 1239 г.? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, следует рассмотреть военную ситуацию в Новгородской земле и на ее границах во второй половине XII - начале XIII в.
Во второй половине XII в. юго-западным форпостом Новгорода были Луки на Ловати. Этот город находился на удобном пути "в Русь" (Южную Русь) от Русы вверх по Ловати. В 1166 г. князь Ростислав приходит в Луки из Киева и зовет новгородцев "на поряд"(12), здесь Луки выступают как пограничный город новгородской земли. В следующем, 1167 г. новгородский князь Святослав Ростиславич, решивший покинуть Новгород, укрепляется в Луках. Новгородцы отправляются прогнать его, и князь бежит в смоленский город Торопец. Братья Святослава, смоленские князья Роман и Мстислав Ростиславичи в отместку "пожьгоста Лукы", но, видимо, не сам город, а его округу, так как летопись рассказывает, что "луцяне устерегошася и отступиша они в город, а ини Пльскову"(13). В 1191 г. "ходи князь Ярослав (Владимирович - B.C.) на Лукы, позван полотьскою княжьею и полоцяны, и поя съ собою новъгородьць передьнюю дружину; и съняшася на рубежи и положиша межи собою любовь"14. В 1196 г. новгородцы с тем же князем Ярославом Владимировичем "седевше на Луках" во время конфликта с владимирским князем Всеволодом Большое Гнездо(15).
В 1198 г. в Луках умирает Изяслав, сын князя Ярослава Владимировича, причем летописец отмечает, что он "бяше посаженъ на Лукахъ княжити и от Литвы оплечье Новугороду"(16). О том, как необходимо было Новгороду "оплечье" от набегов Литвы свидетельствует сообщение под тем же годом: "На ту же осень придоша полочяне съ Литвою на Лукы и пожьгоша хоромы, а лучяне устерегоша и избыша въ городе"(17). Здесь, кажется, впервые появляются литовские войска, которые пока осуществляют не самостоятельный набег, а используются соседним с Новгородом Полоцким княжеством. Нападение полочан и литовцев вызвало в том же году ответный поход новгородцев, закончившийся мирным договором на озере Каспле(18).
Предупреждая какую-то опасность, в 1199 г. в Русе закладывают новые укрепления(19), а уже в 1200 г. литовские отряды предпринимают значительный по масштабу набег на долину Ловати: "Ловоть взяша Литва и до Налюця, с Белее до Свинорта и до Ворча середу; и гнашася новгородци по них и до Цьрнянъ, и бишася с ними и убиша Литвы мужь 80, а новгородьць 15..., а полон вьсь отяша, а избытъкъ убежаша"(20).
Упоминание Свинорта, расположенного на нижней Шелони, говорит о глубине вторжения и о непосредственной опасности для интересующего нас района средней и верхней Шелони. В том же году в Луки воеводою отправился Нездила Пьхциниць, который "с маломь дружины" ходил оттуда в грабительский поход на Лотыголу. Укрепления в Русе были закончены в этот же год(21).
Ответные действия новгородцев во время литовского набега 1200 г. могли вызвать краткое затишье, но уже в 1210 г. литовцы вторгались в Новгородскую землю, а новгородцы "угонивъше Литву въ Ходыницихъ, избиша съ княземь Володимиромь (Псковским - B.C.) и с посадникомь Твьрдиславомь"22. В 1211 г., почти сразу после вторжения 1210 г. новгородский князь Мстислав Удалой предпринимает широкомасштабные действия по защите южных рубежей Новгородской земли: посадник Дмитр Якунович посылается в Луки для постройки укреплений города, а сам князь, "блюдя волости", переходит с войском из Торжка в Торопец, а затем в Луки, буквально обходя южную границу. Лучанам "дается" князь - брат Мстислава Владимир Мстиславич, участвовавший в отражении набега 1210 г.(23)
Мероприятиями новгородского правительства в 1210 г. долина Ловати была, по всей видимости, защищена, и литовские отряды в 1213 г. выбирают другое направление набега: на Псков, жители которого изгнали в это время своего князя Владимира Мстиславича (возможно, он и в 1213 г, находился в Луках): "изъехаша Литва безбожная Пльсковъ и пожгоша: пльсковици бо бяху въ то время изгнали князя Володимера от себе, а пльсковици бяху на озере; и много створиша зла и отъиоша"(24). После взятия и сожжения Пскова следующий поход Литва предпринимает опять не на Ловать, а на Шелонь - это уже упоминавшийся набег 1217 г., когда новгородцы не сумели нагнать отступавшие литовские отряды. Как видим, направление вторжений смещается к западу, где легче было проникнуть в почти незащищенные новгородские и псковские земли.
В 1223 г. литовцы предпринимают набег на окрестности смоленского города Торопца. В отражении этого набега участвуют новгородцы, что, видимо, свидетельствует о том, что литовцы вторглись и в пограничные новгородские волости: "Воеваша Литва около Торопця; и гонися по них Ярослав с новгородци до Въсвята (полоцкий город Усвят, показывающий направление набега: от Полоцкой земли к Торопцу - B.C.), не угони их"(25).
Непрекращающиеся глубокие рейды литовцев повторяются почти каждый год, причем иногда приносят значительный ущерб. Так в 1224 г. "Литва" находилась в окрестностях Русы, т.е. в глубине новгородской территории, и разбила отряд рушан: "В то же лето, по грехомъ н.ашимъ, не ту ся зло створи: выеха Федоръ посадник съ рушаны; и бися съ Литвою, и съгониша рушанъ съ конь и много коневъ отъяша, и убиша Домажира Търлиниця и сънъ его, а рушанъ Богъшу, а иних много, а другых по лесу разгониша"(26). Характерно, что после 1211 г. Луки уже не упоминаются среди новгородских городов, подвергавшихся набегам литовцев. Не были ли они захвачены в 1220-х гг.?
В 1225 г. литовцы опять вторглись в Торопецкую волость, а также в район Торжка, причем, как следует из рассказа летописца, бежали они вновь в сторону Усвята, из которого, по всей видимости, и совершали набег. "Той же зиме придоша Литва, повоеваша около Търожку бещисла и не доганяша Тържку за 3 вьрсты, беше бо их 7000, и гость бита мног, и Торопьцькую волость всю поимаша. Князь же, Ярослав и Володимиръ съ сыном и с новотържьци, княж дворъ, новгородцев мало, торопцяне съ князьмь своимь Давыдомь поидоша по нихъ, а новгородци послаша: они же, дошедъше Русы, въспятишася. Князь же Ярослав съгони е на Въсвяте и наворопи на не; И тако, божиею помочью и святыя София, отъимаша всь полонъ, а самех избиша 2000, а прок их разбегошася; ту же убиша князя Торопьчьскаго Давыда и Василия, меченошю Ярославля"(27).
В 1229 г. нападению вновь подверглись юго-восточные окраины новгородской земли: "Той же зиме придоша Литва, и воеваша Любне и Мореву и Серегеръ, и гонишася по нихъ новгородци, и угонивше ихъ, и биша, а полонъ отяша всь, месяца генваря"(28).
В 1234 г. литовские войска наскоком, "изгоном" взяли Русу, пробравшись вдоль Ловати вглубь новгородских владений. Захваченный посад рушанам удалось отбить, после чего произошла битва на поле у города. Спасский монастырь на окраине города был разграблен. Литовцы отступили, а новгородцы с князем Ярославом стали их преследовать вдоль Ловати, на судах и конной ратью. Судовая рать повернула назад у Моравиина (Муравейно), а князь с конной ратью преследовал литовцев и настиг их у селища Дубровна (не путать с Дубровной на Удохе в Шелонской земле - B.C.) уже в Торопецкой волости, т.е. за границей Новгородской земли. В сражении у Дубровны литовцы были разбиты(29). Это было уже второе нападение на Русу и третье - на долину Ловати. Тактика литовцев оставалась прежней: внезапный набег, грабеж и поспешное отступление. Сдержать такие набеги могли укрепленные городки, но упоминаний о них в долине Ловати в это время нет.
В 1238 г. (25 сентября 6747 г.) псковичам, сидевшим в засаде, удалось у погоста Камно, находящегося совсем рядом с Псковом, разбить и уничтожить отряд литовцев(30).
На следующий год были срублены "городки" на Шелони. Судя по всему, эта акция была серьезно продумана и преследовала цель прикрыть один из путей проникновения литовских отрядов в глубину Новгородской земли. Действительно, если рассмотреть направления походов "Литвы", то мы увидим четыре довольно устойчивых маршрута: на Псков, в долину Шелони, в долину Ловати и на юго-восточные окраины Новгородской земли. Путь на Шелонь и был закрыт сооруженными городками.
Какие же городки были срублены на Шелони в 1239 г.? Ниже всего по течению реки был поставлен городок, от которого осталось городище у деревни Городок на правом берегу Шелони. Это укрепление, средневекового названия которого мы не знаем, обследовано С.Н. Орловым(31).
Выше по течению Шелони, на правом берегу напротив впадения реки Удохи был расположен городок Опоки, где сохранилось городище, носящее характерное название "Городок". На городище встречается керамика XIII в.(32) Еще выше по течению Шелони, также на правом берегу, расположен Порхов (Старое Порховское городище), ранние укрепления которого обследованы Е.А. Рябининым(33).
Четвертым "городком", сооруженным в исследуемом районе, был, по всей видимости, Кошкин городок. В новгородской берестяной грамоте № 704, датируемой первой половиной - серединой ХIII в., сообщается: "От городцано к посаднику ко великому. Се побегли ясенян...". Издатель грамоты, В.Л. Янин, предположил, что упомянутые в грамоте "городчане" - жители Кошкина городка, расположенного поблизости от Ясенского погоста (откуда "ясенян..." ясеняне). По мнению ученого определение "городчан" как жителей еще одного шелонского. Высокого городка менее вероятно(34).
М.Н. Тихомиров, вслед за A.M. Андрияшевым, не указывал точного расположения Кошкина городка и предлагал его локализацию в Жедрицком погосте(35). Между тем, место Кошкина городка еще в 1922 г. было определено на горе "Городок" у деревни Подгородье, находящейся между Ясенским и Жедрицким погостами(36).В 1958 г. городище Кошкина городка было обследовано П.А. Раппопортом, установившим, что на площадке высокой продолговатой горы с валами на узких сторонах нет культурного слоя(37), и это позволяет предположить, что Кошкин городок был крепостью-убежищем без постоянного населения. Вероятно, он был построен жителями (или для жителей) Ясенского и Жедрицкого погостов. Подобные городки без постоянного жилья известны в более позднее время в
Псковской земле: таким, судя по всему, был Вышгородок, поставленный в 1476 г. в Кокшинской волости(38).
Текст грамоты № 704 свидетельствует о военной опасности, от которой "побегли ясеняне". В. Л. Янин определенно связывает эту опасность с набегом литовцев. Подробно рассматривая грамоту № 704 в контексте других известий о военной опасности на южных рубежах Новгородской земли, исследователь привлекает и грамоту № 636, в которой говорится о приходе выкупленного пленного из Полоцка (что показывает "адрес" опасности), а также о "великой рати" и "засаде" (заставе) на границе. В.Л. Янин подробно рассматривает связь фортификационного строительства Александра Невского 1239 г. с военной опасностью со стороны Литвы и предлагает гипотезу о расположении пограничных крепостей Новгородской и Псковской земель с учетом того, что восточной части Псковской земли и новгородским землям на Шелони угрожали литовские набеги из земли Ржевы Пустой и Лук, в которых "новгородская администрация не была полной хозяйкой"(39).
Совершенно ясно, что причиной постройки "городков" была опасность с юга. Городки не только перекрывали путь вторжения по долине Шелони, но и становились укрепленными центрами заселяемой земли. Все укрепления были небольшими и располагались или на самой Шелони или неподалеку от нее. Кроме перечисленных "городцов", которые могут быть отождествлены с основанными в 1239 г. (безымянный "Городец", Опоки, Старое городище Порхова и Кошкин городок), в Шелонской земле было еще два укрепленных пункта: Вышегород - в 25 км к западу от Шелони на реке Судоме, и Высокий городок (на левом берегу верхней Шелони), но при исследовании этих городков П.А. Раппопорт не обнаружил керамики ХП1 в. Вероятнее всего, эти два города были основаны уже в XIV столетии в процессе дальнейшего освоения и внутренней колонизации Шелонской земли(40).
Не совсем ясно, повлияла ли постройка городков на Шелони на изменение маршрутов литовских войск. Однако очевидно, что после возведения городков был создан новый район колонизации, внутри которого стала складываться особая инфраструктура дорог, бродов, водных путей, поселений, церквей, монастырей. Судя по всему, район Шелони был заселен именно вследствие действий центральных новгородских властей по укреплению границы, что очень важно для понимания процесса возникновения каменной архитектуры в этом регионе. Именно централизованные действия Новгорода вызывают заселение района и по новгородскому "указу" возникают городки и каменные храмы. В противном случае, если бы только заселенность земли и активная самодеятельность местного населения влекла за собой всплеск фортификационного и культового строительства, то мы бы увидели скопление городков и храмов и по берегам Ильменя и Волхова, чего в действительности нет.
В 1240 г. летописец вновь упоминает "Литву" среди вторгающихся народов: "...а на волость Новгородьскую наидоша Литва, Немци, Чюдь..."(41) В 1245 г. "Литва" воевала у Торжка и Бежицы (Бежецка), т.е. на юго-западе Новгородской земли. Разбив новоторжцев, сражавшихся во главе с князем Ярославом Владимировичем, литовцы стали отходить. Подошедшие на помощь тверичи и князь Ярослав с новоторжцами нагнали литовцев под Торопцом. Подоспевший с новгородцами князь Александр Невский разбил литовцев и отнял у них полон, а -потом только со своей дружиной еще раз разбил их под Жижецом, тоже в Смоленской земле. Направившись в Витебск, Александр забрал оттуда своего сына, а на обратном пути у Усвята (который кажется настоящим гнездом разбойничьих шаек и уже, видимо, Полоцкому княжеству не принадлежал) встретил другую литовскую рать, которую и разгромил(42).
В 1247 г. отряды литовцев нанесли серьезный удар вглубь Псковской земли: "Избиша Литва псковичь на Кудепи, месяца иоуля З"(43). В 1253 г. удар литовских отрядов был вновь нанесен в юго-восточной части Новгородской земли (судя по тому, что литовцев нагнали у Торопца): "Воеваша Литва волость Новгородьскую, и поимаша с полономь, и угониша ихъ новгородци с князем Васильем у Торопча; и тако мьсти имъ кровь християньская, и победиша я, и полонъ отъимаша и придоша в Новъгород здрави"(44). В 1258 г. Литва появляется вновь у Торжка, жители которого были разбиты в сражении(45).
Как видим, удары литовских отрядов в 1240-1250-е гг. минуют долину Шелони, что позволяет предполагать ее хорошую защищенность. В 1262 г. у Новгорода уже появляется возможность договариваться с Литвой, где начинает складываться государственность: "а с Литвою мир взяша"46. В 1267 г. новгородцы с псковичами даже наносят ответный удар: "ходиша новгородци и псковичи съ Елеферьемь Сбыславичемь и с Доумонтомь с пльсковичи на Литву, и много ихъ повоеваша, и приехаша вси здорови"(47). В следующем, 1268 г., новгородцы в Дубровне решают, куда им направиться с походом: на Литву, на Полоцк или за Нарову(48). Мы уже упоминали этот эпизод, который свидетельствует о наличии пути из района Шелони на юг, к Полоцку. Добавим лишь, что Дубровна предстает местом сбора рати на пограничье. Интересующий нас район граничил с опасными южными землями, государственная принадлежность которых в середине - второй половине XIII в. неясна, а также с Псковской землей, которая в это время еще находилась в орбите новгородского влияния, но уже почти обрела независимость.
Вторая половина Х1П в, прошла для Шелонской земли довольно спокойно, во всяком случае, летописи не упоминают никаких военных действий на Шелони, хотя после 1262 г. нападения Литвы на Новгородскую землю практически прекращаются. По всей видимости, после сооружения новгородцами пограничных городков вдоль границы, а также их ответных походов, вторжение "Литвы" в Новгородскую землю было сопряжено со сбором крупных сил, что требовало уже усилий государства, а не быстрого набега разбойничьих шаек. Такие "государственные" вторжения Литвы в район Шелони будут происходить позже, уже в XIV-XV вв.
В последней трети XIII в. единственное упоминание Шелони содержится в известии 1281 г., когда великий князь Владимирский Дмитрий Александрович начал враждебные действия против Новгорода: "Заратися князь Дмитрии с новгородци; новгородци же послаша владыку с молбою, и не слуша и. Того же лета, на зиму, приходи князь Дмитрии к Новугороду ратью и много пакости створи волости новгородской; и став на Шелоне; створи миръ, и отъиде"(49). По всей видимости, Дмитрий Александрович с войсками находился в 1281 г. не в районе городков на средней и верхней Шелони, а где-то возле устья реки, в ее нижнем течении, так как именно здесь проходил один из путей на Новгород (через Русу - ср. события 1471 г. и Шелонскую битву).
...
ПРИМЕЧАНИЯ
1. А.В. Арциховский, В.Л. Янин. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1962-1976 гг.). - М., 1978. - С. 124-127; В.Л. Янин. Новгородская феодальная вотчина (историко-генеалогическое исследование). -М., 1981. -С. 255.
2. НПЛ. - С. 24; близкое сообщение в летописи Младшего извода НПЛ. - С. 210.
3.НПЛ.-С.210.
4. См. наши исследования 1993 г., а также: Н.Ф. Окулич-Казарин. Материалы для археологической карты Псковской губернии // Труды Псковского археологического общества. 1913-1914 гг. Вып. 10. - Псков, 1914. - С. 214.
5. К.А. Неволин. О пятинах и погостах новгородских в XVI веке, с приложением карты. -СПб., 1853. См. карту.
6. НПЛ.-С. 65, 271.
7. НПЛ. - С. 85; см. также: - С. 315.
8. НПЛ. - С. 57, 257-258; ПСРЛ. - Т. 4. - Ч. 2. - Вып. 1. - Пг, 1917. - С. 193.
9. НПЛ. - С. 77.
10. НПЛ. - С. 289.
11. ПСРЛ. - Т. 4. - Ч. 1. - Вып. 1. - Пг., 1915. - С. 222.
12. НПЛ. - С. 32.
13. НПЛ. - С. 32.
14. НПЛ. - С. 40.
15. НПЛ. - С. 43.
16. НПЛ. - С. 44.
17. НПЛ.-С. 44.
18. НПЛ. - С. 44.
19. НПЛ. - С. 45.
20. НПЛ. - С. 45. См. комментарий: В.Л. Янин. Новгород и Литва. Пограничные ситуации XIII-XV веков. - М„ 1998. - С. 71-79.
21. НПЛ.-С. 45.
22. НПЛ.-С. 51.
23. НПЛ. - С. 52.
24. НПЛ. - С. 52.
25. НПЛ.-С. 61.
26. НПЛ.-С. 61.
27. НПЛ. - С. 64.
28. НПЛ. - С. 68,
29. НПЛ. - С. 73. Обстоятельства набега 1234 г. и упоминающиеся в летописной статье пункты подробно рассмотрены в работе Е.Н. Носова: Е.Н. Носов. Замечания о южной границе Новгородской земли // Памятники средневековой культуры. Открытия и версии. Сборник статей к 75-летию В.Д. Белецкого. - СПб., 1994. - С. 163-171. г ЗО.ПЛ1.-С. 13; ПЛ 2.-С. 21, 81.
31. С.Н. Орлов. Городец Александра Невского на Шелони // Культура Средневековой Руси.-Л., 1974.-С. 46-50.
32. П.А. Раппопорт. Отчет о работе отряда по изучению крепостей Среднерусской археологической экспедиции. 1958 // Архив Института археологии РАН. Р-1, № 1688. - С. 12, 29; А.Н. Кирпичников, Е.А. Рябинин. Исследования средневекового Порхова и его округи // Археологические открытия 1974 года. - М., 1975. - С. 20; А.Н. Кирпичников. Каменные крепости Новгородской земли. - Л., 1984. - С. 212, примеч. 8; см. также наши исследования 1990-1991 гг.
33. А.Н. Кирпичников, Е.А. Рябинин. Исследования средневекового Порхова и его округи. - С. 19; А.Н. Кирпичников. Каменные крепости Новгородской земли. - С. 210-215.
34. В.Л. Янин, А.А. Зализняк. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1984-1989 гг.). - М., 1993. - С. 92-95; см. также: В.Л. Янин. Новгород и Литва. - С. 84-85, а также: В.Л. Янин. Я послал тебе бересту... Изд. 3-е. - М., 1998. - С. 370-373.
35. A.M. Андрияшев. Материалы к исторической географии Новгородской земли. Шелонская пятина по писцовым книгам 1498-1576 гг. Вып. 1. Списки селений. - М., 1914. - С. 227; М.Н. Тихомиров. "Список русских городов дальних и ближних" // М.Н. Тихомиров. Русское летописание.-М., 1979.-С. 132.
36. И.Е. Евсеев. Кошкин городок // Известия Общества изучения местного края в г. Порхове. Т. I. Кн. 1. Порхов, 1922. - С. 17-18.
37. П.А. Раппопорт. Отчет... 1958 // Архив ИА РАН. Р - 1, № 1688, Л. 6. См. также: П.А. Раппопорт. Очерки по истории военного зодчества Северо-Восточной и Северо-Западной Руси X-XV вв. - М.-Л, 1961. - С. 72-74.
38. ПЛ 2. - С. 203; см. также: А.Р. Артемьев. Малые города Псковской земли в XIII-XV вв. // Становление европейского средневекового города. - М., 1989. - С. 130, 133-134; Он же. Города Псковской земли XIII-XV вв. - Владивосток, 1998. -C.I 13-126.
39. В.Л. Янин. Берестяные грамоты об обороне новгородских рубежей в XIII веке // Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы. - СПб., 1995. - С. 128-133.
40. П.А. Раппопорт. Очерки... - С. 67-68. Высокий городок, по предположению П.А. Рап-попорта, был основан в XIV в. на правом берегу Шелони, там, где сейчас расположено городище в поселке Дедовичи, а затем перенесен на другое место (деревня Городок Дедовичсого района).
41.НПЛ.-С.78.
42. НПЛ. - С. 79.
43. ПЛ 1. - С. 13; ПЛ 2. - С. 21, 81.
44. НПЛ. - С. 80.
45. НПЛ.-С. 82.
46. НПЛ. - С. 83.
47. НПЛ. - С. 85.
48. НПЛ. - С. 85.
49. НПЛ. - С. 324; ПСРЛ. - Т. 4. - Ч. 2. - Вып. 1. - Пг, 1917. - С. 232.
50. НПЛ. - С. 98, 342.
...""
archi.ru/lib/publication.html?id=1850569540&fl=...
Седов Вл. В.
Новгородская архитектура на Шелони // Новгородские древности №6, 2001
читать дальшеВведение
Толчком к изучению памятников Шелони послужил предпринятый автором совместно с Д.А. Петровым сплошной просмотр писцовых книг Новгородской земли с целью выявления сведений о каменных храмах. После того, как обнаруженные в писцовых книгах и летописях упоминания о каменных храмах в малых городах, дальних монастырях и погостах обширных новгородских пятин были сведены воедино, оказалось, что почти везде каменные храмы единичны, и каменное строительство в Новгородской земле велось не повсеместно и совсем не регулярно. Исключением был, конечно, сам Новгород. В провинции храмы строили, видимо, приезжие новгородские зодчие. Только в Русе и ее окрестностях, а также на берегах Шелони зафиксировано значительное число каменных церквей (по 8 в каждом регионе), что может, по мнению автора, указывать на наличие здесь собственньк строительных кадров в какой-то отдельный период. Осенью 1987 г. мною и Д.А. Петровым на Псковском семинаре Института археологии и Псковского музея был прочитан доклад о количестве каменных храмов Новгородской земли; тезисы доклада были опубликованы(1). Особенно пристальное внимание у автора вызвала территория по берегам реки Шелонь, полностью неизученная в историко-архитектурном отношении и входящая ныне в Псковскую область (Порховский и Дедовичский районы). Последнее обстоятельство, по-видимому, и сделало его "землей незнаемой", поскольку "новгородские" исследователи о нем забыли, а "псковские" были заняты изучением собственно Псковской земли и не очень интересовались включенными в область частями территорий других земель и княжеств Средневековой Руси. В бассейне Шелони по Переписным книгам второй половины XVI столетия и некоторым другим данным было выявлено 6 каменных храмов в городах. Это Никольский собор в Порхове, два монастырских храма в том же Порхове (церковь Рождества Богородицы женского монастыря и Спасо-Преображения - мужского), церковь Николая в Опоках и главный храм Ильинского монастыря в том же городе, а также церковь Михаила Архангела в Вышегороде. Есть сведения и о двух каменных храмах в сельских административно-церковных центрах - погостах (церкви Успения в Карачуницах и Рождества Богородицы в Дубровне)(2). Среди перечисленных храмов особенно интересным казался Никольский в Опоках: во-первых, сами Опоки - исчезнувший город, внимательно до сих пор не изучавшийся, во вторых - остатки каменного храма в 1958 г. отметил П.А. Раппопорт, осматривавший Опоцкое городище(3), поэтому можно было надеяться на то, что выезд непосредственно на местность и натурное исследование остатков церкви не принесет разочарования. В 1990 г. возглавляемый автором архитектурно-археологический отряд Псковской археологической экспедиции выехал в Опоки. В состав отряда входили Д.А. Петров, М.В. Пророков, В.А. Чистова и Е.В. Шахова. Уже первый осмотр местности показал, что древний Никольский храм частично сохранился. До начала раскопок остатки храма представляли собой невысокий холм, сильно потревоженный экскаватором, бравшим из руин щебень для дороги. Произведенные раскопки раскрыли части стен оригинального по плану памятника, уже в процессе работ предположительно датированного рубежом XIII-XIV вв. В 1991 г. археологическое исследование церкви Николы в Опоках было продолжено. В работе отряда принимали участие И.Е. Аблин, М.Б. Денисенко, М.В. Пророков, Г.И. Ревзин, Ю.Е. Ревзина, В.А. Чистова и Е.В. Шахова. В этот же сезон были осмотрены руины церкви Успения в погосте Карачуницы, расположенном в окрестностях Порхова. Работа отряда в 1991 г. только частично финансировалась Псковской археологической экспедицией, значительная часть средств была внесена самими участниками раскопок. В 1992 г. отряд произвел раскопки церкви Успения в Карачуницах, которая предварительно была датирована первой половиной XIV в. Открытие этого второго храма, по композиции, несомненно, связанного с церковью в Опоках, поставило вопрос о существовании особой группы новгородских храмов, которые строились в долине Шелони в конце XIII - первой половине XIV в. Подтверждение предположения о ранней дате каменного строительства на Шелони дало и обследование церкви Рождества Богородицы в Порхове, произведенное в том же году. Натурный осмотр и обмеры храма привели нас к уверенности в ранней дате памятника: он мог быть сооружен на рубеже XIII-XIV вв. Осмотр городища в Вышгороде показал, что руины древнего каменного храма сильно потревожены современным строительством и хозяйственной деятельностью возникшего здесь монастыря и практически не могут быть исследованы. В погосте Дубровна в том же году было найдено место церкви Рождества Богородицы, возведенной в 1727 г. на месте более древнего храма. В работе экспедиции 1992 г. приняли участие: И.Е. Аблин, Н.Д. Козловская, А.Г. Корчева, М.В. Пророков, Г.И. Ревзин, Е.И. Ревзин, Ю.Е. Ревзина, В.А. Чистова, С.В. Чистякова, Е.В. Шахова. Все работы 1992 г. финансировались А.В. Лукиным, пожертвовавшим деньги специально на археологические изыскания.
В 1993 г. в довольно сложных условиях были произведены раскопки церкви Рождества Богородицы в погосте Дубровна, где под руинами постройки 1727 г. были обнаружены значительные остатки стен древнего храма, который уже в полевых условиях мы датировали первой половиной XIV столетия. В раскопках принимали участие: И.Е. Аблин, А.Г. Корчева, А.С. Лосева, И.А. Меланишина, Н.А. Мерзлютина, Г.И. Ревзин, Е.И. Ревзин, Ю.Е. Ревзина, В.А. Чистова, С.В. Чистякова. Средства на проведение археологических работ были даны Д.А. Петровым.
Хочется выразить глубокую благодарность всем участникам экспедиции и тем, кто финансировал исследования. Большую помощь в работе оказывали: руководитель Псковской археологической экспедиции В.В. Седов, глава порховской районной администрации А.И. Федоров, заместитель главы администрации И.В. Иванов, а также директор Порховского музея Л.Т. Васильева. Особую благодарность хочется выразить П.В. Поляничко, без финансовой помощи которого, эта книга не смогла бы появиться на свет.
В результате произведенных работ перед нами открылся целый край, доселе почти не исследованный. Изученные памятники не только датируются по новгородским аналогиям, но и сами могут быть поставлены в ряд развития новгородской школы зодчества XIII-XIV вв. Предлагаемое читателю исследование посвящено истории Шелонского края и архитектуре оригинальных каменных памятников новгородской школы, открытых в этом регионе. Эта книга не могла быть построена только на анализе архитектуры открытых и обследованных памятников, в нее необходимо было включить подробный рассказ об истории пограничного с Литвой и Псковом района и поместить подробные описания материалов раскопок самих храмов. Поэтому книга получилась как бы намеренно трудной. Надеемся, что сведения об истории и памятниках долины Шелони помогут историкам, археологам и искусствоведам в изучении богатейшего наследия Новгородской земли.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Вл.В. Седов, ДА. Петров. Каменные храмы в городах, монастырях и погостах новгородской земли // АИППЗ. - Псков, 1987. - С. 27-30.
2. Вне указанной группы памятников на верхней и средней Шелони находится церковь Иоанна Богослова в Велебицах, стоявшая до Великой Отечественной войны на левом берегу Шелони в ее нижнем течении. Этот храм, сооруженный во второй половине XV в., связан с собственно новгородской архитектурой этого времени. Об этой церкви см.: Д.А. Петров. Малоизвестный памятник новгородской архитектуры конца XV в. // ПКНО. 1992. - М., 1993. - С. 394-397; он же. Новые сведения об одном забытом памятнике новгородской архитектуры конца XV века - церкви Иоанна Богослова в Велебицах на Шелони // Новгородские древности / Архив архитектуры. Вып. 4.-М, 1993.-С. 247-265.
3. П.А. Раппопорт. Отчет о работе Отряда по изучению крепостей Среднерусской археологической экспедиции. 1958 г. // Архив Института археологии РАН. Р-1, № 1688. л. 11. Об остатках храма в Опоках упоминают А.Н. Кирпичников и Е.А. Рябинин, которые предположительно относят его к XVI в. - А.Н. Кирпичников, Е.А. Рябинин. Исследования средневекового Порхова и его округи // Археологические открытия 1974 года. - М., 1975. - С. 20.
Глава I. ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК ШЕЛОНСКОЙ ЗЕМЛИ
Термин "Шелонская земля" вводится автором, в средневековых источниках он не используется, но, на наш взгляд, он отражает расположение целой группы городов и погостов на берегах реки Шелонь и ее притоков, несколько изолированных от остальной Новгородской земли. Из Шелонской земли следует исключить нижнее течение Шелони:
поселения в этом районе тяготели к самому Новгороду или к Русе.
Шелонская земля издавна входила в состав Новгородской земли, но до XIII в. была, по всей видимости, слабо заселена. Это объясняется как тем, что долина Шелони находилась на пограничье земель ильменских словен и псковских кривичей, так и тем, что возможный водный путь по Шелони вел "в никуда" и не связывал Новгород с какими-либо важными центрами. Сообщение между Новгородом и Псковом осуществлялось, как мы увидим ниже, сначала по Шелони, но потом сворачивал с нее (водный путь на Псков сворачивал с Шелони на Узу, а сухопутный - еще раньше: он проходил по долине Удохи через Дубровну).
Дубровна является наиболее древним населенным пунктом, упоминаемым в этом районе. Этот погост, расположенный в 25 км к северу от Порхова на реке Удохе, упоминается в новгородской берестяной грамоте № 526, найденной в Новгороде на Людином конце (Троицкий раскоп) и датируемой 1061-1095 гг.(1) В этой грамоте в списке должников мы видим не только упоминание Дубровны, но и топоним "Шелонь" как обозначение населенного края в бассейне реки: "На Шелоне на Добромысле 10 коуно,... Доубровне на Хрипане 19 третьеё гривне".
В следующий раз Дубровна упоминается в 1137 г., когда князь Святослав Ольгович с новгородцами собрался в поход на Псков, пытаясь прогнать укрепившегося там бывшего новгородского князя Всеволода Мстиславича. Войска новгородцев остановились и повернулись вспять именно в Дубровне, перед псковскими засеками: "Потомь же Святославъ Олговиць съвкупи всю землю Новгородскую, и брата своего приведе Глебка, куряны съ Половци, идоша на Пльсковъ прогонять Всеволода. И не покоришася пльсковици имъ, ни выгнаша князя от себе, нъ бяхуть ся устерегли, засекли осеки все, и съдумавше князь и людье на пути, въспятишася на Дубровне"(2). Из приведенного сообщения видно, что Дубровна находилась на дороге из Новгорода в Псков ("на пути") и являлась пограничным пунктом с Псковской землей, пытавшейся обособиться от Новгорода. Судя по тому, что поход Святослава Ольговича совершался зимой (январь-февраль, судя по контексту: "Тогда же преставися князь Всеволод Мьстиславиць месяца февраля въ Плескове"(3)), через Дубровну проходила сухопутная дорога. Летом здесь же мог действовать и водный путь по реке Удохе, впадающей в Шелонь: мы предполагаем наличие волока из Удохи в Кебь, которая, в свою очередь, впадает в Великую.
В Дубровне имеется небольшое мысовое городище(4), так что возможно, что в ХII в. это был укрепленный городок на пограничье, недалеко от засек ("осек"). Судя по карте Шелонской пятины в XVI в., составленной К.А. Неволиным(5), к западу от Дубровенского погоста находился только один новгородский погост Ручьи и в 20 км от Дубровны уже начиналась Псковская земля. Можно предположить, что новгородско-псковская граница особенно не менялась с XII столетия.
Положение Дубровны на дороге и на новгородско-псковском рубеже подтверждается и известием 1228 г., когда новгородский князь Ярослав Всеволодович направился в сторону Пскова, с враждебными, как показалось псковичам, намерениями: "Того же лета князь Ярослав преже сей рати поиде въ Плесковъ с посадником Иванкомъ и тысячкыи Вячеславъ. И слышавше плесковици, яко идет к ним князь, и затворишася в городе и не пустиша их к собе; князь же, постоявъ на Дубровне, въспятися в Новгород"(6). В известии 1268 г. Дубровна вновь выступает в качестве пограничного пункта, но из этого места ведет дорога не только на запад, в Псков, но и на юг - в Литву и Полоцк: "Сдумаша новгородци с князем своимь Юрьемь, хотеша ити на Литву, а инии на Полтескъ, а инии за Нарову. И яко быша на Дубровне, бысть распря, и въспятишася и поидоша за Нарову къ Раковору"(7). Как видно из приведенного текста, из Дубровны уже был путь в Литву, но на северо-запад прямого пути не было: чтобы попасть "за Нарову" новгородцам пришлось "вспятиться", т.е. повернуть назад к Новгороду.
В 1217 г. отряды литовцев совершили набег на долину Шелони, вызвавший ответные действия новгородских войск: "И воеваша Литва в Шелоне; новгородци идоша и не състигоша их"8. А в 1239 г. новгородцы вместе с князем Александром Ярославичем (Невским) предпринимают серьезнейшую акцию, значительно преобразившую Шелонскую землю: "Того же лета князь Александр с новгородци сруби городци по Шелони"(9). Выражение "городци по Шелони" встречается только в Синодальном списке Новгородской первой летописи, но список этот наиболее древний и нет оснований ему не доверять. В младшем изводе Новгородской первой летописи и других новгородских летописях речь идет как-будто об одном городце, но это, вероятно, результат ошибки переписчика: "сруби городець в Шелоне"(10), "а городець сроуби в Шелоне" (под 1238 г.)". Ясно, что новгородцы со своим князем проводят важнейшую стратегическую акцию: создается несколько укрепленных городков в ранее слабонаселенной и периферийной части Новгородской земли. На наш взгляд основание городков означает и начало государственной колонизации района. Чем были вызваны действия новгородского государства в 1239 г.? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, следует рассмотреть военную ситуацию в Новгородской земле и на ее границах во второй половине XII - начале XIII в.
Во второй половине XII в. юго-западным форпостом Новгорода были Луки на Ловати. Этот город находился на удобном пути "в Русь" (Южную Русь) от Русы вверх по Ловати. В 1166 г. князь Ростислав приходит в Луки из Киева и зовет новгородцев "на поряд"(12), здесь Луки выступают как пограничный город новгородской земли. В следующем, 1167 г. новгородский князь Святослав Ростиславич, решивший покинуть Новгород, укрепляется в Луках. Новгородцы отправляются прогнать его, и князь бежит в смоленский город Торопец. Братья Святослава, смоленские князья Роман и Мстислав Ростиславичи в отместку "пожьгоста Лукы", но, видимо, не сам город, а его округу, так как летопись рассказывает, что "луцяне устерегошася и отступиша они в город, а ини Пльскову"(13). В 1191 г. "ходи князь Ярослав (Владимирович - B.C.) на Лукы, позван полотьскою княжьею и полоцяны, и поя съ собою новъгородьць передьнюю дружину; и съняшася на рубежи и положиша межи собою любовь"14. В 1196 г. новгородцы с тем же князем Ярославом Владимировичем "седевше на Луках" во время конфликта с владимирским князем Всеволодом Большое Гнездо(15).
В 1198 г. в Луках умирает Изяслав, сын князя Ярослава Владимировича, причем летописец отмечает, что он "бяше посаженъ на Лукахъ княжити и от Литвы оплечье Новугороду"(16). О том, как необходимо было Новгороду "оплечье" от набегов Литвы свидетельствует сообщение под тем же годом: "На ту же осень придоша полочяне съ Литвою на Лукы и пожьгоша хоромы, а лучяне устерегоша и избыша въ городе"(17). Здесь, кажется, впервые появляются литовские войска, которые пока осуществляют не самостоятельный набег, а используются соседним с Новгородом Полоцким княжеством. Нападение полочан и литовцев вызвало в том же году ответный поход новгородцев, закончившийся мирным договором на озере Каспле(18).
Предупреждая какую-то опасность, в 1199 г. в Русе закладывают новые укрепления(19), а уже в 1200 г. литовские отряды предпринимают значительный по масштабу набег на долину Ловати: "Ловоть взяша Литва и до Налюця, с Белее до Свинорта и до Ворча середу; и гнашася новгородци по них и до Цьрнянъ, и бишася с ними и убиша Литвы мужь 80, а новгородьць 15..., а полон вьсь отяша, а избытъкъ убежаша"(20).
Упоминание Свинорта, расположенного на нижней Шелони, говорит о глубине вторжения и о непосредственной опасности для интересующего нас района средней и верхней Шелони. В том же году в Луки воеводою отправился Нездила Пьхциниць, который "с маломь дружины" ходил оттуда в грабительский поход на Лотыголу. Укрепления в Русе были закончены в этот же год(21).
Ответные действия новгородцев во время литовского набега 1200 г. могли вызвать краткое затишье, но уже в 1210 г. литовцы вторгались в Новгородскую землю, а новгородцы "угонивъше Литву въ Ходыницихъ, избиша съ княземь Володимиромь (Псковским - B.C.) и с посадникомь Твьрдиславомь"22. В 1211 г., почти сразу после вторжения 1210 г. новгородский князь Мстислав Удалой предпринимает широкомасштабные действия по защите южных рубежей Новгородской земли: посадник Дмитр Якунович посылается в Луки для постройки укреплений города, а сам князь, "блюдя волости", переходит с войском из Торжка в Торопец, а затем в Луки, буквально обходя южную границу. Лучанам "дается" князь - брат Мстислава Владимир Мстиславич, участвовавший в отражении набега 1210 г.(23)
Мероприятиями новгородского правительства в 1210 г. долина Ловати была, по всей видимости, защищена, и литовские отряды в 1213 г. выбирают другое направление набега: на Псков, жители которого изгнали в это время своего князя Владимира Мстиславича (возможно, он и в 1213 г, находился в Луках): "изъехаша Литва безбожная Пльсковъ и пожгоша: пльсковици бо бяху въ то время изгнали князя Володимера от себе, а пльсковици бяху на озере; и много створиша зла и отъиоша"(24). После взятия и сожжения Пскова следующий поход Литва предпринимает опять не на Ловать, а на Шелонь - это уже упоминавшийся набег 1217 г., когда новгородцы не сумели нагнать отступавшие литовские отряды. Как видим, направление вторжений смещается к западу, где легче было проникнуть в почти незащищенные новгородские и псковские земли.
В 1223 г. литовцы предпринимают набег на окрестности смоленского города Торопца. В отражении этого набега участвуют новгородцы, что, видимо, свидетельствует о том, что литовцы вторглись и в пограничные новгородские волости: "Воеваша Литва около Торопця; и гонися по них Ярослав с новгородци до Въсвята (полоцкий город Усвят, показывающий направление набега: от Полоцкой земли к Торопцу - B.C.), не угони их"(25).
Непрекращающиеся глубокие рейды литовцев повторяются почти каждый год, причем иногда приносят значительный ущерб. Так в 1224 г. "Литва" находилась в окрестностях Русы, т.е. в глубине новгородской территории, и разбила отряд рушан: "В то же лето, по грехомъ н.ашимъ, не ту ся зло створи: выеха Федоръ посадник съ рушаны; и бися съ Литвою, и съгониша рушанъ съ конь и много коневъ отъяша, и убиша Домажира Търлиниця и сънъ его, а рушанъ Богъшу, а иних много, а другых по лесу разгониша"(26). Характерно, что после 1211 г. Луки уже не упоминаются среди новгородских городов, подвергавшихся набегам литовцев. Не были ли они захвачены в 1220-х гг.?
В 1225 г. литовцы опять вторглись в Торопецкую волость, а также в район Торжка, причем, как следует из рассказа летописца, бежали они вновь в сторону Усвята, из которого, по всей видимости, и совершали набег. "Той же зиме придоша Литва, повоеваша около Търожку бещисла и не доганяша Тържку за 3 вьрсты, беше бо их 7000, и гость бита мног, и Торопьцькую волость всю поимаша. Князь же, Ярослав и Володимиръ съ сыном и с новотържьци, княж дворъ, новгородцев мало, торопцяне съ князьмь своимь Давыдомь поидоша по нихъ, а новгородци послаша: они же, дошедъше Русы, въспятишася. Князь же Ярослав съгони е на Въсвяте и наворопи на не; И тако, божиею помочью и святыя София, отъимаша всь полонъ, а самех избиша 2000, а прок их разбегошася; ту же убиша князя Торопьчьскаго Давыда и Василия, меченошю Ярославля"(27).
В 1229 г. нападению вновь подверглись юго-восточные окраины новгородской земли: "Той же зиме придоша Литва, и воеваша Любне и Мореву и Серегеръ, и гонишася по нихъ новгородци, и угонивше ихъ, и биша, а полонъ отяша всь, месяца генваря"(28).
В 1234 г. литовские войска наскоком, "изгоном" взяли Русу, пробравшись вдоль Ловати вглубь новгородских владений. Захваченный посад рушанам удалось отбить, после чего произошла битва на поле у города. Спасский монастырь на окраине города был разграблен. Литовцы отступили, а новгородцы с князем Ярославом стали их преследовать вдоль Ловати, на судах и конной ратью. Судовая рать повернула назад у Моравиина (Муравейно), а князь с конной ратью преследовал литовцев и настиг их у селища Дубровна (не путать с Дубровной на Удохе в Шелонской земле - B.C.) уже в Торопецкой волости, т.е. за границей Новгородской земли. В сражении у Дубровны литовцы были разбиты(29). Это было уже второе нападение на Русу и третье - на долину Ловати. Тактика литовцев оставалась прежней: внезапный набег, грабеж и поспешное отступление. Сдержать такие набеги могли укрепленные городки, но упоминаний о них в долине Ловати в это время нет.
В 1238 г. (25 сентября 6747 г.) псковичам, сидевшим в засаде, удалось у погоста Камно, находящегося совсем рядом с Псковом, разбить и уничтожить отряд литовцев(30).
На следующий год были срублены "городки" на Шелони. Судя по всему, эта акция была серьезно продумана и преследовала цель прикрыть один из путей проникновения литовских отрядов в глубину Новгородской земли. Действительно, если рассмотреть направления походов "Литвы", то мы увидим четыре довольно устойчивых маршрута: на Псков, в долину Шелони, в долину Ловати и на юго-восточные окраины Новгородской земли. Путь на Шелонь и был закрыт сооруженными городками.
Какие же городки были срублены на Шелони в 1239 г.? Ниже всего по течению реки был поставлен городок, от которого осталось городище у деревни Городок на правом берегу Шелони. Это укрепление, средневекового названия которого мы не знаем, обследовано С.Н. Орловым(31).
Выше по течению Шелони, на правом берегу напротив впадения реки Удохи был расположен городок Опоки, где сохранилось городище, носящее характерное название "Городок". На городище встречается керамика XIII в.(32) Еще выше по течению Шелони, также на правом берегу, расположен Порхов (Старое Порховское городище), ранние укрепления которого обследованы Е.А. Рябининым(33).
Четвертым "городком", сооруженным в исследуемом районе, был, по всей видимости, Кошкин городок. В новгородской берестяной грамоте № 704, датируемой первой половиной - серединой ХIII в., сообщается: "От городцано к посаднику ко великому. Се побегли ясенян...". Издатель грамоты, В.Л. Янин, предположил, что упомянутые в грамоте "городчане" - жители Кошкина городка, расположенного поблизости от Ясенского погоста (откуда "ясенян..." ясеняне). По мнению ученого определение "городчан" как жителей еще одного шелонского. Высокого городка менее вероятно(34).
М.Н. Тихомиров, вслед за A.M. Андрияшевым, не указывал точного расположения Кошкина городка и предлагал его локализацию в Жедрицком погосте(35). Между тем, место Кошкина городка еще в 1922 г. было определено на горе "Городок" у деревни Подгородье, находящейся между Ясенским и Жедрицким погостами(36).В 1958 г. городище Кошкина городка было обследовано П.А. Раппопортом, установившим, что на площадке высокой продолговатой горы с валами на узких сторонах нет культурного слоя(37), и это позволяет предположить, что Кошкин городок был крепостью-убежищем без постоянного населения. Вероятно, он был построен жителями (или для жителей) Ясенского и Жедрицкого погостов. Подобные городки без постоянного жилья известны в более позднее время в
Псковской земле: таким, судя по всему, был Вышгородок, поставленный в 1476 г. в Кокшинской волости(38).
Текст грамоты № 704 свидетельствует о военной опасности, от которой "побегли ясеняне". В. Л. Янин определенно связывает эту опасность с набегом литовцев. Подробно рассматривая грамоту № 704 в контексте других известий о военной опасности на южных рубежах Новгородской земли, исследователь привлекает и грамоту № 636, в которой говорится о приходе выкупленного пленного из Полоцка (что показывает "адрес" опасности), а также о "великой рати" и "засаде" (заставе) на границе. В.Л. Янин подробно рассматривает связь фортификационного строительства Александра Невского 1239 г. с военной опасностью со стороны Литвы и предлагает гипотезу о расположении пограничных крепостей Новгородской и Псковской земель с учетом того, что восточной части Псковской земли и новгородским землям на Шелони угрожали литовские набеги из земли Ржевы Пустой и Лук, в которых "новгородская администрация не была полной хозяйкой"(39).
Совершенно ясно, что причиной постройки "городков" была опасность с юга. Городки не только перекрывали путь вторжения по долине Шелони, но и становились укрепленными центрами заселяемой земли. Все укрепления были небольшими и располагались или на самой Шелони или неподалеку от нее. Кроме перечисленных "городцов", которые могут быть отождествлены с основанными в 1239 г. (безымянный "Городец", Опоки, Старое городище Порхова и Кошкин городок), в Шелонской земле было еще два укрепленных пункта: Вышегород - в 25 км к западу от Шелони на реке Судоме, и Высокий городок (на левом берегу верхней Шелони), но при исследовании этих городков П.А. Раппопорт не обнаружил керамики ХП1 в. Вероятнее всего, эти два города были основаны уже в XIV столетии в процессе дальнейшего освоения и внутренней колонизации Шелонской земли(40).
Не совсем ясно, повлияла ли постройка городков на Шелони на изменение маршрутов литовских войск. Однако очевидно, что после возведения городков был создан новый район колонизации, внутри которого стала складываться особая инфраструктура дорог, бродов, водных путей, поселений, церквей, монастырей. Судя по всему, район Шелони был заселен именно вследствие действий центральных новгородских властей по укреплению границы, что очень важно для понимания процесса возникновения каменной архитектуры в этом регионе. Именно централизованные действия Новгорода вызывают заселение района и по новгородскому "указу" возникают городки и каменные храмы. В противном случае, если бы только заселенность земли и активная самодеятельность местного населения влекла за собой всплеск фортификационного и культового строительства, то мы бы увидели скопление городков и храмов и по берегам Ильменя и Волхова, чего в действительности нет.
В 1240 г. летописец вновь упоминает "Литву" среди вторгающихся народов: "...а на волость Новгородьскую наидоша Литва, Немци, Чюдь..."(41) В 1245 г. "Литва" воевала у Торжка и Бежицы (Бежецка), т.е. на юго-западе Новгородской земли. Разбив новоторжцев, сражавшихся во главе с князем Ярославом Владимировичем, литовцы стали отходить. Подошедшие на помощь тверичи и князь Ярослав с новоторжцами нагнали литовцев под Торопцом. Подоспевший с новгородцами князь Александр Невский разбил литовцев и отнял у них полон, а -потом только со своей дружиной еще раз разбил их под Жижецом, тоже в Смоленской земле. Направившись в Витебск, Александр забрал оттуда своего сына, а на обратном пути у Усвята (который кажется настоящим гнездом разбойничьих шаек и уже, видимо, Полоцкому княжеству не принадлежал) встретил другую литовскую рать, которую и разгромил(42).
В 1247 г. отряды литовцев нанесли серьезный удар вглубь Псковской земли: "Избиша Литва псковичь на Кудепи, месяца иоуля З"(43). В 1253 г. удар литовских отрядов был вновь нанесен в юго-восточной части Новгородской земли (судя по тому, что литовцев нагнали у Торопца): "Воеваша Литва волость Новгородьскую, и поимаша с полономь, и угониша ихъ новгородци с князем Васильем у Торопча; и тако мьсти имъ кровь християньская, и победиша я, и полонъ отъимаша и придоша в Новъгород здрави"(44). В 1258 г. Литва появляется вновь у Торжка, жители которого были разбиты в сражении(45).
Как видим, удары литовских отрядов в 1240-1250-е гг. минуют долину Шелони, что позволяет предполагать ее хорошую защищенность. В 1262 г. у Новгорода уже появляется возможность договариваться с Литвой, где начинает складываться государственность: "а с Литвою мир взяша"46. В 1267 г. новгородцы с псковичами даже наносят ответный удар: "ходиша новгородци и псковичи съ Елеферьемь Сбыславичемь и с Доумонтомь с пльсковичи на Литву, и много ихъ повоеваша, и приехаша вси здорови"(47). В следующем, 1268 г., новгородцы в Дубровне решают, куда им направиться с походом: на Литву, на Полоцк или за Нарову(48). Мы уже упоминали этот эпизод, который свидетельствует о наличии пути из района Шелони на юг, к Полоцку. Добавим лишь, что Дубровна предстает местом сбора рати на пограничье. Интересующий нас район граничил с опасными южными землями, государственная принадлежность которых в середине - второй половине XIII в. неясна, а также с Псковской землей, которая в это время еще находилась в орбите новгородского влияния, но уже почти обрела независимость.
Вторая половина Х1П в, прошла для Шелонской земли довольно спокойно, во всяком случае, летописи не упоминают никаких военных действий на Шелони, хотя после 1262 г. нападения Литвы на Новгородскую землю практически прекращаются. По всей видимости, после сооружения новгородцами пограничных городков вдоль границы, а также их ответных походов, вторжение "Литвы" в Новгородскую землю было сопряжено со сбором крупных сил, что требовало уже усилий государства, а не быстрого набега разбойничьих шаек. Такие "государственные" вторжения Литвы в район Шелони будут происходить позже, уже в XIV-XV вв.
В последней трети XIII в. единственное упоминание Шелони содержится в известии 1281 г., когда великий князь Владимирский Дмитрий Александрович начал враждебные действия против Новгорода: "Заратися князь Дмитрии с новгородци; новгородци же послаша владыку с молбою, и не слуша и. Того же лета, на зиму, приходи князь Дмитрии к Новугороду ратью и много пакости створи волости новгородской; и став на Шелоне; створи миръ, и отъиде"(49). По всей видимости, Дмитрий Александрович с войсками находился в 1281 г. не в районе городков на средней и верхней Шелони, а где-то возле устья реки, в ее нижнем течении, так как именно здесь проходил один из путей на Новгород (через Русу - ср. события 1471 г. и Шелонскую битву).
...
ПРИМЕЧАНИЯ
1. А.В. Арциховский, В.Л. Янин. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1962-1976 гг.). - М., 1978. - С. 124-127; В.Л. Янин. Новгородская феодальная вотчина (историко-генеалогическое исследование). -М., 1981. -С. 255.
2. НПЛ. - С. 24; близкое сообщение в летописи Младшего извода НПЛ. - С. 210.
3.НПЛ.-С.210.
4. См. наши исследования 1993 г., а также: Н.Ф. Окулич-Казарин. Материалы для археологической карты Псковской губернии // Труды Псковского археологического общества. 1913-1914 гг. Вып. 10. - Псков, 1914. - С. 214.
5. К.А. Неволин. О пятинах и погостах новгородских в XVI веке, с приложением карты. -СПб., 1853. См. карту.
6. НПЛ.-С. 65, 271.
7. НПЛ. - С. 85; см. также: - С. 315.
8. НПЛ. - С. 57, 257-258; ПСРЛ. - Т. 4. - Ч. 2. - Вып. 1. - Пг, 1917. - С. 193.
9. НПЛ. - С. 77.
10. НПЛ. - С. 289.
11. ПСРЛ. - Т. 4. - Ч. 1. - Вып. 1. - Пг., 1915. - С. 222.
12. НПЛ. - С. 32.
13. НПЛ. - С. 32.
14. НПЛ. - С. 40.
15. НПЛ. - С. 43.
16. НПЛ. - С. 44.
17. НПЛ.-С. 44.
18. НПЛ. - С. 44.
19. НПЛ. - С. 45.
20. НПЛ. - С. 45. См. комментарий: В.Л. Янин. Новгород и Литва. Пограничные ситуации XIII-XV веков. - М„ 1998. - С. 71-79.
21. НПЛ.-С. 45.
22. НПЛ.-С. 51.
23. НПЛ. - С. 52.
24. НПЛ. - С. 52.
25. НПЛ.-С. 61.
26. НПЛ.-С. 61.
27. НПЛ. - С. 64.
28. НПЛ. - С. 68,
29. НПЛ. - С. 73. Обстоятельства набега 1234 г. и упоминающиеся в летописной статье пункты подробно рассмотрены в работе Е.Н. Носова: Е.Н. Носов. Замечания о южной границе Новгородской земли // Памятники средневековой культуры. Открытия и версии. Сборник статей к 75-летию В.Д. Белецкого. - СПб., 1994. - С. 163-171. г ЗО.ПЛ1.-С. 13; ПЛ 2.-С. 21, 81.
31. С.Н. Орлов. Городец Александра Невского на Шелони // Культура Средневековой Руси.-Л., 1974.-С. 46-50.
32. П.А. Раппопорт. Отчет о работе отряда по изучению крепостей Среднерусской археологической экспедиции. 1958 // Архив Института археологии РАН. Р-1, № 1688. - С. 12, 29; А.Н. Кирпичников, Е.А. Рябинин. Исследования средневекового Порхова и его округи // Археологические открытия 1974 года. - М., 1975. - С. 20; А.Н. Кирпичников. Каменные крепости Новгородской земли. - Л., 1984. - С. 212, примеч. 8; см. также наши исследования 1990-1991 гг.
33. А.Н. Кирпичников, Е.А. Рябинин. Исследования средневекового Порхова и его округи. - С. 19; А.Н. Кирпичников. Каменные крепости Новгородской земли. - С. 210-215.
34. В.Л. Янин, А.А. Зализняк. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1984-1989 гг.). - М., 1993. - С. 92-95; см. также: В.Л. Янин. Новгород и Литва. - С. 84-85, а также: В.Л. Янин. Я послал тебе бересту... Изд. 3-е. - М., 1998. - С. 370-373.
35. A.M. Андрияшев. Материалы к исторической географии Новгородской земли. Шелонская пятина по писцовым книгам 1498-1576 гг. Вып. 1. Списки селений. - М., 1914. - С. 227; М.Н. Тихомиров. "Список русских городов дальних и ближних" // М.Н. Тихомиров. Русское летописание.-М., 1979.-С. 132.
36. И.Е. Евсеев. Кошкин городок // Известия Общества изучения местного края в г. Порхове. Т. I. Кн. 1. Порхов, 1922. - С. 17-18.
37. П.А. Раппопорт. Отчет... 1958 // Архив ИА РАН. Р - 1, № 1688, Л. 6. См. также: П.А. Раппопорт. Очерки по истории военного зодчества Северо-Восточной и Северо-Западной Руси X-XV вв. - М.-Л, 1961. - С. 72-74.
38. ПЛ 2. - С. 203; см. также: А.Р. Артемьев. Малые города Псковской земли в XIII-XV вв. // Становление европейского средневекового города. - М., 1989. - С. 130, 133-134; Он же. Города Псковской земли XIII-XV вв. - Владивосток, 1998. -C.I 13-126.
39. В.Л. Янин. Берестяные грамоты об обороне новгородских рубежей в XIII веке // Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы. - СПб., 1995. - С. 128-133.
40. П.А. Раппопорт. Очерки... - С. 67-68. Высокий городок, по предположению П.А. Рап-попорта, был основан в XIV в. на правом берегу Шелони, там, где сейчас расположено городище в поселке Дедовичи, а затем перенесен на другое место (деревня Городок Дедовичсого района).
41.НПЛ.-С.78.
42. НПЛ. - С. 79.
43. ПЛ 1. - С. 13; ПЛ 2. - С. 21, 81.
44. НПЛ. - С. 80.
45. НПЛ.-С. 82.
46. НПЛ. - С. 83.
47. НПЛ. - С. 85.
48. НПЛ. - С. 85.
49. НПЛ. - С. 324; ПСРЛ. - Т. 4. - Ч. 2. - Вып. 1. - Пг, 1917. - С. 232.
50. НПЛ. - С. 98, 342.
...""
@темы: ссылкота, вернуться, Седов В. В., Раковорская битва