topreferat.znate.ru/docs/index-57016.html
Андрей Кузьмин (Москва) Российская историография изучения
генеалогии белорусской и литовской знати (1990–2003) . . . . . . . . . . . . . . . 17
// ВЯЛІКАЕ КНЯСТВА ЛІТОЎСКАЕ: ГІСТОРЫЯ ВЫВУЧЭННЯ Ў 1991–2003 ГГ.
Матэрыялы міжнароднага круглага стала (16–18 траўня 2003 г., г. Гродна)
Мінск, «Медысонт», 2004
[оглавление сборника сохранил отдельно здесь; библиография для ссылок здесь и здесь]
читать дальше17
Российская историография изучения генеалогии белорусской и литовской знати (1990–2003)
Андрей Кузьмин (Москва)
Историки-медиевисты уже давно установили, что без изучения проис-
хождения, формирования и эволюции политической элиты и сословных
структур страны во времени и пространстве невозможно в полной мере
представить себе основные пути развития средневекового общества. По-
ступательное исследование данной темы было прервано искусственным пу-
тем событиями 1917–1920 гг. Такая важная историческая дисциплина как
генеалогия без согласия ученых была объявлена идеологически чуждой со-
ветской науке. Заниматься изучением истории отечественной аристократии
теперь стало абсурдным, так как после уничтожения сословного статуса
дворянства и установления курса на построение в СССР бесклассового об-
щества данную проблему зачислили в разряд бесперспективных. Трудами
С. Б. Веселовского, А. А. Зимина, В. Б. Кобрина, Ю. Г. Алексеева, М. Е. Быч-
ковой и других исследователей в 1940–1980-е гг. данный стереотип в совет-
ской науке постепенно был сломлен. Оказалось, что без изучения в области
генеалогии истории наших предков и фамилий весьма сложно уяснить
не только династическую политику средневековых княжеств-государств
Восточной Европы, но и развитие феодального землевладения, историю
церкви, государственную идеологию, социальные и гендерные отношения
и еще много различных, но очень важных тем для исследования средневе-
кового общества. Распад СССР на ряд независимых государств усилил ин-
терес ученых к изучению древности, в том числе и истории происхождения,
формирования и развития по разным регионам сословных элит — полити-
ческого и культурного мозга нарождавшихся наций Восточной Европы.
Особенность формирования государственной территории России, ко-
торая наряду с Беларусью, Литвой и Украиной в полной мере является но-
сителем традиций древней Руси, выявила, к сожалению, неравномерный,
а подчас и недостаточный интерес современных российских исследовате-
лей к проблемам истории и генеалогии знати Великого княжества Литов-
ского. Тому есть как объективные, так и субъективные причины. В основ-
ном, внимание отечественных исследователей оказалось сосредоточено
на изучении в области генеалогии и родственной ей биографии правящих
и служилых родов на территории будущего Московского царства. В силу
этого генеалогия и источники по истории политической и культурной эли-
ты соседних с Россией стран пока ведутся выборочно. Ни специального на-
учного подразделения, ни четко продуманного плана в изучении данной
проблематики в стенах институтов Российской Академии наук пока нет.
Тем не менее, определенные наработки и локальные открытия в деле изуче-
ния белорусской и литовской знати в российской историографии
существуют.
-------------------------
18
Прежде всего, внимание отечественных ученых привлекают источни-
ки, созданные в Великом княжестве Литовском, содержащие сведения
о русской знати и ее взаимоотношениях со своими ближайшими соседями
и соперниками, о русских выходцах в ВКЛ и русско-литовских беглецах
в России, особенно в XVI в. Среди работ по данной теме следует выделить
исследования и публикации источников, которые были подготовлены
А. В. Антоновым, М. М. Кромом, Б. Н. Флорей, А. Л. Хорошкевич,
Ю. М. Эскиным и др. [1, c. 149–196; 21, c. 65–76; 41; 197, c. 34–37; 211,
c. 104–112; 265, c. 102–106; 280, c. 58–61; 291, c. 62–64 и др.]. Определенный
интерес у исследователей (при этом, прежде всего, стоит выделить статьи
М. Е. Бычковой, А. И. Филюшкина и А. Л. Хорошкевич) вызвали и генеало-
гические источники, раскрывающие не только происхождение, но также
скрытую и явную идеологическую полемику между правящими в Москов-
ском государстве и ВКЛ династиями, стремившимися доказать свой динас-
тический приоритет на управление восточнославянскими землями [72; 104;
143, c. 8–11; 151, c. 4–9; 259, c. 6–14 и др.]. Публикация и комментарии
Л. В. Столяровой текста синодика Псковского Спасо-Мирожского монас-
тыря дают сведения о пребывании и степени значимости служилых князей
в Пскове в XIII–XV вв., часть из которых происходила из Литвы и Белой Ру-
си [41, c. 211–220; 294, c. 31–37]. Отдельные исследовательские работы бы-
ли посвящены дипломату ВКЛ, автору известного трактата о народах Вос-
точной Европы Михалону Литвину [370, c. 6–56], польскому ротмистру,
участнику Смуты и автору «Истории Московской войны» Николаю
Мархоцкому [424, c. 5–23].
Большой интерес в историографии вызывают неординарные личности
в эпоху Средневековья и раннего Нового времени, сыгравшие важную роль
в истории и культуре народов Восточной Европы, чьи генеалогии и биогра-
фии не укладываются в рамки государственных границ какой-либо одной
страны. Внимание М. Е. Бычковой, А. Л. Хорошкевич и других исследова-
телей приковано к изучению личности и источников о судьбе в ВКЛ и Рос-
сии князя Михаила Львовича Глинского — организатора восстания право-
славной шляхты на территории Белой Руси против королевской власти
в 1508 г., одного из видных московских воевод, принявшего участие во взя-
тии войсками Василия III Смоленска в 1514 г., ставшего впоследствии близ-
ким родственником великого князя владимирского и московского
[25, c. 115–122; 86, c. 117–129; 152, c. 108–116; 201, c. 145–154 и др.]. При
этом М. Е. Бычкова, сделавшая ряд существенных замечаний о происхож-
дении отдельных ветвей рода князей Глинских, представленном в работе
украинской исследовательницы Н. Н. Яковенко (1993), ввела в научный
оборот новый источник — роспись князей Глинских, поданную ими в Пала-
----------------------
19
ту родословных дел [153, c. 7–12], которая в 1686 г. окончила сбор и провер-
ку родословных документов для составления Бархатной книги, важнейшего
источника по генеалогии служилых родов не только в России, но и соседне-
го с ним ВКЛ. Помимо личности князя М. Л. Глинского и судьбе его рода
в ВКЛ в XV – начале XVI вв., М. М. Кром посвятил еще один отдельный
очерк непростой судьбе такого известного авантюриста первой половины
XVI в. (Гедиминовича по происхождению), как князь Семен Федорович Бе-
льский [204, c. 98–115]. В работе О. Ю. Кузнецова рассматриваются и ана-
лизируются причины перехода на службу в Москву и военная деятель-
ность известного политика Юго-Западной Руси, одного из основателей За-
порожской Сечи — князя Дмитрия Ивановича Вишневецкого по защите
южных рубежей России от агрессии крымских татар [205, c. 300–315].
С. И. Сметанина вводит в научный оборот новый архивный источник, ха-
рактеризующий пребывание и последние годы жизни великого князя Ивана
Ивановича (последнего правителя и представителя династии черниговских
Ольговичей в независимом Переяславле Рязанском) на территории ВКЛ
[47, c. 14–16].
В статье Л. В. Соболева дается обзор историографии и публицистичес-
кой литературы XVI в. о разных (русской — от турово-пинских или галиц-
ко-волынских князей и литовской — от старшей ветви Гедиминовичей —
князей Наримунтовичей) версиях происхождения одного из самых богатых
и влиятельных княжеских родов, находившихся на службе в ВКЛ, — князей
Острожских. Вслед за украинской исследовательницей Н. М. Яковенко
(1993) Л. В. Соболев, к сожалению, не привлекает для анализа степени дос-
товерности используемых им в исследовании публицистических источни-
ков Речи Посполитой сведения древнерусских актов и синодиков, где упо-
минаются представители этого княжеского рода за XIII – начало XVI вв.
Внимание исследователя было сосредоточено в основном на анализе дати-
ровок, содержания и источников публицистических памятников. Тем не ме-
нее, в рамках данного круга источников его вывод также представляет не-
сомненный научный интерес. По мнению Л. В. Соболева, распространение
в ВКЛ версии о происхождении князя Константина-Василия Константино-
вича Острожского и его рода от короля Даниила Романовича Галицкого от-
носится «именно к периоду после 1578 г.». Таким образом, «принадлеж-
ность князя к роду законного по тогдашним понятиям коронованного пра-
вителя Галицко-Волынских земель давала своеобразную идеологическую
основу для его притязаний на политическое и духовное лидерство»
[244, c. 31–44].
-----------------------------
20
Однако до сих пор наибольший интерес у российских исследователей
по-прежнему вызывает личность князя Андрея Михайловича Курбского,
самого заметного русского перебежчика на территории ВКЛ в XVI в. Его
неординарная и неоднозначная деятельность вызывает подчас диаметраль-
но противоположные оценки и по-прежнему порождает серьезные научные
дискуссий между исследователями. Здесь стоит отметить посмертную пуб-
ликацию статьи А. А. Зимина [391, c. 44–48], а также ряд исследований
К. Ю. Ерусалимского, В. В. Калугина, А. В. Каравашкина, Ю. Д. Рыкова,
А. И. Филюшкина и др. Уточнение биографии князя Курбского позволило
более точно датировать время создания и написания его трудов и переводов
[Ср.: 102; 172, c. 73–87; 173, c. 117–122; 174, c. 68–74; 175, c. 212–213; 176,
c. 365–401; 184–190; 191, c. 345–379; 256, c. 82–96; 381, c. 303–324; 382,
c. 33–52; 521, c. 209–217; 552, c. 81–82 и др.]. Творчество и личность князя
А. М. Курбского, наряду с лидером православной шляхты ВКЛ — князем
Константином-Василием Константиновичем Острожским [121], также яв-
ляется темой для отдельных диссертаций [121]. Не меньшее внимание рос-
сийских исследователей в сотрудничестве с белорусскими коллегами со-
средоточено на продолжении изучения происхождения и биографий таких
наиболее видных просветителей на православных землях ВКЛ в эпоху Но-
вого времени, как Франциск Скорина и Симеон Полоцкий [124; 160,
c. 37–47; 340, c. 337–341; 388, c. 52–58; 389, c. 149–161; 394, c. 136–164; 418,
c. 63–75; 444, c. 29–35; 466, c. 144–148; 492, c. 87–91; 493, c. 135–137; 545;
616, c. 312–327 и др.].
В настоящее время постепенно намечается переход к изучению исто-
рий отдельных титулованных и нетитулованных родов, происходивших
с территории древнерусских и литовских земель, находившихся в составе
ВКЛ, причем как выехавших на службу в другие государства, так и остав-
шихся в стране. Внимание исследователей латинской средневековой исто-
риографии, посвященной становлению феодальных государств в Прибал-
тике XIII в., было сосредоточено на упоминании в источниках литовских
князей, их происхождении и родственных связях с Рюриковичами. Перевод
В. И. Матузовой прусской хроники Петра из Дусбурга вводит в широкий
научный оборот сведения о первых предках Гедиминовичей — великих ли-
товских князьях Пукувере и Витене [27], бывших соответственно отцом
и братом подлинного основателя новой правящей в Литве династии — Ге-
димина, умелая династическая политика которого привела в первой поло-
вине XIV в. к распространению власти литовских князей на большинство
земель Западной Руси [64, c. 127–141]. Совместная работа В. И. Матузовой
с Е. Л. Назаровой над рядом источников о крестоносной агрессии на восто-
ке Балтики содержит интересные историко-генеалогические комментарии
и интерпретации ряда неясных и «глухих» чтений средневековых латин-
ских и древнерусских источников, позволяющих по-новому взглянуть
на формирование и развитие правящего класса летто-литовских союзов
племен, где важную политическую роль в борьбе с внешним агрессором иг-
рали не только их родственники и сюзерены — смоленские и полоцкие
князья, но и местные нобили [24].
Изучению в том числе и вопросов генеалогии родов, правивших на тер-
ритории Белой Руси, их судьбам и политическому наследию в XIII–XV вв.
посвящены работы Л. В. Алексеева, А. А. Горского, В. Л. Янина и др. иссле-
дователей. Особое внимание было уделено судьбе последних правителей
----------------------
21
Полоцка, Витебска, Друцка, Смоленска, Торопца и Брянска, принадлежав-
ших к разным ветвям династии Рюриковичей — потомкам Рогволодовичей,
Ольговичей и Мономашичей, их генеалогическим связям, были решены
проблемы происхождения и дальнейшей истории ряда княжеских и бояр-
ских фамилий (князей Торопецких и Брянских, боярских родов княжеского
происхождения — Всеволожей и Заболоцких, представителей нетитуло-
ванной знати — Ослябятевых и Пересветовых) [77; 109; 161, c. 76–110; 206,
c. 5–29; 208, c. 3–7; 210, c. 55–75; 276, c. 15–24; 318, c. 81–98; 347, c. 56–57;
348, c. 118–119 и др.]. Кроме того, затрагивались актуальные вопросы исто-
рии и генеалогии правящих и служилых родов русского и литовского про-
исхождения на территории ВКЛ в период правления здесь представителей
династии Гедиминовичей, социальной мобильности и родственных связей,
использовавшихся как для династических союзов, так и как повод для за-
хвата или унаследования соседних с их владениями земель, причин перехо-
да на службу в Москву. Данным проблемам с пристальным вниманием к ге-
неалогическим сюжетам посвящены работы М. Е. Бычковой, А. А. Горско-
го, А. Ю. Дворниченко, М. М. Крома, В. Л. Янина и ряда других
исследователей [64, c. 127–141; 71; 72; 74; 77; 86; 207, c. 134–138; 209,
c. 111–136; 295, c. 533–541; 334, c. 92–99; 335, c. 155–163; 336, c. 14–26; 398,
c. 59–64; 422; 522, c. 64–72; 550, c. 33–48; 560, c. 42–45 и др.], а также пере-
веденные на русский язык работы украинских историков Е. В. Русиной
и Н. Н. Яковенко [517, c. 14–18; 518, c. 69–74; 618, c. 32–79]. Монография
последней (1993) вызвала оживленный отклик и высокую оценку среди рос-
сийских коллег [412, c. 248–259; 583, c. 101–106; 621, с. 179–180]. Тем не ме-
нее, далеко не все генеалогические наблюдения Н. Н. Яковенко о происхож-
дении украинской шляхты на землях ВКЛ признаны убедительными
[Ср.: 153, c. 7–12; 621, c. 176–180].
Помимо историко-генеалогических и собственно генеалогических
по сути исследований в российской историографии аналитический матери-
ал данной тематики используется при анализе состава лиц, подписавших
важнейшие политические акты. Так, например, В. А. Кучкин подверг скру-
пулезному анализу состав титулованной и нетитулованной знати, упоми-
навшейся с московской и литовско-смоленско-тверской сторон при утверж-
дении докончания между великими князьями Дмитрием Ивановичем
и Ольгердом Гедиминовичем, что позволило исследователю аргументиро-
ванно доказать заключение данного договора не в 1371, а в 1372 г. [214, N 1,
с. 11–39; N 2, с. 1–14]. Перспективность генеалогических наблюдений над
информацией источника в изучении более общих исторических проблем
демонстрирует и Б. Н. Флоря при изучении состава русско-литовской титу-
лованной и нетитулованной знати, скрепившей своими подписями в 1476 г.
послание к папе Сиксту IV об условиях заключения унии между римско-ка-
толической и православной церковью на территории русских и литовских
земель, входивших в состав ВКЛ. Разбор и анализ происхождения, биогра-
фии и службы при дворе польского короля и великого князя литовского Ка-
-------------------
22
зимира Ягеллончика (1440–1492) детей подскарбия Александра Юрьеви-
ча — руководителей государственной и личной казны правителя ВКЛ — Ми-
хаила, Александра Солтана, Андрея и Ивана, потомков киевских бояр —
Ходкевичей, полоцких бояр — Корсаков и других лиц, представителей титу-
лованной знати из числа Гедиминовичей — князей Олельковичей (Слуцких)
и Бельских, а также потомков смоленских Рюриковичей — князей Вяземских
позволили исследователю сделать к обоснованноый вывод, что появление
на свет данного документа «было результатом совместных действий части
православного духовенства митрополичьего диоцеза и ряда представителей
связанной с монархом служилой знати, которые сумели добиться содействия
некоторых православных князей, чьи владения располагались на террито-
риях, находившихся под церковным управлениям Михаила, и некоторых
представителей местной верхушки отдельных «земель» [267, с. 40–81].
Помимо дипломатических документов ретроспективному анализу
вновь были подвергнуты сведения белорусско-литовских летописей
XVI–XVIII вв. о судьбе последних правителей Полоцкой земли из числа
представителей местной династии князей, эволюция общественного строя
Полоцка и роль в этом процессе местной знати [584, с. 110–116]. Данные во-
просы вызвали оживленную дискуссии среди исследователей [327,
с. 19–31; 343, с. 173–175; 512, с. 116–124; 513, с. 268–274; 514, с. 40–69 и др.].
В российской историографии монографических исследований, специ-
ально посвященных актуальным проблемам генеалогии политической эли-
ты ВКЛ и ее связям с титулованной и нетитулованной знатью Московского
государства (после работы М. Е. Бычковой, вышедшей в 1986 г., и посмер-
тно изданной, к сожалению, в усеченном варианте книги А. А. Зимина —
в 1988 г.), не появилось. Тем не менее, в исследованиях петербургских исто-
риков А. Ю. Дворниченко и М. М. Крома, тульского археолога А. В. Шеко-
ва историко-генеалогические очерки занимают важное место при анализе
службы и причин перехода большинства правителей Верховских княжеств,
Чернигово-Северской и Смоленской земель из подданства Ягеллонов
на сторону потомков Ивана Калиты — великих князей владимирских и мос-
ковских [77; 86; 106]. В их число вряд ли следует включать сугубо компиля-
тивные работы Д. Н. Александрова. К сожалению, их автор не только
не привлекает новые архивные источники по своей теме, но и оставляет без
внимания ряд важных источников по истории южных и западных земель
Руси в XIII–XV вв. Проверка системы аргументации Д. Н. Александрова
по широкому кругу проблем в области генеалогии русской и литовской зна-
ти показывает, что он весьма смутно знаком с методикой текстологическо-
го и источниковедческого анализа нарративных памятников прошлого
(в том числе и генеалогических источников), критической оценки данных
дореволюционной историографии XVIII – начала XIX вв., небрежен в цити-
ровании источников и не всегда понимает ценность исторических данных,
сохранившихся в составе комплекса древнейших материалов Литовской
Метрики [Ср.: 66; 67 и др.].
---------------------------------
23
Более заметное место в историографии занимают работы А. Ю. Двор-
ниченко и М. М. Крома. Первый из них довольно уверенно ориентируется
в дореволюционной и современной историографии. Заслуживают внимания
наблюдения А. Ю. Дворниченко об общем характере политического разви-
тия древнерусских земель в составе ВКЛ. Поскольку роль генеалогических
процедур в его работе незначительна, то ряд выводов автора о роли в управ-
лении землями ВКЛ местных политических элит выглядят недостаточно
аргументировано, не хватает конкретных исторических примеров. Кроме
того, в исследовании сказывается известный теоретический схематизм в во-
просе о городах-государствах и степени их влияния на местные общины.
Иногда очевидны и археографические и библиографические пробелы, так
как А. Ю. Дворниченко использовал в работе ряд устаревших и неудачных
изданий источников – прежде всего, Литовской Метрики, на что указано
в современной историографии [Ср.: 77; 341, с. 165–167; 412, с. 248–259].
Наиболее обстоятельным исследованием по истории политической элиты
ВКЛ представляется работа М. М. Крома. Помимо известных и опубликован-
ных источников, исследователь стремился максимально использовать сведе-
ния иностранцев, писавших о России и ВКЛ в Новое время, для дополнитель-
ного анализа привлекаются и неопубликованные материалы Литовской Мет-
рики, что ставит исследование М. М. Крома на порядок выше от работ
Д. Н. Александрова и А. Ю. Дворниченко. Тем не менее, при такой обширной
базе используемых источников практически не была обстоятельно решена
ни одна из известных проблем в области генеалогии титулованных Рюрикови-
чей из Верховских княжеств и Смоленской земли. Важным и заслуживающим
пристального внимания направлением данного исследования стало стремле-
ние М. М. Крома показать судьбу живших на московско-литовском рубеже
в XV – начале XVI вв. не только представителей титулованной, но и нетитуло-
ванной знати, прежде всего, смоленских бояр. Вероятно, значительность по-
ставленных исследователем задач не дала ему возможности для скрупулезного
анализа известных сведений посольской документации и материалов Литов-
ской Метрики по истории родов русского боярства, служившего в ВКЛ (таких,
например, как Александровы, Жабины, Кривцовы, Пивовы, Полтевы и др.).
Наблюдения М. М. Крома по данной теме, хотя и не представляются отрывоч-
ными, но нуждаются в уточнении и расширении фактического материала для
более весомых выводов. К сожалению, как и большинство вышеупомянутых
авторов, М. М. Кром (за исключением Любецкого помянника) практически так
и не привлек для работы данные по генеалогии русско-литовской знати, нахо-
дящиеся в сохранившихся до наших дней памятниках поминального культа,
а также записи исторического содержания на пергаменных и бумажных кодек-
сах XIV – начала XVI вв. [Ср.: 86]. Впрочем, последний недостаток характерен
не только для российской, но и других национальных историографий, занима-
ющихся изучением политических элит ВКЛ.
Современная российская историография по истории правящей титуло-
ванной и нетитулованной элиты Великого княжества Литовского пока на-
-------------------------
24
ходится на стадии определения круга источниковедческих задач и аналити-
ческих проблем, которые было бы необходимо решать. Отсутствие коорди-
нирующего центра, конечно, позволяет исследователям фактически
независимо определять приоритеты своих исследований. Однако при этом
очевидна другая весьма важная проблема – отсутствие авторитетных исто-
риографических обзоров и изданий источников по истории ВКЛ, которые
могли бы стимулировать более серьезное отношение российских исследо-
вателей к кругу использованных источников и сделанных на их основании
выводов. Будем надеяться, что данная работа будет способствовать преодо-
лению отмеченных выше недостатков.
Russian Historical Research on Genealogy of Belarusian and Lithuanian Nobility (1990–2003)
Andrey Kuzmin (Moscow)
Current review presents major trends within the development of modern
Russian historiography concerned with history and genealogy of the political eli-
tes of the Grand Duchy of Lithuania (the GDL). Firstly, the survey deals with re-
search and publications of historical sources containing information on the Russi-
an nobility and political refugees from Russia and the GDL. Secondly, it reveals
genealogical sources on the origins of reigning dynasties in Vilnius and Moscow.
Thirdly, it describes extraordinary personalities of medieval and early-modern ti-
mes, such as princes Mikhail Glinsky, Semen Belsky, Dmitri Vishnevetsky, And-
rei Kurbsky, Konstantin Ostrozhsky, as well as Francisk Scorina, Simeon Polots-
ky, and others. Lastly, the review introduces research, translations, and commen-
taries on the first Swedish and Teutonic chronicles, and numerous data they
provide on the history of the Russian and Lithuanian lands. The article includes a
survey of works and reviews on genealogy of the ruling nobility in the GDL.
Андрей Кузьмин (Москва) Российская историография изучения
генеалогии белорусской и литовской знати (1990–2003) . . . . . . . . . . . . . . . 17
// ВЯЛІКАЕ КНЯСТВА ЛІТОЎСКАЕ: ГІСТОРЫЯ ВЫВУЧЭННЯ Ў 1991–2003 ГГ.
Матэрыялы міжнароднага круглага стала (16–18 траўня 2003 г., г. Гродна)
Мінск, «Медысонт», 2004
[оглавление сборника сохранил отдельно здесь; библиография для ссылок здесь и здесь]
читать дальше17
Российская историография изучения генеалогии белорусской и литовской знати (1990–2003)
Андрей Кузьмин (Москва)
Историки-медиевисты уже давно установили, что без изучения проис-
хождения, формирования и эволюции политической элиты и сословных
структур страны во времени и пространстве невозможно в полной мере
представить себе основные пути развития средневекового общества. По-
ступательное исследование данной темы было прервано искусственным пу-
тем событиями 1917–1920 гг. Такая важная историческая дисциплина как
генеалогия без согласия ученых была объявлена идеологически чуждой со-
ветской науке. Заниматься изучением истории отечественной аристократии
теперь стало абсурдным, так как после уничтожения сословного статуса
дворянства и установления курса на построение в СССР бесклассового об-
щества данную проблему зачислили в разряд бесперспективных. Трудами
С. Б. Веселовского, А. А. Зимина, В. Б. Кобрина, Ю. Г. Алексеева, М. Е. Быч-
ковой и других исследователей в 1940–1980-е гг. данный стереотип в совет-
ской науке постепенно был сломлен. Оказалось, что без изучения в области
генеалогии истории наших предков и фамилий весьма сложно уяснить
не только династическую политику средневековых княжеств-государств
Восточной Европы, но и развитие феодального землевладения, историю
церкви, государственную идеологию, социальные и гендерные отношения
и еще много различных, но очень важных тем для исследования средневе-
кового общества. Распад СССР на ряд независимых государств усилил ин-
терес ученых к изучению древности, в том числе и истории происхождения,
формирования и развития по разным регионам сословных элит — полити-
ческого и культурного мозга нарождавшихся наций Восточной Европы.
Особенность формирования государственной территории России, ко-
торая наряду с Беларусью, Литвой и Украиной в полной мере является но-
сителем традиций древней Руси, выявила, к сожалению, неравномерный,
а подчас и недостаточный интерес современных российских исследовате-
лей к проблемам истории и генеалогии знати Великого княжества Литов-
ского. Тому есть как объективные, так и субъективные причины. В основ-
ном, внимание отечественных исследователей оказалось сосредоточено
на изучении в области генеалогии и родственной ей биографии правящих
и служилых родов на территории будущего Московского царства. В силу
этого генеалогия и источники по истории политической и культурной эли-
ты соседних с Россией стран пока ведутся выборочно. Ни специального на-
учного подразделения, ни четко продуманного плана в изучении данной
проблематики в стенах институтов Российской Академии наук пока нет.
Тем не менее, определенные наработки и локальные открытия в деле изуче-
ния белорусской и литовской знати в российской историографии
существуют.
-------------------------
18
Прежде всего, внимание отечественных ученых привлекают источни-
ки, созданные в Великом княжестве Литовском, содержащие сведения
о русской знати и ее взаимоотношениях со своими ближайшими соседями
и соперниками, о русских выходцах в ВКЛ и русско-литовских беглецах
в России, особенно в XVI в. Среди работ по данной теме следует выделить
исследования и публикации источников, которые были подготовлены
А. В. Антоновым, М. М. Кромом, Б. Н. Флорей, А. Л. Хорошкевич,
Ю. М. Эскиным и др. [1, c. 149–196; 21, c. 65–76; 41; 197, c. 34–37; 211,
c. 104–112; 265, c. 102–106; 280, c. 58–61; 291, c. 62–64 и др.]. Определенный
интерес у исследователей (при этом, прежде всего, стоит выделить статьи
М. Е. Бычковой, А. И. Филюшкина и А. Л. Хорошкевич) вызвали и генеало-
гические источники, раскрывающие не только происхождение, но также
скрытую и явную идеологическую полемику между правящими в Москов-
ском государстве и ВКЛ династиями, стремившимися доказать свой динас-
тический приоритет на управление восточнославянскими землями [72; 104;
143, c. 8–11; 151, c. 4–9; 259, c. 6–14 и др.]. Публикация и комментарии
Л. В. Столяровой текста синодика Псковского Спасо-Мирожского монас-
тыря дают сведения о пребывании и степени значимости служилых князей
в Пскове в XIII–XV вв., часть из которых происходила из Литвы и Белой Ру-
си [41, c. 211–220; 294, c. 31–37]. Отдельные исследовательские работы бы-
ли посвящены дипломату ВКЛ, автору известного трактата о народах Вос-
точной Европы Михалону Литвину [370, c. 6–56], польскому ротмистру,
участнику Смуты и автору «Истории Московской войны» Николаю
Мархоцкому [424, c. 5–23].
Большой интерес в историографии вызывают неординарные личности
в эпоху Средневековья и раннего Нового времени, сыгравшие важную роль
в истории и культуре народов Восточной Европы, чьи генеалогии и биогра-
фии не укладываются в рамки государственных границ какой-либо одной
страны. Внимание М. Е. Бычковой, А. Л. Хорошкевич и других исследова-
телей приковано к изучению личности и источников о судьбе в ВКЛ и Рос-
сии князя Михаила Львовича Глинского — организатора восстания право-
славной шляхты на территории Белой Руси против королевской власти
в 1508 г., одного из видных московских воевод, принявшего участие во взя-
тии войсками Василия III Смоленска в 1514 г., ставшего впоследствии близ-
ким родственником великого князя владимирского и московского
[25, c. 115–122; 86, c. 117–129; 152, c. 108–116; 201, c. 145–154 и др.]. При
этом М. Е. Бычкова, сделавшая ряд существенных замечаний о происхож-
дении отдельных ветвей рода князей Глинских, представленном в работе
украинской исследовательницы Н. Н. Яковенко (1993), ввела в научный
оборот новый источник — роспись князей Глинских, поданную ими в Пала-
----------------------
19
ту родословных дел [153, c. 7–12], которая в 1686 г. окончила сбор и провер-
ку родословных документов для составления Бархатной книги, важнейшего
источника по генеалогии служилых родов не только в России, но и соседне-
го с ним ВКЛ. Помимо личности князя М. Л. Глинского и судьбе его рода
в ВКЛ в XV – начале XVI вв., М. М. Кром посвятил еще один отдельный
очерк непростой судьбе такого известного авантюриста первой половины
XVI в. (Гедиминовича по происхождению), как князь Семен Федорович Бе-
льский [204, c. 98–115]. В работе О. Ю. Кузнецова рассматриваются и ана-
лизируются причины перехода на службу в Москву и военная деятель-
ность известного политика Юго-Западной Руси, одного из основателей За-
порожской Сечи — князя Дмитрия Ивановича Вишневецкого по защите
южных рубежей России от агрессии крымских татар [205, c. 300–315].
С. И. Сметанина вводит в научный оборот новый архивный источник, ха-
рактеризующий пребывание и последние годы жизни великого князя Ивана
Ивановича (последнего правителя и представителя династии черниговских
Ольговичей в независимом Переяславле Рязанском) на территории ВКЛ
[47, c. 14–16].
В статье Л. В. Соболева дается обзор историографии и публицистичес-
кой литературы XVI в. о разных (русской — от турово-пинских или галиц-
ко-волынских князей и литовской — от старшей ветви Гедиминовичей —
князей Наримунтовичей) версиях происхождения одного из самых богатых
и влиятельных княжеских родов, находившихся на службе в ВКЛ, — князей
Острожских. Вслед за украинской исследовательницей Н. М. Яковенко
(1993) Л. В. Соболев, к сожалению, не привлекает для анализа степени дос-
товерности используемых им в исследовании публицистических источни-
ков Речи Посполитой сведения древнерусских актов и синодиков, где упо-
минаются представители этого княжеского рода за XIII – начало XVI вв.
Внимание исследователя было сосредоточено в основном на анализе дати-
ровок, содержания и источников публицистических памятников. Тем не ме-
нее, в рамках данного круга источников его вывод также представляет не-
сомненный научный интерес. По мнению Л. В. Соболева, распространение
в ВКЛ версии о происхождении князя Константина-Василия Константино-
вича Острожского и его рода от короля Даниила Романовича Галицкого от-
носится «именно к периоду после 1578 г.». Таким образом, «принадлеж-
ность князя к роду законного по тогдашним понятиям коронованного пра-
вителя Галицко-Волынских земель давала своеобразную идеологическую
основу для его притязаний на политическое и духовное лидерство»
[244, c. 31–44].
-----------------------------
20
Однако до сих пор наибольший интерес у российских исследователей
по-прежнему вызывает личность князя Андрея Михайловича Курбского,
самого заметного русского перебежчика на территории ВКЛ в XVI в. Его
неординарная и неоднозначная деятельность вызывает подчас диаметраль-
но противоположные оценки и по-прежнему порождает серьезные научные
дискуссий между исследователями. Здесь стоит отметить посмертную пуб-
ликацию статьи А. А. Зимина [391, c. 44–48], а также ряд исследований
К. Ю. Ерусалимского, В. В. Калугина, А. В. Каравашкина, Ю. Д. Рыкова,
А. И. Филюшкина и др. Уточнение биографии князя Курбского позволило
более точно датировать время создания и написания его трудов и переводов
[Ср.: 102; 172, c. 73–87; 173, c. 117–122; 174, c. 68–74; 175, c. 212–213; 176,
c. 365–401; 184–190; 191, c. 345–379; 256, c. 82–96; 381, c. 303–324; 382,
c. 33–52; 521, c. 209–217; 552, c. 81–82 и др.]. Творчество и личность князя
А. М. Курбского, наряду с лидером православной шляхты ВКЛ — князем
Константином-Василием Константиновичем Острожским [121], также яв-
ляется темой для отдельных диссертаций [121]. Не меньшее внимание рос-
сийских исследователей в сотрудничестве с белорусскими коллегами со-
средоточено на продолжении изучения происхождения и биографий таких
наиболее видных просветителей на православных землях ВКЛ в эпоху Но-
вого времени, как Франциск Скорина и Симеон Полоцкий [124; 160,
c. 37–47; 340, c. 337–341; 388, c. 52–58; 389, c. 149–161; 394, c. 136–164; 418,
c. 63–75; 444, c. 29–35; 466, c. 144–148; 492, c. 87–91; 493, c. 135–137; 545;
616, c. 312–327 и др.].
В настоящее время постепенно намечается переход к изучению исто-
рий отдельных титулованных и нетитулованных родов, происходивших
с территории древнерусских и литовских земель, находившихся в составе
ВКЛ, причем как выехавших на службу в другие государства, так и остав-
шихся в стране. Внимание исследователей латинской средневековой исто-
риографии, посвященной становлению феодальных государств в Прибал-
тике XIII в., было сосредоточено на упоминании в источниках литовских
князей, их происхождении и родственных связях с Рюриковичами. Перевод
В. И. Матузовой прусской хроники Петра из Дусбурга вводит в широкий
научный оборот сведения о первых предках Гедиминовичей — великих ли-
товских князьях Пукувере и Витене [27], бывших соответственно отцом
и братом подлинного основателя новой правящей в Литве династии — Ге-
димина, умелая династическая политика которого привела в первой поло-
вине XIV в. к распространению власти литовских князей на большинство
земель Западной Руси [64, c. 127–141]. Совместная работа В. И. Матузовой
с Е. Л. Назаровой над рядом источников о крестоносной агрессии на восто-
ке Балтики содержит интересные историко-генеалогические комментарии
и интерпретации ряда неясных и «глухих» чтений средневековых латин-
ских и древнерусских источников, позволяющих по-новому взглянуть
на формирование и развитие правящего класса летто-литовских союзов
племен, где важную политическую роль в борьбе с внешним агрессором иг-
рали не только их родственники и сюзерены — смоленские и полоцкие
князья, но и местные нобили [24].
Изучению в том числе и вопросов генеалогии родов, правивших на тер-
ритории Белой Руси, их судьбам и политическому наследию в XIII–XV вв.
посвящены работы Л. В. Алексеева, А. А. Горского, В. Л. Янина и др. иссле-
дователей. Особое внимание было уделено судьбе последних правителей
----------------------
21
Полоцка, Витебска, Друцка, Смоленска, Торопца и Брянска, принадлежав-
ших к разным ветвям династии Рюриковичей — потомкам Рогволодовичей,
Ольговичей и Мономашичей, их генеалогическим связям, были решены
проблемы происхождения и дальнейшей истории ряда княжеских и бояр-
ских фамилий (князей Торопецких и Брянских, боярских родов княжеского
происхождения — Всеволожей и Заболоцких, представителей нетитуло-
ванной знати — Ослябятевых и Пересветовых) [77; 109; 161, c. 76–110; 206,
c. 5–29; 208, c. 3–7; 210, c. 55–75; 276, c. 15–24; 318, c. 81–98; 347, c. 56–57;
348, c. 118–119 и др.]. Кроме того, затрагивались актуальные вопросы исто-
рии и генеалогии правящих и служилых родов русского и литовского про-
исхождения на территории ВКЛ в период правления здесь представителей
династии Гедиминовичей, социальной мобильности и родственных связей,
использовавшихся как для династических союзов, так и как повод для за-
хвата или унаследования соседних с их владениями земель, причин перехо-
да на службу в Москву. Данным проблемам с пристальным вниманием к ге-
неалогическим сюжетам посвящены работы М. Е. Бычковой, А. А. Горско-
го, А. Ю. Дворниченко, М. М. Крома, В. Л. Янина и ряда других
исследователей [64, c. 127–141; 71; 72; 74; 77; 86; 207, c. 134–138; 209,
c. 111–136; 295, c. 533–541; 334, c. 92–99; 335, c. 155–163; 336, c. 14–26; 398,
c. 59–64; 422; 522, c. 64–72; 550, c. 33–48; 560, c. 42–45 и др.], а также пере-
веденные на русский язык работы украинских историков Е. В. Русиной
и Н. Н. Яковенко [517, c. 14–18; 518, c. 69–74; 618, c. 32–79]. Монография
последней (1993) вызвала оживленный отклик и высокую оценку среди рос-
сийских коллег [412, c. 248–259; 583, c. 101–106; 621, с. 179–180]. Тем не ме-
нее, далеко не все генеалогические наблюдения Н. Н. Яковенко о происхож-
дении украинской шляхты на землях ВКЛ признаны убедительными
[Ср.: 153, c. 7–12; 621, c. 176–180].
Помимо историко-генеалогических и собственно генеалогических
по сути исследований в российской историографии аналитический матери-
ал данной тематики используется при анализе состава лиц, подписавших
важнейшие политические акты. Так, например, В. А. Кучкин подверг скру-
пулезному анализу состав титулованной и нетитулованной знати, упоми-
навшейся с московской и литовско-смоленско-тверской сторон при утверж-
дении докончания между великими князьями Дмитрием Ивановичем
и Ольгердом Гедиминовичем, что позволило исследователю аргументиро-
ванно доказать заключение данного договора не в 1371, а в 1372 г. [214, N 1,
с. 11–39; N 2, с. 1–14]. Перспективность генеалогических наблюдений над
информацией источника в изучении более общих исторических проблем
демонстрирует и Б. Н. Флоря при изучении состава русско-литовской титу-
лованной и нетитулованной знати, скрепившей своими подписями в 1476 г.
послание к папе Сиксту IV об условиях заключения унии между римско-ка-
толической и православной церковью на территории русских и литовских
земель, входивших в состав ВКЛ. Разбор и анализ происхождения, биогра-
фии и службы при дворе польского короля и великого князя литовского Ка-
-------------------
22
зимира Ягеллончика (1440–1492) детей подскарбия Александра Юрьеви-
ча — руководителей государственной и личной казны правителя ВКЛ — Ми-
хаила, Александра Солтана, Андрея и Ивана, потомков киевских бояр —
Ходкевичей, полоцких бояр — Корсаков и других лиц, представителей титу-
лованной знати из числа Гедиминовичей — князей Олельковичей (Слуцких)
и Бельских, а также потомков смоленских Рюриковичей — князей Вяземских
позволили исследователю сделать к обоснованноый вывод, что появление
на свет данного документа «было результатом совместных действий части
православного духовенства митрополичьего диоцеза и ряда представителей
связанной с монархом служилой знати, которые сумели добиться содействия
некоторых православных князей, чьи владения располагались на террито-
риях, находившихся под церковным управлениям Михаила, и некоторых
представителей местной верхушки отдельных «земель» [267, с. 40–81].
Помимо дипломатических документов ретроспективному анализу
вновь были подвергнуты сведения белорусско-литовских летописей
XVI–XVIII вв. о судьбе последних правителей Полоцкой земли из числа
представителей местной династии князей, эволюция общественного строя
Полоцка и роль в этом процессе местной знати [584, с. 110–116]. Данные во-
просы вызвали оживленную дискуссии среди исследователей [327,
с. 19–31; 343, с. 173–175; 512, с. 116–124; 513, с. 268–274; 514, с. 40–69 и др.].
В российской историографии монографических исследований, специ-
ально посвященных актуальным проблемам генеалогии политической эли-
ты ВКЛ и ее связям с титулованной и нетитулованной знатью Московского
государства (после работы М. Е. Бычковой, вышедшей в 1986 г., и посмер-
тно изданной, к сожалению, в усеченном варианте книги А. А. Зимина —
в 1988 г.), не появилось. Тем не менее, в исследованиях петербургских исто-
риков А. Ю. Дворниченко и М. М. Крома, тульского археолога А. В. Шеко-
ва историко-генеалогические очерки занимают важное место при анализе
службы и причин перехода большинства правителей Верховских княжеств,
Чернигово-Северской и Смоленской земель из подданства Ягеллонов
на сторону потомков Ивана Калиты — великих князей владимирских и мос-
ковских [77; 86; 106]. В их число вряд ли следует включать сугубо компиля-
тивные работы Д. Н. Александрова. К сожалению, их автор не только
не привлекает новые архивные источники по своей теме, но и оставляет без
внимания ряд важных источников по истории южных и западных земель
Руси в XIII–XV вв. Проверка системы аргументации Д. Н. Александрова
по широкому кругу проблем в области генеалогии русской и литовской зна-
ти показывает, что он весьма смутно знаком с методикой текстологическо-
го и источниковедческого анализа нарративных памятников прошлого
(в том числе и генеалогических источников), критической оценки данных
дореволюционной историографии XVIII – начала XIX вв., небрежен в цити-
ровании источников и не всегда понимает ценность исторических данных,
сохранившихся в составе комплекса древнейших материалов Литовской
Метрики [Ср.: 66; 67 и др.].
---------------------------------
23
Более заметное место в историографии занимают работы А. Ю. Двор-
ниченко и М. М. Крома. Первый из них довольно уверенно ориентируется
в дореволюционной и современной историографии. Заслуживают внимания
наблюдения А. Ю. Дворниченко об общем характере политического разви-
тия древнерусских земель в составе ВКЛ. Поскольку роль генеалогических
процедур в его работе незначительна, то ряд выводов автора о роли в управ-
лении землями ВКЛ местных политических элит выглядят недостаточно
аргументировано, не хватает конкретных исторических примеров. Кроме
того, в исследовании сказывается известный теоретический схематизм в во-
просе о городах-государствах и степени их влияния на местные общины.
Иногда очевидны и археографические и библиографические пробелы, так
как А. Ю. Дворниченко использовал в работе ряд устаревших и неудачных
изданий источников – прежде всего, Литовской Метрики, на что указано
в современной историографии [Ср.: 77; 341, с. 165–167; 412, с. 248–259].
Наиболее обстоятельным исследованием по истории политической элиты
ВКЛ представляется работа М. М. Крома. Помимо известных и опубликован-
ных источников, исследователь стремился максимально использовать сведе-
ния иностранцев, писавших о России и ВКЛ в Новое время, для дополнитель-
ного анализа привлекаются и неопубликованные материалы Литовской Мет-
рики, что ставит исследование М. М. Крома на порядок выше от работ
Д. Н. Александрова и А. Ю. Дворниченко. Тем не менее, при такой обширной
базе используемых источников практически не была обстоятельно решена
ни одна из известных проблем в области генеалогии титулованных Рюрикови-
чей из Верховских княжеств и Смоленской земли. Важным и заслуживающим
пристального внимания направлением данного исследования стало стремле-
ние М. М. Крома показать судьбу живших на московско-литовском рубеже
в XV – начале XVI вв. не только представителей титулованной, но и нетитуло-
ванной знати, прежде всего, смоленских бояр. Вероятно, значительность по-
ставленных исследователем задач не дала ему возможности для скрупулезного
анализа известных сведений посольской документации и материалов Литов-
ской Метрики по истории родов русского боярства, служившего в ВКЛ (таких,
например, как Александровы, Жабины, Кривцовы, Пивовы, Полтевы и др.).
Наблюдения М. М. Крома по данной теме, хотя и не представляются отрывоч-
ными, но нуждаются в уточнении и расширении фактического материала для
более весомых выводов. К сожалению, как и большинство вышеупомянутых
авторов, М. М. Кром (за исключением Любецкого помянника) практически так
и не привлек для работы данные по генеалогии русско-литовской знати, нахо-
дящиеся в сохранившихся до наших дней памятниках поминального культа,
а также записи исторического содержания на пергаменных и бумажных кодек-
сах XIV – начала XVI вв. [Ср.: 86]. Впрочем, последний недостаток характерен
не только для российской, но и других национальных историографий, занима-
ющихся изучением политических элит ВКЛ.
Современная российская историография по истории правящей титуло-
ванной и нетитулованной элиты Великого княжества Литовского пока на-
-------------------------
24
ходится на стадии определения круга источниковедческих задач и аналити-
ческих проблем, которые было бы необходимо решать. Отсутствие коорди-
нирующего центра, конечно, позволяет исследователям фактически
независимо определять приоритеты своих исследований. Однако при этом
очевидна другая весьма важная проблема – отсутствие авторитетных исто-
риографических обзоров и изданий источников по истории ВКЛ, которые
могли бы стимулировать более серьезное отношение российских исследо-
вателей к кругу использованных источников и сделанных на их основании
выводов. Будем надеяться, что данная работа будет способствовать преодо-
лению отмеченных выше недостатков.
Russian Historical Research on Genealogy of Belarusian and Lithuanian Nobility (1990–2003)
Andrey Kuzmin (Moscow)
Current review presents major trends within the development of modern
Russian historiography concerned with history and genealogy of the political eli-
tes of the Grand Duchy of Lithuania (the GDL). Firstly, the survey deals with re-
search and publications of historical sources containing information on the Russi-
an nobility and political refugees from Russia and the GDL. Secondly, it reveals
genealogical sources on the origins of reigning dynasties in Vilnius and Moscow.
Thirdly, it describes extraordinary personalities of medieval and early-modern ti-
mes, such as princes Mikhail Glinsky, Semen Belsky, Dmitri Vishnevetsky, And-
rei Kurbsky, Konstantin Ostrozhsky, as well as Francisk Scorina, Simeon Polots-
ky, and others. Lastly, the review introduces research, translations, and commen-
taries on the first Swedish and Teutonic chronicles, and numerous data they
provide on the history of the Russian and Lithuanian lands. The article includes a
survey of works and reviews on genealogy of the ruling nobility in the GDL.