Акельев Е.А. Из истории введения брадобрития и «немецкого» костюма в петровской России // QuaestioRossica. 2013. № 1. С. 96.
oaji.net/articles/1153-1407867618.pdf
Акельев Е.В., Трефилов Е.Н. Проект европеизации внешнего облика подданных в России первой половины XVIII в.: замысел и реализация // Феномен реформ на западе и востоке Европы в начале Нового времени (XVI-XVIII вв.) / под ред. М.М. Крома, Л.А. Пименовой. СПб., 2013.
www.reformshistory.ru/diskussii/204-akelev-ev-t...
читать дальше""...Если элита, за некоторыми исключениями, действительно приняла эти новшества, то до конца невыясненным остается вопрос, насколько успешно удалось реализовать проект по европеизации внешнего облика в отношении горожан. Для решения этого вопроса были использованы, главным образом, две группы источников: 1) законодательство первой половины XVIII в.; 2) комплекс дел фонда Раскольнической конторы о ношении обывателями разных городов бород и русского платья.
лиз законодательства позволил выделить несколько основных этапов развития проекта европеизации внешнего облика подданных. Его начало положил знаменитый петровский указ от 4 января 1700 года, повелевающий всем «боярам», «окольничим», «стольникам», «дьякам», «торговым людям на Москве и на городах» носить «венгерские кафтаны». Однако широкомасштабная реализация проекта началась лишь в 1705 г., после рассылки на места указов от 22 декабря 1704 г. о ношении «немецкого» платья и от 16 января 1705 г. о бритье бород. Не случайно именно в это время наблюдается бурная реакция населения на эти указы (возмущения в Сибири, Астраханское восстание), которая заставила царя, в условиях тяжелейшей Северной войны, пойти на попятную. В начале 1706 г. Петр I повелел «те посланныя наши… грамоты, все оставить, и по них ничего не чинить, а носить платье, также и седла, и прочее подобное тому, как кто похочет». К реализации проекта по европеизации внешнего облика подданных царь возвращается лишь в 1713-1714 гг., когда были наказаны кнутом и сосланы на каторгу купцы, торговавшие в Санкт-Петербурге русским платьем. Но настоящий всплеск активности Петра I в этой сфере приходится на послевоенное время, на 1722-1724 гг., когда за полтора года было принято 6 указов (больше, чем за два предыдущих десятилетия). Тогда был вновь установлен штраф за ношение бороды, введен специальный костюм, который должны были носить бородачи и «раскольники», установлено, как следовало поступать со злостными бородачами-неплательщиками и с теми, кто обещал бороду брить, создано специальное учреждение для контроля за бородачами (Раскольническая контора), наконец, проведена неудачная попытка ввести специальные знаки для ношения уплатившими пошлину бородачами. После этого мы наблюдаем два всплеска активности правительства по отношению к этой проблеме, во время правления Екатерины I и Елизаветы Петровны, когда подтверждалось прежнее петровское законодательство.
Материалы Раскольнической конторы (РГАДА. Ф. 288) позволяют нам скептически оценить успехи проекта по европеизации внешнего облика горожан: в 40-50-х гг. XVIII в. традиционный облик сохраняли целые города, а местные органы власти (воеводские канцелярии, а уж тем более городовые магистраты) не очень-то старались воплотить указы о брадобритии и ношении немецкого платья в жизнь. Но в случае преследований бородачи применяли для защиты различные стратегии. Наиболее распространенной моделью поведения на следствии было утверждение того, что борода отросла в силу сложных жизненных обстоятельств (длительной отлучки, болезни, старости), а также обещание впредь бороду брить. Таковым по указам следовало выбривать бороду и освобождать без штрафа и наказания с распиской впредь регулярно бриться и носить немецкое платье.
Конец преследования бородачей и любителей традиционного русского костюма был положен Екатериной II. В указе о вызове «раскольников» из Польши и других заграничных мест от 14 декабря 1762 г. содержится следующий пункт: «как в бритье бороды, так и в ношении указнаго платья, никакаго принуждения им чинено не будет, но оное употребляют по их обыкновению беспрепятственно». 15 декабря 1763 г. была упразднена Раскольническая контора. В указе говорится о передаче местным органам власти ее функций по управлению делами «раскольников», но при этом никак не упоминается другая важнейшая обязанность Раскольнической конторы – контроль за «бородачами». Очевидно, вместе с Раскольнической конторой ушла в прошлое и борьба с бородой и традиционным русским костюмом в русских городах. ""
Т-же сюда:
Шамин С.М. МОДА В РОССИИ ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕТВЕРТИ XVII СТОЛЕТИЯ. (Древняя Русь. Вопросы медиевистики. № 1. 2005. С. 23–38.)
www.drevnyaya.ru/vyp/stat/s1_19_3.pdf
Седов П. В. Закат Московского царства: Царский двор конца XVII века. СПб., 2006
Седов П. В. Реформа служилого платья при Федоре Алексеевиче // Труды Всероссийской научной конференции «Когда Россия молодая мужала с гением Петра». Переславль-Залесский, 1992. Вып. 1. С. 77 – 84.
Седов П. В. Появление польского головного убора в женском дворцовом гардеробе начала 1680-х годов // Русское просветительство конца XVII – XVIII веков в контексте европейской культуры. Тезисы докладов научной конференции. СПб., 1997. С. 12 – 14.
Седов П. В. Распространение польской моды при московском дворе в начале 80-х годов ХVII в. // Феодальная Россия: Новые исследования. Вып. II. СПб., 1998. С. 59 – 65.
Седов П. В. Опись гардероба боярина князя Василия Васильевича Голицына // Россия ХV – XVIII столетий. Сборник научных статей. Юбилейное издание. Волгоград; СПб., 2001. С. 267 – 282
Седов П. В. Перемены в одежде правящих верхов России в конце XVII в. // Место России в Евразии. Будапешт, 2001. С. 172 – 181.
Седов П. В. Русский человек в эпоху перемен (жизнь придворного конца XVII в.) // Санкт-Петербургский международный летний культурно-исторический университет. Реформы в России XVI – начало XX в. СПб., 2006. С 4 – 33.
[У Шамина и Седова несколько различная интерпретация "реформы Фёдора Алексеевича" - прежде всего в том, какая "уставная придворная одежда" была рекомендована и применялась на практике - хотя оба опираются на источники. Тут нужно предметно и досконально разбираться, сличая их точки зрения и эти самые источники. ]
www.litmir.net/br/?b=190710&p=28
Интересная попытка "объяснить всё" у Володихина - "Царь Фёдор Алексеевич или бедный отрок", М., ЖЗЛ, 2013, С. 28-30
читать дальше""...
Итак, что же запомнилось от шестилетнего правления Федора Алексеевича? Занял престол после кончины отца, украсил кремлевские церкви и крепостные башни, провел реформу: запретил охабни! — и сам скончался. «Поновление» храмов и башен — хорошее, конечно, дело, но когда оно совершилось, не помнят. А вот повеление не носить охабни помнят очень хорошо. Это единственное событие царствования, точная дата которого сохранена летописью.
Отмена охабней стала чуть ли не визитной карточкой царствования Федора Алексеевича. А сколько отзывов и комментариев получило это маленькое нововведение в книгах и статьях историков! Его склоняли на все лады, придавая то один, то другой смысл.
Сведения об этом сохранились во множестве источников. Притом смысл «реформы» передается очень по-разному. Как видно, всем запомнилась отмена одежды, имевшей звучное, можно сказать, сочное русское название «охабни», а вот почему и на что их меняли — размылось в исторической памяти народа. Причем размылось до такой степени, что иногда позволяет заподозрить в «реформе» значение, прямо противоположное тому, которое вкладывал в нее сам царь.
Иностранцы запомнили: Федора Алексеевича упросила расправиться с охабнями первая его супруга Агафья Грушецкая. «Прежде всего, она уговорила [мужа] отменить охабни, то есть одежды безобразные женские, которые на войско надел тиран царь, когда оно бежало позорно без битвы с поля сражения, далее она уговорила стричь волосы и брить бороды, носить сабли сбоку и одеваться в польские кунтуши»[124]. Запомнили также и то, что приблизительно в это время русский военно-служилый класс принялся охотно переодеваться в польское платье. Один французский дипломат, посетивший Московское государство в 1689 году, впоследствии говорил: «Люди одеты почти так же, как поляки, богатые носят зимой одежду из голландского сукна, подбитого прекрасными мехами»[125]. Другой иноземец через несколько лет после смерти царя указывал, что Федор Алексеевич «…возненавидел отеческие обычаи, ему нравилась и одежда, и украшения польские»[126]. Приметили и то, что родные сестры Федора Алексеевича, Екатерина и Мария, переоделись в польском вкусе. Екатерина Алексеевна совсем «…забросила московские кафтаны, перестала заплетать волосы в одну косу».
Тут много сказано странного и путаного. Обычай позорить неудачливых воевод, приказав им надеть женское платье, у русских государей водился. Так поступал, например, Иван Грозный. Именно его, очевидно, поминают как «тирана». Но к середине XVII века о сем древнем обыкновении и думать забыли. Охабни конечно же никогда не были исключительно женской одеждой, но, напротив, мужской. Их носили массово, и ничего позорного в том не заключалось. А вот польская одежда действительно составила московскую моду 1680-х годов.
Могла ли царица с ее полонизированными манерами «уговорить» царя Федора Алексеевича по части охабней, польских кунтушей, стрижки волос, бритья бород, ношения сабель? Тут надо разбираться по пунктам и очень осторожно.
Сам царь ходил без бороды. Возможно, это результат уговоров жены — оно, конечно, «ночная кукушка дневную перекукует»… Такое уже бывало в истории Московского государства: молодая красавица Елена Глинская когда-то упросила своего неюного супруга Василия III сбрить бороду. И ничего, государство не рухнуло. При Федоре Алексеевиче, да и позднее, брадобритие осуждалось Церковью, но не преследовалось со стороны светских властей. Оно существовало в виде моды, несущей вызов старым обычаям, и, вероятно, его подпитывали вкусы самого царя. Но при Федоре Алексеевиче брить бороды принялись очень немногие. Европейцы, посещавшие Москву после кончины Федора Алексеевича, с недвусмысленной ясностью говорят: московиты носят длинные бороды. Никуда, таким образом, бороды не делись.
Но стричь волосы? Да еще при Алексее Михайловиче их повелевали ни в коем случае не стричь. Ведь «стричь» — значит носить короткую прическу. А наша аристократия исстари имела обыкновение брить голову до синевы. И редко кто ходил, по западному обычаю, с длинными волосами или с подстриженными. Обычай, касающийся бритья головы, пережил Федора Алексеевича.
Сабля или шпага, прикрепленная на боку, определенно вошла у русского дворянства в моду в 1680-х годах — прежде под одеждой носили длинные ножи. Но источники не позволяют сказать точно: произошло это на последнем отрезке царствования Федора Алексеевича или уже после Стрелецкого бунта 1682 года. Возможно, влиянию царицы Агафьи приписали обычай, который наша знать заимствовала и без нее.
Совершенно точно эта государыня повлияла на русский женский наряд. Она не имела в гардеробе охабней и почти не носила традиционных круглых шапок, предпочитая первым шубы и «телогреи», а вторым — «треухи». Вслед за нею некоторые знатные женщины стали наряжаться именно так. Но в женском тереме перемена происходила значительно медленнее, нежели в царских палатах. Княгини и боярыни не торопились следовать новой моде, ей поддались немногие.
Польскую одежду государь Федор Алексеевич вполне мог полюбить, а с 1679 года, без сомнений, иногда носил ее: источники свидетельствуют об этом неоспоримо[127]. Его родные — полюбили определенно. Да и дворянство русское вскоре после смерти Федора Алексеевича принялось носить польское платье с большой приятностью.
Но ни в одном источнике русского происхождения, пересказывающем содержание указа про охабни от 22 октября 1680 года, ничего не говорится о смене старой русской одежды на польскую! В частности, «польские кунтуши» не упоминаются ни единым словом.
Вот, например, отрывок из воспоминаний, сохранившихся в одном рукописном сборнике XVIII века: «Сей царь Феодор Алексеевич переменил древнее Российское платье охабни и протчее и велел носить мущинам кафтаны, а женщинам шубы и телогрейки и треухи, а не шапки»[128]. Звучит совсем иначе, нежели в том летописном памятнике, который цитировался в самом начале главы. Во-первых, сохранилась историческая память о нескольких (как минимум двух) указах Федора Алексеевича — о мужском платье и о женском. Во-вторых, здесь смысл указа, запрещающего охабни, — совсем иной. Охабни заменили просто кафтанами, а не какими-нибудь особенными кафтанами «не на подъем».
И — ничего о «кунтушах».
В начале 1990-х годов историк П.В. Седов наконец-то ввел в научное обращение текст самого указа. А это, разумеется, гораздо более ценно, нежели самый качественный летописный пересказ.
На Казанскую — большой церковный праздник, имевший, ко всему прочему, особое почитание у Романовых[129], — государь после обсуждения с Боярской думой указал: «С сего времени стольником и стряпчим, и дворяном московским, и дьяком и жильцом[130], и всяких чинов служилым людем носить служилое платье ферезеи и кафтаны долгополые для того: по его, великого государя, указу они… бывают на его государевых службах в полкех носят ферезеи и кафтаны и иное служилое платье, а к Москве приехав вместо того служилого платья носят городовое платье охобни и иное и в той перемене чинятца им убытки большие и для того то городовое платье охабни и иное отставить, чтоб впредь вышеписанных и иных чинов служилым людем в том убытков не было, а коротких кафтанов и чекменей никому не носить не которыми делы, а носить всем то служилое платье и в город всем выехать с воскресенья октября с 24-го числа»[131].
123
Россия при царевне Софье и Петре I: Записки русских людей. М., 1997. С. 39-40.
124
Дневник зверского избиения московских бояр в столице в 1682 году… С. 397.
125
Де ла Невилль. Записки о Московии. М., 1996. С. 167.
126
Погодин М.И. Повествование о московских происшествиях по кон чине царя Алексея Михайловича. М., 1835. С. 76.
127
Седов И.В. Закат Московского царства… С. 508—509.
128
Сборник князя П.П. Трубецкого (Отрывки) // Временник Императорского Общества истории и древностей российских. Кн. 20. М., 1854. С. 8.
129
Это связано с событиями, которые положили начало династии Романовых: победа над Ходкевичем и польско-литовскими интервентами, засевшими в центре Москвы, связывалась с чудотворной защитой Казанской иконы Пречистой Богородицы земских войск Трубецкого и Пожарского. А вскоре после освобождения Москвы Земский собор 1613 года возвел на русский трон первого царя из рода Романовых — Михаила Федоровича. Поэтому приурочивание какого-либо правительственного действия к 22 октября — верный признак того, что ему придается особо важное значение.
130
Стольник, стряпчий, дворянин московский, жилец — высокие чины дворян, служивших в составе государева двора.
131
Седов И.В. Закат Московского царства… С. 510—511.
27
До Седова историки опирались на пересказы этого документа — более или менее искаженные и, во всяком случае, неполные. Многие горячие головы соблазнились высказываниями иностранцев и принялись рисовать портрет царя-«западника», переодевающего своих подданных на европейский манер — в короткополое польское платье. Федор Алексеевич в чем-то, конечно, «западник». Но практические проявления этой его умственной склонности не столь просты и однозначны, как принято думать. Нет в его указе про охабни ничего, свидетельствующего о государственной воле европеизировать русскую одежду. Ни в указе, ни в его летописном пересказе ничего не говорится о введении польской или короткополой одежды. Кстати, Польша в то время не знала моды на короткополые наряды. «Кафтаны не на подъем» — значит длиннополые кафтаны, а не наоборот. В указе же прямо сказано: короткие кафтаны подпадают под запрет.
П.В. Седов, несколько поторопившись, даже сделал прямо противоположный вывод: царь выступил в роли охранителя! Он решил сберечь старинную русскую одежду от влияния западных мод. Иначе говоря, шел курсом, прямо противоположным петровскому: при Петре I наказывали тех, кто не желал носить европейское платье, а до него, в частности, при Федоре Алексеевиче и его отце, — напротив, тех, кто носил его[132]. Ведь при Алексее Михайловиче, на вечерней поре его царствования, действительно издавался указ, запрещающий московскому дворянству носить кафтаны и шапки «с иноземских образцов». Так не пошел ли его державный отпрыск тем же путем?
Вот уж смело! Смело с избытком.
Чем же охабни (или, иначе, опашни) и чекмени проигрывают в русскости длиннополым кафтанам и «ферезеям»?
Вопрос далеко не простой. Столько эмоций вокруг него нагорожено решительными сторонниками «западничества» и «охранительства» Федора Алексеевича, что надобно остановиться на нем с большой подробностью.
Историк С.М. Шамин, не относящийся ни к первым, ни ко вторым, предлагает более здравое суждение: «Ближайшая цель указа состояла в установлении более или менее единообразного костюма, в котором служилые люди должны были являться на службу»[133].
Иначе говоря, по мнению С. М. Шамина, в «реформе» Федора Алексеевича не содержалось ни пропольского, ни прорусского смысла.
Определенный резон в этом есть. Если внимательно вчитаться в текст указа, станет ясно: дворянам, относящимся к государеву двору, предписывают на московскую службу являться в том же «служилом платье», в котором они бывают на выезде — в городах, полках. Им разрешают не ходить больше на Москве по служебным делам в «городовом платье». А «городовое платье» — одежда более роскошная и менее удобная, чем платье «служилое». Это, говоря современным языком, «представительская» или «статусная» одежда.
Почему дворяне получают такое позволение? И почему долгополые кафтаны, а вместе с ними «ферезеи» (ферязи, ферези) царский указ относит к «служилому» платью, а короткополые кафтаны, чекмени и запомнившиеся всем охабни — к «городовому»? Почему вообще короткополые кафтаны, чекмени и охабни поставлены в один ряд?
Прежде всего, стоит уяснить, что представляли собой все эти предметы гардероба.
Знаменитый охабень — ничуть не короткополое одеяние. Это верхнее широкое распашное платье длиной до щиколоток или ниже, до каблуков. Книзу охабень чуть расширялся. Рукава к охабню шили длинные, тонкие, и носить его в рукава выходило неудобно. Поэтому в рукавных проймах делали длинные разрезы, чтобы надевать охабень внакидку, пропустив руки через эти разрезы, а рукава завязав на спине или на животе. Спереди охабень застегивался встык на петлицы, сзади к нему прикрепляли большой откидной воротник, доходивший порой до середины спины. Охабень считался одеждой дорогой и нарядной. Его изукрашивали, насколько позволяли средства. Богатый помещик мог выйти на службу в щегольском охабне из атласа, бархата, парчи и даже из шелка с золотой или серебряной вышивкой. Такой охабень унизывали жемчугом[134], приделывали к нему дорогие красивые пуговицы, обшивали воротник кружевами.
С охабнем имела сходство «однорядка» — такая же длинная верхняя одежда с прорезями под декоративными рукавами, только без воротника и без подкладки. Однорядку могли опоясать, но чаще носили как плащ — в холода, в дождливое время. Заезжие иноземцы называли ее именно «плащом». Наши предки в однорядке видели такую же «парадную» одежду, что и в охабне. А потому украшали ее кружевом, золотым шитьем, цветными нашивками.
Чекмень шили разной длины. И по щиколотку, и по колено, и — гораздо выше — по середину бедра. Он представлял собой нечто среднее между кафтаном и халатом. Мода на чекмени, очевидно, пришла к русским от татар и задержалась надолго. Кавказские народы и наши казаки носили чекмени (или чапаны) и в XVIII, и в XIX столетиях… Чекмень — верхняя суконная одежда, в реалиях средней России соответствовавшая осеннему и весеннему сезонам, времени холодов, ненастья, зябких ветров. Чекмень представлял собой однобортный распашной «утеплитель». Его носили нараспашку, накинув на плечи, или же подпоясывали кушаком. Застегивали его крючками за петельки. Крючки вставляли в правую полу, а петельки нашивали к левой стороне груди. Чекмень исключительно удобен и, кроме того, это наряд молодецкий: туго затянутый торс, пристегиваемый воротник-стоечка[135], снизу — за счет сборок и клиньев — раструб. Его можно скроить из дорого сукна, богато украсить. А в XVII веке наши дворяне очень любили пышную, праздничную, многоцветную одежду.
Итак, охабни, однорядки, чекмени — всё это верхняя одежда, традиционно-русская или заимствованная у тюркских народов, чаще всего нарядная, а значит, дорогая. Может быть, «городовое платье» воспринимается прежде всего как более богатое, нежели платье «служилое»? Тогда Федор Алексеевич избавил своих дворян от лишних расходов, от быстрого износа дорогого платья, позволив приходить на службу в дешевом, повседневном…
К последнему отнесли длиннополый кафтан и «ферезею» (ферязь).
Что касается кафтанов «не на подъем», то есть, попросту говоря, длиннополых, то сегодня совершенно неясны простые слова, понятные для современников Федора Алексеевича. «Не на подъем» — это до щиколотки, до колена или выше? Кафтаны-то были разные, и до наших дней дошли образцы второй половины XVII столетия с полами неодинаковой длины. Короткий кафтан — вероятно, до середины бедра и выше, по моде Франции, Венгрии. Его отвергли. А вот какая длина считалась приличной для дозволенного кафтана? До колена — нормально или коротковато?
Судя по одному высказыванию 1680-х годов, кафтан, предписанный реформой Федора Алексеевича (а может быть, и ферязь), виделся современникам заметно короче охабня. Известный книжник того времени, интеллектуальный фаворит Федора Алексеевича Сильвестр Медведев уже после кончины монарха писал: «Бысть от него, государя, повеление всему его сигклиту[136] и всем дворяном и приказным людем, чтобы носити одеяние — кафтаны. Прежде того носили длинное платье: охабни и однорядки. И начата вси носити кафтаны и до сего дни»[137]. Медведев, коему бы вечно Бога молить о своем великом благодетеле царе Федоре Алексеевиче[138], ворчит на него: мол, навводил в одежде, питье, обуви и в воинских званиях иноземщины, оттого и случились после его кончины большие бунты. Ну, на этот счет, отчего случились бунты, есть тысяча мнений, и медведевское — далеко не самое авторитетное из них. А вот одно в словах Медведева исключительно ценно: высказывание о длине одежды. Можно считать твердо установленным: кафтаны, предписанные к ношению, воспринимались людьми того времени как нечто короче охабня, но и не по бедро, то есть длиннее совсем уж короткополой вариации, начавшей было распространяться в России.
132
Седов И.В. Реформа служилого платья при Федоре Алексеевиче // Когда Россия молодая мужала с гением Петра. Переславль-Залесский, 1992. Вып. 1. С. 77-84.
133
Шамин С.М. Мода в России последней четверти XVII столетия // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2005. № 1 (19). С. 25.
134
Россия в ту пору была очень богата речным жемчугом, и его щедро использовали для украшения одежды, головных уборов, предметов церковного быта.
135
Но чекмень часто носили и без воротника. Из материального быта времен Российской империи этот красивый старинный воротник-стойка ушел.
136
Слово «сигклит» надо читать как «синклит» — то есть приближенные государя.
137
Россия при царевне Софье и Петре I: Записки русских людей. С. 67-68.
138
Подробнее о Сильвестре Медведеве — в главе «Типографская школа».
28
Примерно то же сказано в позднем летописном памятнике — «Русском Хронографе» особой редакции: Федор Алексеевич «…указал своего царского синклиту бояром и окольничим и думным и ближним и служилым и приказным людем на Москве и в городах носить служилое платье и прежние старообытные городовые одежды: охобни и однорядки оставить для того, что те были одежды долги — прилично женскому платью — и к служилому и дорожному времени не потребно, да и много убыточно»[139].
В указе о длине одежды ничего не сказано. О сходстве ее с женской — также. Иностранцы, конечно, укоряли русских за то, что их одежды столь долги — Европа привыкла к гораздо более коротким одеяниям, а потому традиционное русское мужское платье воспринимала как женское или «азиатское». Но в тексте указа нет ни малейших признаков того, что их мнение учитывалось. Более того, указ не упоминает ни бояр, ни окольничих. А вот насчет «убыточности» — да, это сохранилось в народной памяти.
Но… и кафтаны бывали как скромными, так и богато отделанными. Состоятельный человек мог пошить себе кафтан из дорогих материалов.
Ферязь — одежда такая же длиннополая, как и охабень, или несколько короче. Но от охабня ферязь имела два принципиальных отличия. Во-первых, ее изготавливали без воротника. Во-вторых, ее надевали в рукава. Длинные (намного длиннее руки) рукава у плеча собирались во множество складок, а узкая нижняя часть позволяла им крепко удерживаться возле кисти и не падать. Но ферязь могли носить и «спустя рукава», то есть продев руку не до конца — так, чтобы ладонь осталась в рукаве. Любимый способ ношения у старомосковской аристократии представлял собой нечто среднее: одна рука продевается до конца через рукав, а вторая остается внутри другого. Носили ферязь чаще всего без перехвата, но иногда заказывали «становой» вариант — с перехватом. А застегивали ее на пуговицы, вставлявшиеся в особые нашивки с петельками. Эти нашивки любили украшать кистями. Ферязь имела три несомненных достоинства. Во-первых, ее при всем желании не протрешь на локте. Во-вторых, в ней удобно согреть руки, когда наступают заморозки. В-третьих, ее можно было, как плащ, откидывать до половины спины, если в ней станет слишком уж жарко.
Ферязь никак не может считаться одеждой, предназначенной исключительно для повседневной носки. Она выглядит в лучшем случае чуть менее пышной, нежели охабень. Но ее также могли сшить из парчи, из шелка с золотой или серебряной вышивкой, из бархата, а потом еще и подбить собольим мехом. Да и пуговицы на праздничной ферязи по дороговизне ничем не уступали оформлению охабней.
Выходит, богатство верхней одежды еще не признак его принадлежности «городовому платью». Видимо, дело все-таки в типе одежды, а не в богатстве или бедности ее оформления.
К польской и малороссийской моде ферязь имеет прямое отношение. Там ее охотно носили. Как, впрочем, и длиннополый кафтан: поляки того времени предпочитали длиннополые кафтаны короткополым (а их-то как раз отнесли к числу запрещенной одежды). Но русские и без того исстари носили столь же длинную одежду, в частности, те же ферязи. Нельзя сказать, что ферязи заимствованы у западных соседей.
В чем же тут дело? Зачем понадобилось утеснять охабни и чекмени ради ферязи и длиннополого кафтана?
Стоит обратить внимание на то, кому именно адресована «реформа», а кто от нее избавлен. Указ четко называет чины, к которым обращается государь: стольники, стряпчие, дворяне московские, дьяки, жильцы и «всяких чинов служилые люди» — то есть и те служилые люди, кто стоит в иерархии государева двора ниже дьяков и жильцов. Стольников, стряпчих и дворян московских — многие сотни. Они составляют среднюю часть служилой иерархии московской. В переводе на служебные ранги Российской империи это высшие офицерские чины, но еще не генеральские. Это не верхушка двора. На высшем ярусе — «думные чины», коих всего четыре: думные дьяки, думные дворяне, окольничие и бояре. К ним добавляется несколько важнейших «дворовых» чинов — ключевых должностей в дворцовом хозяйстве. Таковы, например, чины конюшего, оружничего, казначея, дворецкого. Всего несколько десятков человек, общее количество которых может колебаться в широких пределах. Как правило, это богатейшие светские землевладельцы страны — помимо самого государя. Следует отметить: их реформа не касается.
А для всех остальных она подается как подарок, как избавление от больших убытков.
Но какие «убытки» могут понести служилые люди среднего звена «дворовой» иерархии, если им придется, вернувшись с дальней службы в Москву, поменять ферязь на охабень? Что из них удобнее, что менее сковывает движения — большой вопрос. Русские люди любили щеголять и в том, и в другом. А уж чекмень, кажется, удобнее и охабня, и ферязи, недаром его еще очень долго носили казаки… Но чекмень-то как раз отменили вчистую!
Кажется, один ответ объясняет всё. Если прежде на «городовых» и «полковых» службах требовали носить одно платье (ту же ферязь или кафтан), а в Москве другое (тот же охабень как своего рода «придворный мундир»[140]), то у служильцев среднего слоя на такую «перемену» могло элементарно не хватать денег. Особенно если учесть, что еще не закончилась тяжелая, разорительная Русско-турецкая война. Из сотен стольников, стряпчих, московских дворян далеко не все — состоятельные вотчинники. Есть люди и победнее. Им этот охабень поперек горла: ну чем плохи ферязь или кафтан, без которых точно не обойдешься, ибо это одежда военная, походная, армейская, и почему нужен сверх того еще и охабень? Для них подобный расход — сущее разорение. Военная же одежда для холодных сезонов по необходимости не должна быть ни слишком короткой (ноги мерзнут), ни слишком длинной (полы волочатся по грязи, набирают влаги и тяжелеют).
Ну а для высшего слоя, для служилой аристократии, подобные траты, очевидно, не выглядели столь уж тяжелыми. Для них отмены требования носить охабни не последовало.
В итоге приходится сделать вывод о весьма скромном и весьма прагматичном назначении реформы. Федор Алексеевич желал всего-навсего привести одежду членов высшей служилой корпорации — государева двора — к единообразию. Просто-напросто унифицировать ее. Изо всех видов одежды, применявшейся тогда на службе, представителям наиболее бедных и средних слоев московских дворовых служильцев позволили носить только «военизированные» виды — ферязь, длиннополый кафтан; ничего сверх того от них более не требовали. А в целях достижения единообразия охабни велели не носить и тем из них, кто мог их приобрести. Из тех же соображений унификации выбросили из быта чекмени и короткополые кафтаны: если уж все носят ферязи с длиннополыми кафтанами, так все! Богачам оставалось пошить… дорогие парадные ферязи из парчи и бархата.
Выходит… охабень стал своего рода привилегией. Высшим чинам государева двора царь не запрещал носить охабни. Вот и получается, что отсутствие подобного запрета означало для них, с одной стороны, дополнительную финансовую нагрузку, а с другой — создание законодательно закрепленных различий между влиятельной служилой аристократией, «сливками» двора, и всеми прочими. Охабни — для тех, кто составляет самую верхушку военно-служилого класса, высший его эшелон, а ферязь — для тех, кто туда не попал и, возможно, никогда не попадет.
Никакой идеологии! Сплошная прагматика.
Тот же историк С.М. Шамин, резюмируя смысл и результаты реформы, пишет: «Федор Алексеевич не вводил в Россию ни польской, ни какой-то другой европейской одежды»[141]. Так и есть, можно лишь согласиться.
Далее: «Он просто запретил ношение традиционного парадного костюма, заменив его служилым платьем. В таком одеянии к моменту издания указа ходили уже многие представители московской знати». Не совсем точно: запрет касался не всех. Просто служильцы, для которых дороговато было носить то одно, то другое в разное время, оказались избавлены от лишней финансовой тяготы.
139
Попов А.И. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869. С. 253.
140
Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в XVI и XVII ст. М., 2000. Т. 1.4. 2: Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. С. 433, 462.
141
Шамин С.М. Мода в России последней четверти XVII столетия. С. 32-33.
29
Далее: «Служилое одеяние по необходимости должно было как можно меньше сковывать движения человека. Это и предопределяло его меньшую длину. В угоду ревнителям традиций указ запрещал носить и "постыдно" короткие костюмы. Между "ретроградски" длинными охабнями и вызывающе короткими чекменями служилые люди (за исключением случаев парадных государственных церемоний, для участия в которых были необходимы ферези строго регламентированного вида) могли теперь выбирать наиболее приемлемый для себя крой одежды. Кроме того, под ферезью зачастую носили короткий, иногда выше колен, кафтан. По окончании дворцовых церемоний ферезь можно было расстегнуть и закинуть за спину, как плащ. Это существенно меняло внешний вид человека». Как солдат, отслуживший два года срочной службы в среднеевропейских широтах, автор этих строк хотел бы поставить под сомнение изложенные выше умозаключения. Ох, как худо поздней осенью, когда шинелька коротковата! Ох, как неприятно ранней весной, когда холодный ветер бьет по ногам, а шинелишка их не закрывает! Ох, как странно думать, что длинные или широкие полы как-то могли «сковывать движения» или давать дополнительную свободу. Как они могут влиять на движения рук, когда полы одежды касаются ног?! А ногам никакие полы двигаться не мешают. И, разумеется, совсем никакого значения эта длиннополость или короткополость не могла иметь для кавалерии — очень, знаете ли, трудно «сковать движения» ног, когда они пребывают на боках лошади справа и слева от седла… А подавляющее большинство наших дворян служили именно в конном строю. Зато бесконечные осенне-весенние грязи подсказывали воздержаться от слишком уж длинных одежд: чай, не чистенькие полы государева дворца ими мести!
Что же касается платья, надеваемого под ферязь, то тут уж никакой регламентации указ не вводил. Это ведь вовсе не верхняя одежда, которой только и касалось повеление Федора Алексеевича от 22 октября 1680 года.
И, наконец: «В результате реформы Федора Алексеевича костюм русского служилого сословия стал, в соответствии с общеевропейской тенденцией, постепенно укорачиваться и приобрел сходство с польским. Появление свободы выбора привело к проникновению в Россию нового, чисто европейского явления — моды. Осознавала ли русская знать сходство нового костюма с польским? Скорее всего, да, поскольку это сходство очевидно. Однако признать его было бы унизительно для национального самолюбия… В итоге молодые могли щеголять своим "европейским" видом, а ревнители старины — делать вид, что ничего особенного не происходит». Слишком много тут натяжек, слишком много логических спекуляций. Русский костюм действительно укорачивался. Но следовало бы честно признаться: нет достаточных оснований видеть прямую связь между этим явлением, указом Федора Алексеевича 1680 года и «общеевропейской тенденцией». Очевидно, укорачивание стало побочным эффектом от «военизации» русской мужской одежды. Не более того.
«Общеевропейская тенденция» привела к значительно более радикальному укорачиванию одежды на колоссальном пространстве от Англии до Венгрии и от Швеции до Венеции. Россия, с легкой руки Федора Алексеевича, всего лишь чуть-чуть подрезала полы. Русские дворяне и «приказные люди»[142] до этого «косметического» укорачивания напоминали турок и персов, а после него — поляков… носивших самые длинные одежды в Европе. От этого «полонообразия» официально избавятся лишь при Петре I — будет официально предписано русское платье, «которое было наподобие польского платья», отменить, а вместо него ввести короткое платье, характерное для Западной Европы.
Для биографии самого Федора Алексеевича тут прежде всего важно следующее: «Охабенная реформа» не свидетельствует ни о каком «западничестве», ни о каком «полонофильстве» и, одновременно, ни о каком «охранительстве» Федора Алексеевича. Царь позаботился о служилых людях. Что ж, милостив государь русский.
Вот и всё.
* * *
Реформа одежды имела два следствия. Первое из них нетрудно предсказать. Федор Алексеевич с большим вниманием относился к упорядочению быта своих подданных — совершенно как его отец. Тут он склонен был проявлять мелочность при составлении инструкций и суровость при первых же признаках неповиновения. Например, через год после указа про охабни царь издал указ, регламентирующий езду на каретах. Боярам и прочим «думным чинам» позволялось по будням запрягать двух лошадей в карету или сани, по праздникам — четырех, а «на сговорах и свадьбах» — шесть. Служильцам государева двора меньшего ранга зимой разрешалось запрягать в сани одну лошадь, а летом предписывалось ездить верхом[143]. Бог весть, чего тут больше — желания разгрузить узенькие московские улочки или довольно неблаговидного стремления в мелочах контролировать жизнь подданных.
Ну а уж коли вводить подобные правила, то придется разрабатывать и правила контроля за их исполнением…
Служильцев государева двора, не глядя на знатность, возраст и заслуги, просто не пускали в Кремль, если они являлись в неположенной одежде. Если же они рвались в ворота силой, то охрана попросту «сдирала» с них охабни и однорядки. За пределами же государева двора — и как кремлевской территории, и как служилой корпорации — реформа не получила обязательной силы. Да и не карали за ношение охабней. Царь действовал твердо и последовательно, однако в большей степени «пряником», нежели «кнутом»: хочешь продолжать служилую карьеру в Кремле, ограничь себя в выборе одежды, а не желаешь — так оставайся подальше от царской особы, и Бог тебе судья! Наше дворянство в большинстве своем спокойно рассталось с охабнями.
Гораздо большая жесткость Петра, ломавшего через колено тех, кто не желал расстаться с бородами и старообразным костюмом, вызывала сопротивление. Более мягкий подход Федора Алексеевича оказался эффективнее.
Второе следствие прямо связано с содержанием указа от 22 октября. Через два месяца, 19 декабря, вышел новый царский указ о придворном платье. Он развивал и, отчасти, исправлял предыдущий. Государь утверждал ферязи в качестве парадной «дворовой» одежды для всех, не исключая бояр и прочих думных чинов. Об охабнях, позволенных кому-либо, уже и речи нет. Унификация коснулась и величайших аристократов.
Об «убытках» служилых людей нет ни слова. Напротив, новым указом они вводились в большие расходы. Всем чинам — от боярина сверху и московского дворянина и дьяка снизу — предписывалось завести по три (!) богато оформленных ферязи.
«Золотая» (парчовая) ферязь предназначалась для дня «Новолетия» (1 сентября), на Рождество Христово, Пасху, Богоявление, Благовещение, Троицын день, праздник Входа Господня в Иерусалим, на именины царя с царицею (дни поминовения святого Феодора Стратилата и мученицы Агафьи), на Спаса Нерукотворного, в день Успения Богородицы и день Ризы Господней.
«Бархатная» ферязь — для большинства богородичных праздников, на Воздвижение, на Сретение и Преображение Христово, на Святую неделю, в дни поминовения «нарочитых» святых и некоторые другие праздники.
«Объяринная»[144] ферязь — на дни поминовения других «нарочитых» святых, по воскресеньям от Рождества Христова до Богоявления, а также на повечерия этих двух праздников[145].
Новый указ, думается, был довольно неудобен для служильцев государева двора. Дело не только в расходах. Из персон, которые имели право одеться согласно собственному вкусу и средствам, разных по характерам и приоритетам, они превращались в монолитную массу.
Конечно, царь желал меньшей пестроты и большего «благолепия» для своего двора. Но… уж очень сильно эти его дотошные инструкции напоминают игру в солдатики. «Наденем-ка на них одинаковые мундиры!» — как будто звучит монарший голос.
142
Приказные люди — чиновники в «приказах» (центральных органах управления).
143
Собрание государственных грамот и договоров. Т. 4. С. 395.
144
Объяриновый или объяринный — сшитый из шелковой ткани (муара) с золотыми или серебряными узорами.
145
Там же. С. 377.
30""
Ну, и Шаменков с его "венгерским платьем"
cyberleninka.ru/article/n/vengerskoe-platie-peh...
Шаменков С.И. Венгерское платье пехотных полков армии Петра Великого 2012
...
Это не по делу - но здесь у него интересные рисунки
cyberleninka.ru/article/n/k-istorii-protivobors...
www.reenactor.ru/ARH/PDF/Chamenkov.pdf
! Женская европейская од-да на самое начало 18 в.
Сергей Шаменков "А женского полу всех чинов...": Дамский городской костюм Северной Европы и его русская рецепция, начало XVIII в. (специально для проекта www.reenactor.ru)
дальшеГородской костюм Северной Европы.........................................1
Ткани..........................................................................................3
Комплект с юбкой, корсетом и бастрогом.................................13
Рубаха.........................................................................................13
Юбки ..........................................................................................13
Карманы.....................................................................................14
Фартук........................................................................................17
Лиф (бастрог, жакет) .................................................................18
Корсет.........................................................................................21
Бострог .......................................................................................24
Платья ........................................................................................27
Головные уборы..........................................................................36
Чулки..........................................................................................40
Обувь...........................................................................................42
Уличная одежда .........................................................................44
Схемы кроя .................................................................................48
Реконструкция.............................................................................57
И, наконец, Абрамов с зубковскими рисунками и с выкройками:
leib-hussar.livejournal.com/390843.html?thread=...
www.reenactor.ru/index.php?showtopic=69912
Абрамов А. РЕФОРМА СЛУЖИЛОГО ПЛАТЬЯ. 1680 // "Старый Цейхгауз", № 1 (45) 2012 г.
Там и вездесущий Потёмкин (куда без него) и фон Шварценгорн (!) и вообще много вкусного. На форуме - Ф.-П. высказался о пресловутом гербовом терлике: ""...То есть СОВСЕМ не сокольничий, а ездового (в Патриарших палатах к тем кафтанам/терликам ещё и чепраки имеются. Такие же по исполнению)."" Интересно.
Сам Абрамов о "предварительном" формате статьи:
читать ""... Постараюсь ответить по сути. Сразу скажу, что разбираемая на форуме статья является первой в задуманном и подготовленном цикле посвященном мужской светской одежде 1680 - 1700. Это мой первый опыт подобной работы. Поэтому результат оказался несколько иным, чем ожидался. Прежде всего отмечу , что представленный материал не является основной темой исследования, а предворяет ее. Надо было с чего - то начинать. Поэтому - то и была взята реформа 1680. По причинам от меня не зависящим материал готовился в крайне сжатые сроки. В связи с чем возникла некоторая чехарда с иллюстративным материалом. Приличная часть которого была снята в последний момент. Вообще с самого начала встал основной вопрос в каком виде подать материал. Трудность заключается в том, что помимо сугубо технического материала связанного с кроем изделий необходимо было отразить исторические процессы произошедшие в описываемый период да еще и в кратком. журнальном изложении. последнее представляло и представляет для меня определенные трудности в связи с отсутствием опыта работы в подобном формате.( Диссертационная работа и статьи в специальных медицинских журналах имеют несколько иные требования). Да и специального исторического образования я не имею, что тоже вызывает определенные трудности. Вообще моя тема это мужское платье "польского" - "венгерского" типа. О чем собственно и пойдет речь далее. Согласен с тем, что в статье сделан недостаточный акцент на техническую базу. Но она-то и войдет в основную часть повествования. Уже в следующем обзоре акцент будет сделан именно на форму, крой отделку и.т.д. Так, что надо немного подождать. Скажу только, что я действительно дружен с Вишневской И.И. а так же с работниками кафедры истории костюма МХАТ. Работа выполнялась в течении 5 ти лет в содружестве с указанными лицами. Без помощи которых все мои выводы носили чисто теоретический характер. К сожалению на настоящий момент в России нет специальных работ посвященных конструктивным особенностям мужского костюма указанного периода. Кроме специальных работ Седова и Шамина, в которых отражен исторический контекст произошедших изменений, опереться просто не на что. Более того отсутствуют как таковые специалисты в этом вопросе. Связано это во многом со статусным положением музея где хранятся разбираемые мной вещи.А так же в отсутствии интереса в реставрационной среде к этому вопросу. Поэтому работать пришлось с нуля. За истекший период специалистами МХАТ были выполнены две реплики кафтанов "польского" периода истории русского платья. именно реплики, а не изделия по мотивам. Что позволило разобраться с кроем изделий, а так же с экономной методикой выкладывания деталей на куске материала. Оказалось довольно просто и по своему гениально. Часть этой работы отображена в статье(имеются ввиду рисунки внизу кафтана). Все это войдет в готовящуюся публикацию. Так, что терпение. Теперь позволю себе уточнить некоторые детали....Чертежи русской одежды из ГИМа предоставленные мне сотрудниками МХАТ - это не их видение, а реальные снимки с реальных вещей. Должны были публиковаться в альбоме выпущенном ГИМ. Альбом вышел, а чертежи остались. Причем - то, что опубликовано мной это перерисовки сделанные Владимиром Перидерием, по чертежам Ольги Поликарповой. То есть внешний вид с некоторыми конструктивными особенностями. А не ее чертеж. Где естественно все с сантиметрами и.т.д. По ним, кстати сшиты реплики которые используются сейчас в учебном процессе. За все реконструкции в статье несу ответственность лично я, а не Николай Зубков работа с которым, надо сказать, доставляет одно удовольствие. Мы действительно не акцентировались на сапогах, саблях и.т.д Да потому, что этот материал я просто не знаю том объеме , который необходим для точного изложения. Поэтому эти вещи условны. Вот за, что ручаюсь, так это за верхнюю одежду. Что бы там не говорили но это реально существующие образцы дошедшие до нашего времени. Материал передан мне лично главным хранителем отдела тканей оружейной палаты. И это не сказки.К сожалению ситуация сложившаяся на настоящий момент в российских музеях не позволяет публиковать материалы в другом виде. Но мне кажется, что и моя форма изложения достаточно наглядна. Другое дело трактовка материала. Это конечно же дело автора. Я думаю так. Свою точку зрения постараюсь изложить в части посвященной конструкции одежды, где будет и краткий экскурс по другим частям гардероба(Шапкам.штанам...) Эти вещи на 1680 -90 е сохранились в Эрмитаже и Оружейной палате и тоже есть у меня. Только отрегулирую правовые вопросы. Да и еще. Конечно и польские и западноевропейские и турецкие издания я читал. Это ведь не тайна за семью печатями. Да и мои выводы основаны отнюдь не на "секретных" материалах. Так, что попробую в следующей печатной работе удовлетворить информационный голод, а так же дать новую пищу для размышления всем заинтересованным лицам. Тем более , что А.В.Малов обещал свою помощь при подготовке текущего материала.
...
Альбом: Костюм в России XV - начало хх века. Из собрания ГИМ. Арт - родник.М.2000. Он должен был выходить более развернутым. С подробными выкройками и фото элементов конструкции.Но , что - то там не сложилось и огромная часть работы осталась за бортом. К обмерам были привлечены сотрудники кафедры истории костюма МХАТ Маклакова и Поликарпова. Работа была проведена. Были отшиты копии вещей. Но в книгу чертежи не вошли. Так же, как и некоторые вещи. Телогрея например. По технологии изготовления которой был отснят фильм демонстрирующийся в палате бояр Романовых. В следующей публикации как раз и будут рассмотрены конкретные различия между кафтанами. Только придется подождать. В связи с тем, что возрос объем иллюстративного материала который следует показать.Вообще следующая часть была заявлена на 46 номер но в связи с изложенными причинами публикация несколько отложиться. Персонаж в белом собирательный образ. На нем рассмотренный в тексте кафтан, а так же ферезея из Оружейной палаты. Круживо взято там же.Делалось по фотоматериалам. Только в трактовке ферезеи, а точнее спорка с нее мы допустили некоторые вольности.( потому. как сама она известна и будет нарисована далее) Вольность заключалась в выборе воротника(они были разной формы) отделки, и добавлении карманов. И если с воротником и отделкой понятно, то вот карманы добавлены нарочно. Этот элемент довольно распространен в описываемый период. Но о нем забывают. Так кафтаны и зипуны в кремле имеют как просто прорезные карманы, по сути вырезы в ткани или шве, так и вполне сформированные внутренние карманы. Их покажу далее. А на ферезее карманы есть на портрете Ивана Борисовича Репнина. И на портретах польско - литовской шляхты. Описи конкретных вещей будут далее. Прошу прощения но больше отвечать не буду. А - то истрачусь в диалоге. Все напишу на бумаге. Спасибо.""
[UPD]www.archaeolog.ru/media/books_2013/Tezis_Smuta_...
Осипов Д.О. (Москва) ПРОЦЕССЫ «ЕВРОПЕИЗАЦИИ» КОЖЕВЕННО-САПОЖНОГО РЕМЕСЛА (ПО МАТЕРИАЛАМ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ КОЛЛЕКЦИЙ) // От Смуты к Империи. Новые открытия в области археологии и истории России XVI–XVII веков. Тезисы докладов научной конференции (Москва, 20–22 ноября 2013 г) М., 2013, С. 31
читать Повышеный интерес к изучению колекций «археологической кожи», отмеченный с конца 80-х г. прошлого века, значительно расширил географию и хронологические рамки этого материала. Наиболе информативной категорией находок для определения уровня развития кожевено-сапожного производства оказались обувные детали, поскольку сложность изготовления обуви и масовый характер е производства требовал концентраци всех технических и технологических достижений эпохи. Накоплен ый археологический материал обладает рядом своеобразных черт и признаков,
делающих его ценым историческим источником. Однако, динамика развития руского кожевено-сапожного ремесла, в частности процесы «европеизации» в позднесредневековое время (вторая половина XVI– XVI в.), оцениваются отечествеными иследователями по-разному. Так, А.В. Курбатов выделяет этот период в отдельный этап, связаный с усилением влияния западной техники, технологи и моды на руское кожевеное производство, полагая, что процес европеизаци росийского кожевено-сапожного ремесла активно начался не с реформ Петра Великого, а, по крайней мере, на столетие раньше.
Действительно, по мере освобождения от монгольской зависимости, Московская Русь активизирует контакты с Западной Европой. Тем не мене, «ориентализация» руской культуры, пустившей глубокие корни, сдает свои позици далеко не сразу. В XVI–XVI в. проникновение западноевропейских черт в костюме было эпизодическим, опосредованым и затрагивало лишь верхушку общества, никак не сказываясь на внешнем облике широких слоев населения. Возвращаясь к археологическим колекциям обуви, отметим, что большая часть описаных А. В. Курбатовым изменений была зафиксирована на териториях сменивших свою политическую подчиненость (Выборг, Ивангород, Орешек и др.). Аналогичную смену культурных традиций, илюстрирует и колекция кожаной обуви из раскопок ИА РАН 201–12 г. проведеных на територи г. Смоленска. Очевидно, что доминирование в слое первой половины XVI в. низкой обуви, а также распространение новых технических приемов, было обусловлено вхождением Смоленска в состав Великого княжества Литовского. Город получил Магдебургское право, что способствовало развитию цеховых организаций – это косвено илюстрирует разнобразие обувных клейм.
На остальной територи Роси следов иноваций в масовом обувном производстве в этот период не фиксируется. Материалы, полученые при раскопках городов Северо-Восточной Руси (Владимир, Коломна, Москва, Тверь и др.), демонстрируют эволюционые изменения, обусловленые, скоре, течениями моды. Та же картина наблюдается и в Великом Новгороде, входившем в Ганзейский союз. Находки небольшого количества обуви иностраного производства тяготеют к иноземным дворам, где подолгу жили торговавшие с Новгородом купцы.
Лишь во время правления Петра Великого лихорадочный рывок на Запад, называемый «революционой вестернизацией», окончательно узаконил отказ от традиционых форм руской культуры. Костюму в системе проводимых в стране реформ отводилась особая роль. С 1701 по 1724 г. в Роси было издано семнадцать различных указов, регламентирующих правила ношения одежды (а значит, и обуви) европейского образца, что способствовало е окончательному утверждению в быту росийских дворян, чиновников и военых.
oaji.net/articles/1153-1407867618.pdf
Акельев Е.В., Трефилов Е.Н. Проект европеизации внешнего облика подданных в России первой половины XVIII в.: замысел и реализация // Феномен реформ на западе и востоке Европы в начале Нового времени (XVI-XVIII вв.) / под ред. М.М. Крома, Л.А. Пименовой. СПб., 2013.
www.reformshistory.ru/diskussii/204-akelev-ev-t...
читать дальше""...Если элита, за некоторыми исключениями, действительно приняла эти новшества, то до конца невыясненным остается вопрос, насколько успешно удалось реализовать проект по европеизации внешнего облика в отношении горожан. Для решения этого вопроса были использованы, главным образом, две группы источников: 1) законодательство первой половины XVIII в.; 2) комплекс дел фонда Раскольнической конторы о ношении обывателями разных городов бород и русского платья.
лиз законодательства позволил выделить несколько основных этапов развития проекта европеизации внешнего облика подданных. Его начало положил знаменитый петровский указ от 4 января 1700 года, повелевающий всем «боярам», «окольничим», «стольникам», «дьякам», «торговым людям на Москве и на городах» носить «венгерские кафтаны». Однако широкомасштабная реализация проекта началась лишь в 1705 г., после рассылки на места указов от 22 декабря 1704 г. о ношении «немецкого» платья и от 16 января 1705 г. о бритье бород. Не случайно именно в это время наблюдается бурная реакция населения на эти указы (возмущения в Сибири, Астраханское восстание), которая заставила царя, в условиях тяжелейшей Северной войны, пойти на попятную. В начале 1706 г. Петр I повелел «те посланныя наши… грамоты, все оставить, и по них ничего не чинить, а носить платье, также и седла, и прочее подобное тому, как кто похочет». К реализации проекта по европеизации внешнего облика подданных царь возвращается лишь в 1713-1714 гг., когда были наказаны кнутом и сосланы на каторгу купцы, торговавшие в Санкт-Петербурге русским платьем. Но настоящий всплеск активности Петра I в этой сфере приходится на послевоенное время, на 1722-1724 гг., когда за полтора года было принято 6 указов (больше, чем за два предыдущих десятилетия). Тогда был вновь установлен штраф за ношение бороды, введен специальный костюм, который должны были носить бородачи и «раскольники», установлено, как следовало поступать со злостными бородачами-неплательщиками и с теми, кто обещал бороду брить, создано специальное учреждение для контроля за бородачами (Раскольническая контора), наконец, проведена неудачная попытка ввести специальные знаки для ношения уплатившими пошлину бородачами. После этого мы наблюдаем два всплеска активности правительства по отношению к этой проблеме, во время правления Екатерины I и Елизаветы Петровны, когда подтверждалось прежнее петровское законодательство.
Материалы Раскольнической конторы (РГАДА. Ф. 288) позволяют нам скептически оценить успехи проекта по европеизации внешнего облика горожан: в 40-50-х гг. XVIII в. традиционный облик сохраняли целые города, а местные органы власти (воеводские канцелярии, а уж тем более городовые магистраты) не очень-то старались воплотить указы о брадобритии и ношении немецкого платья в жизнь. Но в случае преследований бородачи применяли для защиты различные стратегии. Наиболее распространенной моделью поведения на следствии было утверждение того, что борода отросла в силу сложных жизненных обстоятельств (длительной отлучки, болезни, старости), а также обещание впредь бороду брить. Таковым по указам следовало выбривать бороду и освобождать без штрафа и наказания с распиской впредь регулярно бриться и носить немецкое платье.
Конец преследования бородачей и любителей традиционного русского костюма был положен Екатериной II. В указе о вызове «раскольников» из Польши и других заграничных мест от 14 декабря 1762 г. содержится следующий пункт: «как в бритье бороды, так и в ношении указнаго платья, никакаго принуждения им чинено не будет, но оное употребляют по их обыкновению беспрепятственно». 15 декабря 1763 г. была упразднена Раскольническая контора. В указе говорится о передаче местным органам власти ее функций по управлению делами «раскольников», но при этом никак не упоминается другая важнейшая обязанность Раскольнической конторы – контроль за «бородачами». Очевидно, вместе с Раскольнической конторой ушла в прошлое и борьба с бородой и традиционным русским костюмом в русских городах. ""
Т-же сюда:
Шамин С.М. МОДА В РОССИИ ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕТВЕРТИ XVII СТОЛЕТИЯ. (Древняя Русь. Вопросы медиевистики. № 1. 2005. С. 23–38.)
www.drevnyaya.ru/vyp/stat/s1_19_3.pdf
Седов П. В. Закат Московского царства: Царский двор конца XVII века. СПб., 2006
Седов П. В. Реформа служилого платья при Федоре Алексеевиче // Труды Всероссийской научной конференции «Когда Россия молодая мужала с гением Петра». Переславль-Залесский, 1992. Вып. 1. С. 77 – 84.
Седов П. В. Появление польского головного убора в женском дворцовом гардеробе начала 1680-х годов // Русское просветительство конца XVII – XVIII веков в контексте европейской культуры. Тезисы докладов научной конференции. СПб., 1997. С. 12 – 14.
Седов П. В. Распространение польской моды при московском дворе в начале 80-х годов ХVII в. // Феодальная Россия: Новые исследования. Вып. II. СПб., 1998. С. 59 – 65.
Седов П. В. Опись гардероба боярина князя Василия Васильевича Голицына // Россия ХV – XVIII столетий. Сборник научных статей. Юбилейное издание. Волгоград; СПб., 2001. С. 267 – 282
Седов П. В. Перемены в одежде правящих верхов России в конце XVII в. // Место России в Евразии. Будапешт, 2001. С. 172 – 181.
Седов П. В. Русский человек в эпоху перемен (жизнь придворного конца XVII в.) // Санкт-Петербургский международный летний культурно-исторический университет. Реформы в России XVI – начало XX в. СПб., 2006. С 4 – 33.
[У Шамина и Седова несколько различная интерпретация "реформы Фёдора Алексеевича" - прежде всего в том, какая "уставная придворная одежда" была рекомендована и применялась на практике - хотя оба опираются на источники. Тут нужно предметно и досконально разбираться, сличая их точки зрения и эти самые источники. ]
www.litmir.net/br/?b=190710&p=28
Интересная попытка "объяснить всё" у Володихина - "Царь Фёдор Алексеевич или бедный отрок", М., ЖЗЛ, 2013, С. 28-30
читать дальше""...
Итак, что же запомнилось от шестилетнего правления Федора Алексеевича? Занял престол после кончины отца, украсил кремлевские церкви и крепостные башни, провел реформу: запретил охабни! — и сам скончался. «Поновление» храмов и башен — хорошее, конечно, дело, но когда оно совершилось, не помнят. А вот повеление не носить охабни помнят очень хорошо. Это единственное событие царствования, точная дата которого сохранена летописью.
Отмена охабней стала чуть ли не визитной карточкой царствования Федора Алексеевича. А сколько отзывов и комментариев получило это маленькое нововведение в книгах и статьях историков! Его склоняли на все лады, придавая то один, то другой смысл.
Сведения об этом сохранились во множестве источников. Притом смысл «реформы» передается очень по-разному. Как видно, всем запомнилась отмена одежды, имевшей звучное, можно сказать, сочное русское название «охабни», а вот почему и на что их меняли — размылось в исторической памяти народа. Причем размылось до такой степени, что иногда позволяет заподозрить в «реформе» значение, прямо противоположное тому, которое вкладывал в нее сам царь.
Иностранцы запомнили: Федора Алексеевича упросила расправиться с охабнями первая его супруга Агафья Грушецкая. «Прежде всего, она уговорила [мужа] отменить охабни, то есть одежды безобразные женские, которые на войско надел тиран царь, когда оно бежало позорно без битвы с поля сражения, далее она уговорила стричь волосы и брить бороды, носить сабли сбоку и одеваться в польские кунтуши»[124]. Запомнили также и то, что приблизительно в это время русский военно-служилый класс принялся охотно переодеваться в польское платье. Один французский дипломат, посетивший Московское государство в 1689 году, впоследствии говорил: «Люди одеты почти так же, как поляки, богатые носят зимой одежду из голландского сукна, подбитого прекрасными мехами»[125]. Другой иноземец через несколько лет после смерти царя указывал, что Федор Алексеевич «…возненавидел отеческие обычаи, ему нравилась и одежда, и украшения польские»[126]. Приметили и то, что родные сестры Федора Алексеевича, Екатерина и Мария, переоделись в польском вкусе. Екатерина Алексеевна совсем «…забросила московские кафтаны, перестала заплетать волосы в одну косу».
Тут много сказано странного и путаного. Обычай позорить неудачливых воевод, приказав им надеть женское платье, у русских государей водился. Так поступал, например, Иван Грозный. Именно его, очевидно, поминают как «тирана». Но к середине XVII века о сем древнем обыкновении и думать забыли. Охабни конечно же никогда не были исключительно женской одеждой, но, напротив, мужской. Их носили массово, и ничего позорного в том не заключалось. А вот польская одежда действительно составила московскую моду 1680-х годов.
Могла ли царица с ее полонизированными манерами «уговорить» царя Федора Алексеевича по части охабней, польских кунтушей, стрижки волос, бритья бород, ношения сабель? Тут надо разбираться по пунктам и очень осторожно.
Сам царь ходил без бороды. Возможно, это результат уговоров жены — оно, конечно, «ночная кукушка дневную перекукует»… Такое уже бывало в истории Московского государства: молодая красавица Елена Глинская когда-то упросила своего неюного супруга Василия III сбрить бороду. И ничего, государство не рухнуло. При Федоре Алексеевиче, да и позднее, брадобритие осуждалось Церковью, но не преследовалось со стороны светских властей. Оно существовало в виде моды, несущей вызов старым обычаям, и, вероятно, его подпитывали вкусы самого царя. Но при Федоре Алексеевиче брить бороды принялись очень немногие. Европейцы, посещавшие Москву после кончины Федора Алексеевича, с недвусмысленной ясностью говорят: московиты носят длинные бороды. Никуда, таким образом, бороды не делись.
Но стричь волосы? Да еще при Алексее Михайловиче их повелевали ни в коем случае не стричь. Ведь «стричь» — значит носить короткую прическу. А наша аристократия исстари имела обыкновение брить голову до синевы. И редко кто ходил, по западному обычаю, с длинными волосами или с подстриженными. Обычай, касающийся бритья головы, пережил Федора Алексеевича.
Сабля или шпага, прикрепленная на боку, определенно вошла у русского дворянства в моду в 1680-х годах — прежде под одеждой носили длинные ножи. Но источники не позволяют сказать точно: произошло это на последнем отрезке царствования Федора Алексеевича или уже после Стрелецкого бунта 1682 года. Возможно, влиянию царицы Агафьи приписали обычай, который наша знать заимствовала и без нее.
Совершенно точно эта государыня повлияла на русский женский наряд. Она не имела в гардеробе охабней и почти не носила традиционных круглых шапок, предпочитая первым шубы и «телогреи», а вторым — «треухи». Вслед за нею некоторые знатные женщины стали наряжаться именно так. Но в женском тереме перемена происходила значительно медленнее, нежели в царских палатах. Княгини и боярыни не торопились следовать новой моде, ей поддались немногие.
Польскую одежду государь Федор Алексеевич вполне мог полюбить, а с 1679 года, без сомнений, иногда носил ее: источники свидетельствуют об этом неоспоримо[127]. Его родные — полюбили определенно. Да и дворянство русское вскоре после смерти Федора Алексеевича принялось носить польское платье с большой приятностью.
Но ни в одном источнике русского происхождения, пересказывающем содержание указа про охабни от 22 октября 1680 года, ничего не говорится о смене старой русской одежды на польскую! В частности, «польские кунтуши» не упоминаются ни единым словом.
Вот, например, отрывок из воспоминаний, сохранившихся в одном рукописном сборнике XVIII века: «Сей царь Феодор Алексеевич переменил древнее Российское платье охабни и протчее и велел носить мущинам кафтаны, а женщинам шубы и телогрейки и треухи, а не шапки»[128]. Звучит совсем иначе, нежели в том летописном памятнике, который цитировался в самом начале главы. Во-первых, сохранилась историческая память о нескольких (как минимум двух) указах Федора Алексеевича — о мужском платье и о женском. Во-вторых, здесь смысл указа, запрещающего охабни, — совсем иной. Охабни заменили просто кафтанами, а не какими-нибудь особенными кафтанами «не на подъем».
И — ничего о «кунтушах».
В начале 1990-х годов историк П.В. Седов наконец-то ввел в научное обращение текст самого указа. А это, разумеется, гораздо более ценно, нежели самый качественный летописный пересказ.
На Казанскую — большой церковный праздник, имевший, ко всему прочему, особое почитание у Романовых[129], — государь после обсуждения с Боярской думой указал: «С сего времени стольником и стряпчим, и дворяном московским, и дьяком и жильцом[130], и всяких чинов служилым людем носить служилое платье ферезеи и кафтаны долгополые для того: по его, великого государя, указу они… бывают на его государевых службах в полкех носят ферезеи и кафтаны и иное служилое платье, а к Москве приехав вместо того служилого платья носят городовое платье охобни и иное и в той перемене чинятца им убытки большие и для того то городовое платье охабни и иное отставить, чтоб впредь вышеписанных и иных чинов служилым людем в том убытков не было, а коротких кафтанов и чекменей никому не носить не которыми делы, а носить всем то служилое платье и в город всем выехать с воскресенья октября с 24-го числа»[131].
123
Россия при царевне Софье и Петре I: Записки русских людей. М., 1997. С. 39-40.
124
Дневник зверского избиения московских бояр в столице в 1682 году… С. 397.
125
Де ла Невилль. Записки о Московии. М., 1996. С. 167.
126
Погодин М.И. Повествование о московских происшествиях по кон чине царя Алексея Михайловича. М., 1835. С. 76.
127
Седов И.В. Закат Московского царства… С. 508—509.
128
Сборник князя П.П. Трубецкого (Отрывки) // Временник Императорского Общества истории и древностей российских. Кн. 20. М., 1854. С. 8.
129
Это связано с событиями, которые положили начало династии Романовых: победа над Ходкевичем и польско-литовскими интервентами, засевшими в центре Москвы, связывалась с чудотворной защитой Казанской иконы Пречистой Богородицы земских войск Трубецкого и Пожарского. А вскоре после освобождения Москвы Земский собор 1613 года возвел на русский трон первого царя из рода Романовых — Михаила Федоровича. Поэтому приурочивание какого-либо правительственного действия к 22 октября — верный признак того, что ему придается особо важное значение.
130
Стольник, стряпчий, дворянин московский, жилец — высокие чины дворян, служивших в составе государева двора.
131
Седов И.В. Закат Московского царства… С. 510—511.
27
До Седова историки опирались на пересказы этого документа — более или менее искаженные и, во всяком случае, неполные. Многие горячие головы соблазнились высказываниями иностранцев и принялись рисовать портрет царя-«западника», переодевающего своих подданных на европейский манер — в короткополое польское платье. Федор Алексеевич в чем-то, конечно, «западник». Но практические проявления этой его умственной склонности не столь просты и однозначны, как принято думать. Нет в его указе про охабни ничего, свидетельствующего о государственной воле европеизировать русскую одежду. Ни в указе, ни в его летописном пересказе ничего не говорится о введении польской или короткополой одежды. Кстати, Польша в то время не знала моды на короткополые наряды. «Кафтаны не на подъем» — значит длиннополые кафтаны, а не наоборот. В указе же прямо сказано: короткие кафтаны подпадают под запрет.
П.В. Седов, несколько поторопившись, даже сделал прямо противоположный вывод: царь выступил в роли охранителя! Он решил сберечь старинную русскую одежду от влияния западных мод. Иначе говоря, шел курсом, прямо противоположным петровскому: при Петре I наказывали тех, кто не желал носить европейское платье, а до него, в частности, при Федоре Алексеевиче и его отце, — напротив, тех, кто носил его[132]. Ведь при Алексее Михайловиче, на вечерней поре его царствования, действительно издавался указ, запрещающий московскому дворянству носить кафтаны и шапки «с иноземских образцов». Так не пошел ли его державный отпрыск тем же путем?
Вот уж смело! Смело с избытком.
Чем же охабни (или, иначе, опашни) и чекмени проигрывают в русскости длиннополым кафтанам и «ферезеям»?
Вопрос далеко не простой. Столько эмоций вокруг него нагорожено решительными сторонниками «западничества» и «охранительства» Федора Алексеевича, что надобно остановиться на нем с большой подробностью.
Историк С.М. Шамин, не относящийся ни к первым, ни ко вторым, предлагает более здравое суждение: «Ближайшая цель указа состояла в установлении более или менее единообразного костюма, в котором служилые люди должны были являться на службу»[133].
Иначе говоря, по мнению С. М. Шамина, в «реформе» Федора Алексеевича не содержалось ни пропольского, ни прорусского смысла.
Определенный резон в этом есть. Если внимательно вчитаться в текст указа, станет ясно: дворянам, относящимся к государеву двору, предписывают на московскую службу являться в том же «служилом платье», в котором они бывают на выезде — в городах, полках. Им разрешают не ходить больше на Москве по служебным делам в «городовом платье». А «городовое платье» — одежда более роскошная и менее удобная, чем платье «служилое». Это, говоря современным языком, «представительская» или «статусная» одежда.
Почему дворяне получают такое позволение? И почему долгополые кафтаны, а вместе с ними «ферезеи» (ферязи, ферези) царский указ относит к «служилому» платью, а короткополые кафтаны, чекмени и запомнившиеся всем охабни — к «городовому»? Почему вообще короткополые кафтаны, чекмени и охабни поставлены в один ряд?
Прежде всего, стоит уяснить, что представляли собой все эти предметы гардероба.
Знаменитый охабень — ничуть не короткополое одеяние. Это верхнее широкое распашное платье длиной до щиколоток или ниже, до каблуков. Книзу охабень чуть расширялся. Рукава к охабню шили длинные, тонкие, и носить его в рукава выходило неудобно. Поэтому в рукавных проймах делали длинные разрезы, чтобы надевать охабень внакидку, пропустив руки через эти разрезы, а рукава завязав на спине или на животе. Спереди охабень застегивался встык на петлицы, сзади к нему прикрепляли большой откидной воротник, доходивший порой до середины спины. Охабень считался одеждой дорогой и нарядной. Его изукрашивали, насколько позволяли средства. Богатый помещик мог выйти на службу в щегольском охабне из атласа, бархата, парчи и даже из шелка с золотой или серебряной вышивкой. Такой охабень унизывали жемчугом[134], приделывали к нему дорогие красивые пуговицы, обшивали воротник кружевами.
С охабнем имела сходство «однорядка» — такая же длинная верхняя одежда с прорезями под декоративными рукавами, только без воротника и без подкладки. Однорядку могли опоясать, но чаще носили как плащ — в холода, в дождливое время. Заезжие иноземцы называли ее именно «плащом». Наши предки в однорядке видели такую же «парадную» одежду, что и в охабне. А потому украшали ее кружевом, золотым шитьем, цветными нашивками.
Чекмень шили разной длины. И по щиколотку, и по колено, и — гораздо выше — по середину бедра. Он представлял собой нечто среднее между кафтаном и халатом. Мода на чекмени, очевидно, пришла к русским от татар и задержалась надолго. Кавказские народы и наши казаки носили чекмени (или чапаны) и в XVIII, и в XIX столетиях… Чекмень — верхняя суконная одежда, в реалиях средней России соответствовавшая осеннему и весеннему сезонам, времени холодов, ненастья, зябких ветров. Чекмень представлял собой однобортный распашной «утеплитель». Его носили нараспашку, накинув на плечи, или же подпоясывали кушаком. Застегивали его крючками за петельки. Крючки вставляли в правую полу, а петельки нашивали к левой стороне груди. Чекмень исключительно удобен и, кроме того, это наряд молодецкий: туго затянутый торс, пристегиваемый воротник-стоечка[135], снизу — за счет сборок и клиньев — раструб. Его можно скроить из дорого сукна, богато украсить. А в XVII веке наши дворяне очень любили пышную, праздничную, многоцветную одежду.
Итак, охабни, однорядки, чекмени — всё это верхняя одежда, традиционно-русская или заимствованная у тюркских народов, чаще всего нарядная, а значит, дорогая. Может быть, «городовое платье» воспринимается прежде всего как более богатое, нежели платье «служилое»? Тогда Федор Алексеевич избавил своих дворян от лишних расходов, от быстрого износа дорогого платья, позволив приходить на службу в дешевом, повседневном…
К последнему отнесли длиннополый кафтан и «ферезею» (ферязь).
Что касается кафтанов «не на подъем», то есть, попросту говоря, длиннополых, то сегодня совершенно неясны простые слова, понятные для современников Федора Алексеевича. «Не на подъем» — это до щиколотки, до колена или выше? Кафтаны-то были разные, и до наших дней дошли образцы второй половины XVII столетия с полами неодинаковой длины. Короткий кафтан — вероятно, до середины бедра и выше, по моде Франции, Венгрии. Его отвергли. А вот какая длина считалась приличной для дозволенного кафтана? До колена — нормально или коротковато?
Судя по одному высказыванию 1680-х годов, кафтан, предписанный реформой Федора Алексеевича (а может быть, и ферязь), виделся современникам заметно короче охабня. Известный книжник того времени, интеллектуальный фаворит Федора Алексеевича Сильвестр Медведев уже после кончины монарха писал: «Бысть от него, государя, повеление всему его сигклиту[136] и всем дворяном и приказным людем, чтобы носити одеяние — кафтаны. Прежде того носили длинное платье: охабни и однорядки. И начата вси носити кафтаны и до сего дни»[137]. Медведев, коему бы вечно Бога молить о своем великом благодетеле царе Федоре Алексеевиче[138], ворчит на него: мол, навводил в одежде, питье, обуви и в воинских званиях иноземщины, оттого и случились после его кончины большие бунты. Ну, на этот счет, отчего случились бунты, есть тысяча мнений, и медведевское — далеко не самое авторитетное из них. А вот одно в словах Медведева исключительно ценно: высказывание о длине одежды. Можно считать твердо установленным: кафтаны, предписанные к ношению, воспринимались людьми того времени как нечто короче охабня, но и не по бедро, то есть длиннее совсем уж короткополой вариации, начавшей было распространяться в России.
132
Седов И.В. Реформа служилого платья при Федоре Алексеевиче // Когда Россия молодая мужала с гением Петра. Переславль-Залесский, 1992. Вып. 1. С. 77-84.
133
Шамин С.М. Мода в России последней четверти XVII столетия // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2005. № 1 (19). С. 25.
134
Россия в ту пору была очень богата речным жемчугом, и его щедро использовали для украшения одежды, головных уборов, предметов церковного быта.
135
Но чекмень часто носили и без воротника. Из материального быта времен Российской империи этот красивый старинный воротник-стойка ушел.
136
Слово «сигклит» надо читать как «синклит» — то есть приближенные государя.
137
Россия при царевне Софье и Петре I: Записки русских людей. С. 67-68.
138
Подробнее о Сильвестре Медведеве — в главе «Типографская школа».
28
Примерно то же сказано в позднем летописном памятнике — «Русском Хронографе» особой редакции: Федор Алексеевич «…указал своего царского синклиту бояром и окольничим и думным и ближним и служилым и приказным людем на Москве и в городах носить служилое платье и прежние старообытные городовые одежды: охобни и однорядки оставить для того, что те были одежды долги — прилично женскому платью — и к служилому и дорожному времени не потребно, да и много убыточно»[139].
В указе о длине одежды ничего не сказано. О сходстве ее с женской — также. Иностранцы, конечно, укоряли русских за то, что их одежды столь долги — Европа привыкла к гораздо более коротким одеяниям, а потому традиционное русское мужское платье воспринимала как женское или «азиатское». Но в тексте указа нет ни малейших признаков того, что их мнение учитывалось. Более того, указ не упоминает ни бояр, ни окольничих. А вот насчет «убыточности» — да, это сохранилось в народной памяти.
Но… и кафтаны бывали как скромными, так и богато отделанными. Состоятельный человек мог пошить себе кафтан из дорогих материалов.
Ферязь — одежда такая же длиннополая, как и охабень, или несколько короче. Но от охабня ферязь имела два принципиальных отличия. Во-первых, ее изготавливали без воротника. Во-вторых, ее надевали в рукава. Длинные (намного длиннее руки) рукава у плеча собирались во множество складок, а узкая нижняя часть позволяла им крепко удерживаться возле кисти и не падать. Но ферязь могли носить и «спустя рукава», то есть продев руку не до конца — так, чтобы ладонь осталась в рукаве. Любимый способ ношения у старомосковской аристократии представлял собой нечто среднее: одна рука продевается до конца через рукав, а вторая остается внутри другого. Носили ферязь чаще всего без перехвата, но иногда заказывали «становой» вариант — с перехватом. А застегивали ее на пуговицы, вставлявшиеся в особые нашивки с петельками. Эти нашивки любили украшать кистями. Ферязь имела три несомненных достоинства. Во-первых, ее при всем желании не протрешь на локте. Во-вторых, в ней удобно согреть руки, когда наступают заморозки. В-третьих, ее можно было, как плащ, откидывать до половины спины, если в ней станет слишком уж жарко.
Ферязь никак не может считаться одеждой, предназначенной исключительно для повседневной носки. Она выглядит в лучшем случае чуть менее пышной, нежели охабень. Но ее также могли сшить из парчи, из шелка с золотой или серебряной вышивкой, из бархата, а потом еще и подбить собольим мехом. Да и пуговицы на праздничной ферязи по дороговизне ничем не уступали оформлению охабней.
Выходит, богатство верхней одежды еще не признак его принадлежности «городовому платью». Видимо, дело все-таки в типе одежды, а не в богатстве или бедности ее оформления.
К польской и малороссийской моде ферязь имеет прямое отношение. Там ее охотно носили. Как, впрочем, и длиннополый кафтан: поляки того времени предпочитали длиннополые кафтаны короткополым (а их-то как раз отнесли к числу запрещенной одежды). Но русские и без того исстари носили столь же длинную одежду, в частности, те же ферязи. Нельзя сказать, что ферязи заимствованы у западных соседей.
В чем же тут дело? Зачем понадобилось утеснять охабни и чекмени ради ферязи и длиннополого кафтана?
Стоит обратить внимание на то, кому именно адресована «реформа», а кто от нее избавлен. Указ четко называет чины, к которым обращается государь: стольники, стряпчие, дворяне московские, дьяки, жильцы и «всяких чинов служилые люди» — то есть и те служилые люди, кто стоит в иерархии государева двора ниже дьяков и жильцов. Стольников, стряпчих и дворян московских — многие сотни. Они составляют среднюю часть служилой иерархии московской. В переводе на служебные ранги Российской империи это высшие офицерские чины, но еще не генеральские. Это не верхушка двора. На высшем ярусе — «думные чины», коих всего четыре: думные дьяки, думные дворяне, окольничие и бояре. К ним добавляется несколько важнейших «дворовых» чинов — ключевых должностей в дворцовом хозяйстве. Таковы, например, чины конюшего, оружничего, казначея, дворецкого. Всего несколько десятков человек, общее количество которых может колебаться в широких пределах. Как правило, это богатейшие светские землевладельцы страны — помимо самого государя. Следует отметить: их реформа не касается.
А для всех остальных она подается как подарок, как избавление от больших убытков.
Но какие «убытки» могут понести служилые люди среднего звена «дворовой» иерархии, если им придется, вернувшись с дальней службы в Москву, поменять ферязь на охабень? Что из них удобнее, что менее сковывает движения — большой вопрос. Русские люди любили щеголять и в том, и в другом. А уж чекмень, кажется, удобнее и охабня, и ферязи, недаром его еще очень долго носили казаки… Но чекмень-то как раз отменили вчистую!
Кажется, один ответ объясняет всё. Если прежде на «городовых» и «полковых» службах требовали носить одно платье (ту же ферязь или кафтан), а в Москве другое (тот же охабень как своего рода «придворный мундир»[140]), то у служильцев среднего слоя на такую «перемену» могло элементарно не хватать денег. Особенно если учесть, что еще не закончилась тяжелая, разорительная Русско-турецкая война. Из сотен стольников, стряпчих, московских дворян далеко не все — состоятельные вотчинники. Есть люди и победнее. Им этот охабень поперек горла: ну чем плохи ферязь или кафтан, без которых точно не обойдешься, ибо это одежда военная, походная, армейская, и почему нужен сверх того еще и охабень? Для них подобный расход — сущее разорение. Военная же одежда для холодных сезонов по необходимости не должна быть ни слишком короткой (ноги мерзнут), ни слишком длинной (полы волочатся по грязи, набирают влаги и тяжелеют).
Ну а для высшего слоя, для служилой аристократии, подобные траты, очевидно, не выглядели столь уж тяжелыми. Для них отмены требования носить охабни не последовало.
В итоге приходится сделать вывод о весьма скромном и весьма прагматичном назначении реформы. Федор Алексеевич желал всего-навсего привести одежду членов высшей служилой корпорации — государева двора — к единообразию. Просто-напросто унифицировать ее. Изо всех видов одежды, применявшейся тогда на службе, представителям наиболее бедных и средних слоев московских дворовых служильцев позволили носить только «военизированные» виды — ферязь, длиннополый кафтан; ничего сверх того от них более не требовали. А в целях достижения единообразия охабни велели не носить и тем из них, кто мог их приобрести. Из тех же соображений унификации выбросили из быта чекмени и короткополые кафтаны: если уж все носят ферязи с длиннополыми кафтанами, так все! Богачам оставалось пошить… дорогие парадные ферязи из парчи и бархата.
Выходит… охабень стал своего рода привилегией. Высшим чинам государева двора царь не запрещал носить охабни. Вот и получается, что отсутствие подобного запрета означало для них, с одной стороны, дополнительную финансовую нагрузку, а с другой — создание законодательно закрепленных различий между влиятельной служилой аристократией, «сливками» двора, и всеми прочими. Охабни — для тех, кто составляет самую верхушку военно-служилого класса, высший его эшелон, а ферязь — для тех, кто туда не попал и, возможно, никогда не попадет.
Никакой идеологии! Сплошная прагматика.
Тот же историк С.М. Шамин, резюмируя смысл и результаты реформы, пишет: «Федор Алексеевич не вводил в Россию ни польской, ни какой-то другой европейской одежды»[141]. Так и есть, можно лишь согласиться.
Далее: «Он просто запретил ношение традиционного парадного костюма, заменив его служилым платьем. В таком одеянии к моменту издания указа ходили уже многие представители московской знати». Не совсем точно: запрет касался не всех. Просто служильцы, для которых дороговато было носить то одно, то другое в разное время, оказались избавлены от лишней финансовой тяготы.
139
Попов А.И. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869. С. 253.
140
Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в XVI и XVII ст. М., 2000. Т. 1.4. 2: Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. С. 433, 462.
141
Шамин С.М. Мода в России последней четверти XVII столетия. С. 32-33.
29
Далее: «Служилое одеяние по необходимости должно было как можно меньше сковывать движения человека. Это и предопределяло его меньшую длину. В угоду ревнителям традиций указ запрещал носить и "постыдно" короткие костюмы. Между "ретроградски" длинными охабнями и вызывающе короткими чекменями служилые люди (за исключением случаев парадных государственных церемоний, для участия в которых были необходимы ферези строго регламентированного вида) могли теперь выбирать наиболее приемлемый для себя крой одежды. Кроме того, под ферезью зачастую носили короткий, иногда выше колен, кафтан. По окончании дворцовых церемоний ферезь можно было расстегнуть и закинуть за спину, как плащ. Это существенно меняло внешний вид человека». Как солдат, отслуживший два года срочной службы в среднеевропейских широтах, автор этих строк хотел бы поставить под сомнение изложенные выше умозаключения. Ох, как худо поздней осенью, когда шинелька коротковата! Ох, как неприятно ранней весной, когда холодный ветер бьет по ногам, а шинелишка их не закрывает! Ох, как странно думать, что длинные или широкие полы как-то могли «сковывать движения» или давать дополнительную свободу. Как они могут влиять на движения рук, когда полы одежды касаются ног?! А ногам никакие полы двигаться не мешают. И, разумеется, совсем никакого значения эта длиннополость или короткополость не могла иметь для кавалерии — очень, знаете ли, трудно «сковать движения» ног, когда они пребывают на боках лошади справа и слева от седла… А подавляющее большинство наших дворян служили именно в конном строю. Зато бесконечные осенне-весенние грязи подсказывали воздержаться от слишком уж длинных одежд: чай, не чистенькие полы государева дворца ими мести!
Что же касается платья, надеваемого под ферязь, то тут уж никакой регламентации указ не вводил. Это ведь вовсе не верхняя одежда, которой только и касалось повеление Федора Алексеевича от 22 октября 1680 года.
И, наконец: «В результате реформы Федора Алексеевича костюм русского служилого сословия стал, в соответствии с общеевропейской тенденцией, постепенно укорачиваться и приобрел сходство с польским. Появление свободы выбора привело к проникновению в Россию нового, чисто европейского явления — моды. Осознавала ли русская знать сходство нового костюма с польским? Скорее всего, да, поскольку это сходство очевидно. Однако признать его было бы унизительно для национального самолюбия… В итоге молодые могли щеголять своим "европейским" видом, а ревнители старины — делать вид, что ничего особенного не происходит». Слишком много тут натяжек, слишком много логических спекуляций. Русский костюм действительно укорачивался. Но следовало бы честно признаться: нет достаточных оснований видеть прямую связь между этим явлением, указом Федора Алексеевича 1680 года и «общеевропейской тенденцией». Очевидно, укорачивание стало побочным эффектом от «военизации» русской мужской одежды. Не более того.
«Общеевропейская тенденция» привела к значительно более радикальному укорачиванию одежды на колоссальном пространстве от Англии до Венгрии и от Швеции до Венеции. Россия, с легкой руки Федора Алексеевича, всего лишь чуть-чуть подрезала полы. Русские дворяне и «приказные люди»[142] до этого «косметического» укорачивания напоминали турок и персов, а после него — поляков… носивших самые длинные одежды в Европе. От этого «полонообразия» официально избавятся лишь при Петре I — будет официально предписано русское платье, «которое было наподобие польского платья», отменить, а вместо него ввести короткое платье, характерное для Западной Европы.
Для биографии самого Федора Алексеевича тут прежде всего важно следующее: «Охабенная реформа» не свидетельствует ни о каком «западничестве», ни о каком «полонофильстве» и, одновременно, ни о каком «охранительстве» Федора Алексеевича. Царь позаботился о служилых людях. Что ж, милостив государь русский.
Вот и всё.
* * *
Реформа одежды имела два следствия. Первое из них нетрудно предсказать. Федор Алексеевич с большим вниманием относился к упорядочению быта своих подданных — совершенно как его отец. Тут он склонен был проявлять мелочность при составлении инструкций и суровость при первых же признаках неповиновения. Например, через год после указа про охабни царь издал указ, регламентирующий езду на каретах. Боярам и прочим «думным чинам» позволялось по будням запрягать двух лошадей в карету или сани, по праздникам — четырех, а «на сговорах и свадьбах» — шесть. Служильцам государева двора меньшего ранга зимой разрешалось запрягать в сани одну лошадь, а летом предписывалось ездить верхом[143]. Бог весть, чего тут больше — желания разгрузить узенькие московские улочки или довольно неблаговидного стремления в мелочах контролировать жизнь подданных.
Ну а уж коли вводить подобные правила, то придется разрабатывать и правила контроля за их исполнением…
Служильцев государева двора, не глядя на знатность, возраст и заслуги, просто не пускали в Кремль, если они являлись в неположенной одежде. Если же они рвались в ворота силой, то охрана попросту «сдирала» с них охабни и однорядки. За пределами же государева двора — и как кремлевской территории, и как служилой корпорации — реформа не получила обязательной силы. Да и не карали за ношение охабней. Царь действовал твердо и последовательно, однако в большей степени «пряником», нежели «кнутом»: хочешь продолжать служилую карьеру в Кремле, ограничь себя в выборе одежды, а не желаешь — так оставайся подальше от царской особы, и Бог тебе судья! Наше дворянство в большинстве своем спокойно рассталось с охабнями.
Гораздо большая жесткость Петра, ломавшего через колено тех, кто не желал расстаться с бородами и старообразным костюмом, вызывала сопротивление. Более мягкий подход Федора Алексеевича оказался эффективнее.
Второе следствие прямо связано с содержанием указа от 22 октября. Через два месяца, 19 декабря, вышел новый царский указ о придворном платье. Он развивал и, отчасти, исправлял предыдущий. Государь утверждал ферязи в качестве парадной «дворовой» одежды для всех, не исключая бояр и прочих думных чинов. Об охабнях, позволенных кому-либо, уже и речи нет. Унификация коснулась и величайших аристократов.
Об «убытках» служилых людей нет ни слова. Напротив, новым указом они вводились в большие расходы. Всем чинам — от боярина сверху и московского дворянина и дьяка снизу — предписывалось завести по три (!) богато оформленных ферязи.
«Золотая» (парчовая) ферязь предназначалась для дня «Новолетия» (1 сентября), на Рождество Христово, Пасху, Богоявление, Благовещение, Троицын день, праздник Входа Господня в Иерусалим, на именины царя с царицею (дни поминовения святого Феодора Стратилата и мученицы Агафьи), на Спаса Нерукотворного, в день Успения Богородицы и день Ризы Господней.
«Бархатная» ферязь — для большинства богородичных праздников, на Воздвижение, на Сретение и Преображение Христово, на Святую неделю, в дни поминовения «нарочитых» святых и некоторые другие праздники.
«Объяринная»[144] ферязь — на дни поминовения других «нарочитых» святых, по воскресеньям от Рождества Христова до Богоявления, а также на повечерия этих двух праздников[145].
Новый указ, думается, был довольно неудобен для служильцев государева двора. Дело не только в расходах. Из персон, которые имели право одеться согласно собственному вкусу и средствам, разных по характерам и приоритетам, они превращались в монолитную массу.
Конечно, царь желал меньшей пестроты и большего «благолепия» для своего двора. Но… уж очень сильно эти его дотошные инструкции напоминают игру в солдатики. «Наденем-ка на них одинаковые мундиры!» — как будто звучит монарший голос.
142
Приказные люди — чиновники в «приказах» (центральных органах управления).
143
Собрание государственных грамот и договоров. Т. 4. С. 395.
144
Объяриновый или объяринный — сшитый из шелковой ткани (муара) с золотыми или серебряными узорами.
145
Там же. С. 377.
30""
Ну, и Шаменков с его "венгерским платьем"
cyberleninka.ru/article/n/vengerskoe-platie-peh...
Шаменков С.И. Венгерское платье пехотных полков армии Петра Великого 2012
...
Это не по делу - но здесь у него интересные рисунки
cyberleninka.ru/article/n/k-istorii-protivobors...
www.reenactor.ru/ARH/PDF/Chamenkov.pdf
! Женская европейская од-да на самое начало 18 в.
Сергей Шаменков "А женского полу всех чинов...": Дамский городской костюм Северной Европы и его русская рецепция, начало XVIII в. (специально для проекта www.reenactor.ru)
дальшеГородской костюм Северной Европы.........................................1
Ткани..........................................................................................3
Комплект с юбкой, корсетом и бастрогом.................................13
Рубаха.........................................................................................13
Юбки ..........................................................................................13
Карманы.....................................................................................14
Фартук........................................................................................17
Лиф (бастрог, жакет) .................................................................18
Корсет.........................................................................................21
Бострог .......................................................................................24
Платья ........................................................................................27
Головные уборы..........................................................................36
Чулки..........................................................................................40
Обувь...........................................................................................42
Уличная одежда .........................................................................44
Схемы кроя .................................................................................48
Реконструкция.............................................................................57
И, наконец, Абрамов с зубковскими рисунками и с выкройками:
leib-hussar.livejournal.com/390843.html?thread=...
www.reenactor.ru/index.php?showtopic=69912
Абрамов А. РЕФОРМА СЛУЖИЛОГО ПЛАТЬЯ. 1680 // "Старый Цейхгауз", № 1 (45) 2012 г.
Там и вездесущий Потёмкин (куда без него) и фон Шварценгорн (!) и вообще много вкусного. На форуме - Ф.-П. высказался о пресловутом гербовом терлике: ""...То есть СОВСЕМ не сокольничий, а ездового (в Патриарших палатах к тем кафтанам/терликам ещё и чепраки имеются. Такие же по исполнению)."" Интересно.
Сам Абрамов о "предварительном" формате статьи:
читать ""... Постараюсь ответить по сути. Сразу скажу, что разбираемая на форуме статья является первой в задуманном и подготовленном цикле посвященном мужской светской одежде 1680 - 1700. Это мой первый опыт подобной работы. Поэтому результат оказался несколько иным, чем ожидался. Прежде всего отмечу , что представленный материал не является основной темой исследования, а предворяет ее. Надо было с чего - то начинать. Поэтому - то и была взята реформа 1680. По причинам от меня не зависящим материал готовился в крайне сжатые сроки. В связи с чем возникла некоторая чехарда с иллюстративным материалом. Приличная часть которого была снята в последний момент. Вообще с самого начала встал основной вопрос в каком виде подать материал. Трудность заключается в том, что помимо сугубо технического материала связанного с кроем изделий необходимо было отразить исторические процессы произошедшие в описываемый период да еще и в кратком. журнальном изложении. последнее представляло и представляет для меня определенные трудности в связи с отсутствием опыта работы в подобном формате.( Диссертационная работа и статьи в специальных медицинских журналах имеют несколько иные требования). Да и специального исторического образования я не имею, что тоже вызывает определенные трудности. Вообще моя тема это мужское платье "польского" - "венгерского" типа. О чем собственно и пойдет речь далее. Согласен с тем, что в статье сделан недостаточный акцент на техническую базу. Но она-то и войдет в основную часть повествования. Уже в следующем обзоре акцент будет сделан именно на форму, крой отделку и.т.д. Так, что надо немного подождать. Скажу только, что я действительно дружен с Вишневской И.И. а так же с работниками кафедры истории костюма МХАТ. Работа выполнялась в течении 5 ти лет в содружестве с указанными лицами. Без помощи которых все мои выводы носили чисто теоретический характер. К сожалению на настоящий момент в России нет специальных работ посвященных конструктивным особенностям мужского костюма указанного периода. Кроме специальных работ Седова и Шамина, в которых отражен исторический контекст произошедших изменений, опереться просто не на что. Более того отсутствуют как таковые специалисты в этом вопросе. Связано это во многом со статусным положением музея где хранятся разбираемые мной вещи.А так же в отсутствии интереса в реставрационной среде к этому вопросу. Поэтому работать пришлось с нуля. За истекший период специалистами МХАТ были выполнены две реплики кафтанов "польского" периода истории русского платья. именно реплики, а не изделия по мотивам. Что позволило разобраться с кроем изделий, а так же с экономной методикой выкладывания деталей на куске материала. Оказалось довольно просто и по своему гениально. Часть этой работы отображена в статье(имеются ввиду рисунки внизу кафтана). Все это войдет в готовящуюся публикацию. Так, что терпение. Теперь позволю себе уточнить некоторые детали....Чертежи русской одежды из ГИМа предоставленные мне сотрудниками МХАТ - это не их видение, а реальные снимки с реальных вещей. Должны были публиковаться в альбоме выпущенном ГИМ. Альбом вышел, а чертежи остались. Причем - то, что опубликовано мной это перерисовки сделанные Владимиром Перидерием, по чертежам Ольги Поликарповой. То есть внешний вид с некоторыми конструктивными особенностями. А не ее чертеж. Где естественно все с сантиметрами и.т.д. По ним, кстати сшиты реплики которые используются сейчас в учебном процессе. За все реконструкции в статье несу ответственность лично я, а не Николай Зубков работа с которым, надо сказать, доставляет одно удовольствие. Мы действительно не акцентировались на сапогах, саблях и.т.д Да потому, что этот материал я просто не знаю том объеме , который необходим для точного изложения. Поэтому эти вещи условны. Вот за, что ручаюсь, так это за верхнюю одежду. Что бы там не говорили но это реально существующие образцы дошедшие до нашего времени. Материал передан мне лично главным хранителем отдела тканей оружейной палаты. И это не сказки.К сожалению ситуация сложившаяся на настоящий момент в российских музеях не позволяет публиковать материалы в другом виде. Но мне кажется, что и моя форма изложения достаточно наглядна. Другое дело трактовка материала. Это конечно же дело автора. Я думаю так. Свою точку зрения постараюсь изложить в части посвященной конструкции одежды, где будет и краткий экскурс по другим частям гардероба(Шапкам.штанам...) Эти вещи на 1680 -90 е сохранились в Эрмитаже и Оружейной палате и тоже есть у меня. Только отрегулирую правовые вопросы. Да и еще. Конечно и польские и западноевропейские и турецкие издания я читал. Это ведь не тайна за семью печатями. Да и мои выводы основаны отнюдь не на "секретных" материалах. Так, что попробую в следующей печатной работе удовлетворить информационный голод, а так же дать новую пищу для размышления всем заинтересованным лицам. Тем более , что А.В.Малов обещал свою помощь при подготовке текущего материала.
...
Альбом: Костюм в России XV - начало хх века. Из собрания ГИМ. Арт - родник.М.2000. Он должен был выходить более развернутым. С подробными выкройками и фото элементов конструкции.Но , что - то там не сложилось и огромная часть работы осталась за бортом. К обмерам были привлечены сотрудники кафедры истории костюма МХАТ Маклакова и Поликарпова. Работа была проведена. Были отшиты копии вещей. Но в книгу чертежи не вошли. Так же, как и некоторые вещи. Телогрея например. По технологии изготовления которой был отснят фильм демонстрирующийся в палате бояр Романовых. В следующей публикации как раз и будут рассмотрены конкретные различия между кафтанами. Только придется подождать. В связи с тем, что возрос объем иллюстративного материала который следует показать.Вообще следующая часть была заявлена на 46 номер но в связи с изложенными причинами публикация несколько отложиться. Персонаж в белом собирательный образ. На нем рассмотренный в тексте кафтан, а так же ферезея из Оружейной палаты. Круживо взято там же.Делалось по фотоматериалам. Только в трактовке ферезеи, а точнее спорка с нее мы допустили некоторые вольности.( потому. как сама она известна и будет нарисована далее) Вольность заключалась в выборе воротника(они были разной формы) отделки, и добавлении карманов. И если с воротником и отделкой понятно, то вот карманы добавлены нарочно. Этот элемент довольно распространен в описываемый период. Но о нем забывают. Так кафтаны и зипуны в кремле имеют как просто прорезные карманы, по сути вырезы в ткани или шве, так и вполне сформированные внутренние карманы. Их покажу далее. А на ферезее карманы есть на портрете Ивана Борисовича Репнина. И на портретах польско - литовской шляхты. Описи конкретных вещей будут далее. Прошу прощения но больше отвечать не буду. А - то истрачусь в диалоге. Все напишу на бумаге. Спасибо.""
[UPD]www.archaeolog.ru/media/books_2013/Tezis_Smuta_...
Осипов Д.О. (Москва) ПРОЦЕССЫ «ЕВРОПЕИЗАЦИИ» КОЖЕВЕННО-САПОЖНОГО РЕМЕСЛА (ПО МАТЕРИАЛАМ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ КОЛЛЕКЦИЙ) // От Смуты к Империи. Новые открытия в области археологии и истории России XVI–XVII веков. Тезисы докладов научной конференции (Москва, 20–22 ноября 2013 г) М., 2013, С. 31
читать Повышеный интерес к изучению колекций «археологической кожи», отмеченный с конца 80-х г. прошлого века, значительно расширил географию и хронологические рамки этого материала. Наиболе информативной категорией находок для определения уровня развития кожевено-сапожного производства оказались обувные детали, поскольку сложность изготовления обуви и масовый характер е производства требовал концентраци всех технических и технологических достижений эпохи. Накоплен ый археологический материал обладает рядом своеобразных черт и признаков,
делающих его ценым историческим источником. Однако, динамика развития руского кожевено-сапожного ремесла, в частности процесы «европеизации» в позднесредневековое время (вторая половина XVI– XVI в.), оцениваются отечествеными иследователями по-разному. Так, А.В. Курбатов выделяет этот период в отдельный этап, связаный с усилением влияния западной техники, технологи и моды на руское кожевеное производство, полагая, что процес европеизаци росийского кожевено-сапожного ремесла активно начался не с реформ Петра Великого, а, по крайней мере, на столетие раньше.
Действительно, по мере освобождения от монгольской зависимости, Московская Русь активизирует контакты с Западной Европой. Тем не мене, «ориентализация» руской культуры, пустившей глубокие корни, сдает свои позици далеко не сразу. В XVI–XVI в. проникновение западноевропейских черт в костюме было эпизодическим, опосредованым и затрагивало лишь верхушку общества, никак не сказываясь на внешнем облике широких слоев населения. Возвращаясь к археологическим колекциям обуви, отметим, что большая часть описаных А. В. Курбатовым изменений была зафиксирована на териториях сменивших свою политическую подчиненость (Выборг, Ивангород, Орешек и др.). Аналогичную смену культурных традиций, илюстрирует и колекция кожаной обуви из раскопок ИА РАН 201–12 г. проведеных на територи г. Смоленска. Очевидно, что доминирование в слое первой половины XVI в. низкой обуви, а также распространение новых технических приемов, было обусловлено вхождением Смоленска в состав Великого княжества Литовского. Город получил Магдебургское право, что способствовало развитию цеховых организаций – это косвено илюстрирует разнобразие обувных клейм.
На остальной територи Роси следов иноваций в масовом обувном производстве в этот период не фиксируется. Материалы, полученые при раскопках городов Северо-Восточной Руси (Владимир, Коломна, Москва, Тверь и др.), демонстрируют эволюционые изменения, обусловленые, скоре, течениями моды. Та же картина наблюдается и в Великом Новгороде, входившем в Ганзейский союз. Находки небольшого количества обуви иностраного производства тяготеют к иноземным дворам, где подолгу жили торговавшие с Новгородом купцы.
Лишь во время правления Петра Великого лихорадочный рывок на Запад, называемый «революционой вестернизацией», окончательно узаконил отказ от традиционых форм руской культуры. Костюму в системе проводимых в стране реформ отводилась особая роль. С 1701 по 1724 г. в Роси было издано семнадцать различных указов, регламентирующих правила ношения одежды (а значит, и обуви) европейского образца, что способствовало е окончательному утверждению в быту росийских дворян, чиновников и военых.
@темы: одежда, Володихин, русские послы, окольничий Матвеев, Шаменков, Шамин С. М., Акельев Е. А., Седов П. В.