nashaucheba.ru/v18321/дэвид-фокс_майкл._америка...
Чарльз Гальперин Идеология молчания: предвзятость и прагматизм на средневековой религиозной границе //
Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Период Киевской и Московской Руси: Антология / Сост. Дж.Маджеска. Пер. с англ. З.Н.Исидоровой. - Самара: Изд-во «Самарский университет», 2001. 284 с.
читать дальше""...
Экономическое бремя, которое монгольское правление наложило на русских, частично компенсировалось двумя путями. Во-первых, русские князья, участвовавшие в совместных русско-татарских военных кампаниях, получали свою долю добычи. Во-вторых, русские в числе прочих участников получали выгоду от расширения международной торговли в условиях мира между народами, входившими в Монгольскую империю. В России монголы изменили направление торговли мехами, чтобы извлекать больший доход; в результате прибыль получали скорее московские и устюжские купцы, чем новгородские. [интересно; две статьи в сносках] Русские и татары использовали некоторые районы юго-восточного рубежа, на рязанской границе, как для земледелия, так и для кочевого скотоводства, что повторяло экологический симбиоз греков и туркмен в Трапезунде. [интересное предположительное сравнение; см. о русской колонизации степного рязанского фронтира в ордынское время; однако же основную причину ...] Военная добыча и торговля смягчали ущерб от оттока экономических ресурсов в годы монгольского правления на Руси [28].
...
Русские приобрели близкое знакомство с географией, кадрами, обществом, нравами и обычаями Орды: знания, равные знаниям короля Валенсии Хайме I о маврах. Им ничего не оставалось, как приобрести такие знания, поскольку от этого зависело политическое выживание в отношениях с Ордой [31]. Русские полностью овладели политическими концепциями и идеологией монголов. Они запросто пользовались такими монгольскими терминами, как орда-улус (люди-государство) [32]. Важнее всего было то, что они понимали тот единственный важнейший политический принцип, на котором была основана Золотая Орда, - легитимность рода Чингисхана, базирующуюся на происхождении. В литературных сочинениях, предназначенных для родной аудитории, русские книжники манипулировали этим принципом, чтобы оправдать позицию, занятую русскими в отношении татар [33]. Возможно, даже свою династическую концепцию русские создали по образцу концепции Чингизидов [34]. Несмотря на религиозную предвзятость, русские выработали всестороннюю прагматическую компетентность и даже беглое знание идеологии в ордынских делах.
То, что монголы не оказали влияния на высокую русскую культуру, определялось русской религиозной практикой, а не чувством превосходства русской культуры над культурой «варварских» кочевников. Культуру Орды нельзя назвать более низкой; Сарай, столица Орды, с его акведуками, караван-сараями, медресе (религиозными школами), мечетями и кварталами иностранных купцов мог соперничать с любым средневековым русским городом. Золотая Орда обладала солидной мусульманской религиозной культурой, вот почему русские и не могли заимствовать что-либо из нее. Русских не интересовал наилучший способ построить мечеть или прокомментировать Коран. Для русских высокая культура Орды была неприкасаемой, религиозным табу [35]. Тексты восточной литературы, достигавшие России до или во время монгольского периода, уже были обработаны, то есть христианизированы, и сомнительно даже, чтобы русские знали об их происхождении от неверных [36]. Как и в других местах на средневековой религиозной границе, более всего сопротивлялись влиянию неверных сферы жизни, наиболее близкие к религии, такие как русская высокая культура.
...
Ни один средневековый русский источник по монгольскому периоду не комментирует русское знакомство со степью и не объясняет, почему русские потворствовали такому глубокому знанию неверных. Русское православное каноническое право не одобряло общения с неверными, но русские священники могли сопровождать кочевую Орду, чтобы обеспечить религиозные нужды русских, оставшихся верными православию; почему русские присоединялись к Орде в ее кочевых переездах, оставалось недосказанным. Ордынское происхождение монгольских институтов, заимствованных русскими, выдает только их монгольское название. Ни один средневековый русский купец не сказал доброго слова о степных купцах, а летописи сохранили лишь робкие упоминания о смешанных браках. Летопись могла критиковать враждебного русского князя за использование татарских военных услуг или дипломатической помощи; но если на ордынских военных или политических союзников опирался князь, покровительствующий летописцу, его политика была вне критики. В своей проповеди конца XIII века владимирский епископ Серапион вторит Тациту и хвалит душевную и нравственную добродетельность татар. Его целью, однако, было пристыдить русских за их грехи, и в других проповедях он изображает татарские злодеяния с графической четкостью [38]. Так же как произведения византийских полемистов, обращавшихся к добродетелям османов, чтобы объяснить упадок Византии, проповедь Серапиона представляет собой идеализированную пропаганду, а не точную социологию. Это исключение, которое подтверждает правило:
русские не позволяли своим прагматическим отношениям с татарами смягчать религиозно враждебное изображение неверных в русских средневековых источниках. Молчание покрывало сотрудничество; ценностные суждения о татарах останавливались только на татарском зле. Ни один средневековый русский писатель не сформулировал идеологической концепции, одобряющей сосуществование с татарами.
...
средневековые пограничные общества предпочитали справляться с противоречием между идеальным и реальным, между предвзятостью и прагматизмом при помощи идеологически оправданного молчания. [ну, молчание здесь было лишь частью тактики; ещё - полуоправдательная концепция татар как божьего орудия] Если о враге нельзя было говорить плохо, то было предпочтительнее (и, разумеется, безопасней) вообще не говорить о нем. Молчание о последствиях заимствования институтов неверных или уважения обычаев неверных более эффективно способствовало продолжению такой деятельности, чем своекорыстные ссылки на необходимость или ограниченная терпимость канонического права или шариата. Следовать доктрине, согласно которой цели оправдывают средства, было менее стыдно, чем четко формулировать ее, поскольку цели были религиозными и их было трудно (как на эмоциональном, так и на интеллектуальном уровне) примирить с таким оппортунизмом (хотя и не так уж невозможно). Идеология молчания была функционально необходимой. Это явление было столь распространенным - от Испании до Византии, Палестины, России, что от него нельзя отмахнуться как от простого лицемерия. Да, это было лицемерие, но такое обвинение едва ли справедливо для столь кардинального принципа средневековой социально-ментальной истории.
Молчание, в конце концов, есть сильное идеологическое оружие. Оно является действенным, хотя и не обязательно привлекательным, способом уйти от нежелательных реалий жизни, избежать обсуждения разрыва между идеологическими предпочтениями и несовершенствами реального мира. Несмотря на то, что в разных идеологиях молчание может выполнять разные функции, в данном случае я настаиваю на том, что его влияние было благотворным. Молчание позволяло средневековым пограничным обществам практиковать, хотя бы временно и со значительными трудностями, разновидность религиозного плюрализма, которому многие современные общества, кажется, не хотят или не могут подражать.
1984 г.
22. Насонов Ф.Н. Монголы и Русь (История татарской политики на Руси). М.; Л., 1940; Spuler, Berthold. Die Goldene Horde. Die Mongolen in Russland. Weisbaden, 1965; Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.; Л., 1950; Vernadsky, George. The Mongols and Russia. New Haven, 1953 [в русском издании: Вернадский Г.В. Монголы и Русь / Пер. с англ. Е.П.Берен-штейна, Б.Л.Губмана, О.В.Строгановой. Тверь; М., 1997. - Прим. ред.];
Roublev, Michael. The Scourge of God (машинописный вариант); Halperin, Charles J. Russia and the Golden Horde: The Mongol Impact on Medieval Russian History. Bloomington : Indiana University Press, 1985.
23. Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов: Археологические памятники. М., 1966; Он же. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973.
24. Halperin, Charles H. Russia in the Mongol Empire in Comparative Perspective // Harvard Journal of Asiatic Studies. 1983, June. Vol. 43. № 1. P.239-
261.
25. Riasanovsky, Nicholas V. Asia through Russian Eyes // Russia and Asia / Wayne S. Vucinich, ed. Stanford, 1972. P.3-29.
26. Alef, Gustave. The Origin and Development of the Muscovite Postal Service // Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas. 1967. Vol. 15. № 1. P.l-15.
27. Веселовский Н.И. Татарское влияние на посольский церемониал в московский период русской истории // Отчет Санкт-Петербургского университета за 1910 г. С.1-19. Ср.: Fisher, Alan W. Muscovite-Ottoman Relations in the Sixteenth and Seventeenth Centuries // Humaniora Islamica. 1973. Vol. I. P.207-217.
28. Noonan, Thomas S. Russia's Eastern Trade, 1150-1350: The Archeological Evidence // Archivum Eurasiae Medii Aevi. 1983. Vol.3. P.210-264; Martin, Janet. the Land of Darkness and the Golden Horde. The Fur Trade under the Mongols. XIII-XIV Centuries // Cahiers du monde russe et sovietique. 1978. Vol. 19. № 4. P.401-422.
29. Хождение за три моря Афанасия Никитина 1466-1472 гг. 2-е изд. М., 1958.
30. Повести о Куликовской битве / Ред. М.Н.Тихомиров, В.Ф.Ржига и Л.А.Дмитриев. М., 1959. С.9-17. Самым популярным жанром для изображения пограничных рыцарских отношений была эпическая поэма, отсюда «Сид», «Песнь о Роланде», «Дигенис Акрит» и «Задонщина».
31. Halperin, Charles J. Know Thy Enemy: Medieval Russian Familiarity with the Mongols of the Golden Horde // Jahrbuher fur Geschichte Osteuropas. 1982. Уо1.30.№2.Р.161-175.
32. Halperin, Charles J. Tsarev ulus: Russia and the Golden Horde // Cahiers du monde russe et sovietique. 1982, April-June. Vol. 23. № 2. P.257-263.
33. Cherniavsky, Michael. Khan or Basileus: An Aspect of Russian Medieval Political Theory // Journal of the History of Ideas. 1959. Vol. 20. № 4. P.459-476;
Halperin, Charles J. A Chingissid Saint of the Russian Orthodox Church: The «Life of Peter, Tsarevich of the Horde» // Canadian-American Slavic Studies. 1975. Vol. 9. № 3. P.324-335; id., The Russian Land and the Russian Tsar: The Emergence of Muscovite Ideology, 1380-1408 // Forschungen zur osteuropaischen Geschichte. 1976. Vol. 23. P.7-103; id., The Defeat and Death of Batu // Russian History. 1983. Vol. 10. № 1, P.50-65; id., The Tatar Yoke and Tatar Oppression // Russia Mediaevalis. 1984. Vol.1. P.20-39: id., The Tatar Yoke. Columbus, Ohio: Slavica Publishers, 1986.
34. Cherniavsky, Michael. Ivan the Terrible and the Iconography of the Kremlin Cathedral of Archangel Michael // Russian History. 1975. Vol. 2. № 1. P. 3-28.
35. Halperin, Charles J. Medieval Myopia and the Mongol Period of Russian History // Russian History. 1978. Vol. 5. № 2. P.188-191.
36. Д.С.Лихачев выявляет эту модель, но объясняет ее по-другому (Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1967. С.11-13).
37. Halperin, Charles J. Master and Man in Muscovy // The Tsardom in Muscovy / A-E.Presniakov, ed., and R. Price, trans. Gulf Breeze, Florida, 1978. P.VII-XVI.
38. Петухов Е.В. Серапион Владимирский - русский проповедник XIII века. Спб., 1888. Приложение. С.13-15.
Чарльз Гальперин Идеология молчания: предвзятость и прагматизм на средневековой религиозной границе //
Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Период Киевской и Московской Руси: Антология / Сост. Дж.Маджеска. Пер. с англ. З.Н.Исидоровой. - Самара: Изд-во «Самарский университет», 2001. 284 с.
читать дальше""...
Экономическое бремя, которое монгольское правление наложило на русских, частично компенсировалось двумя путями. Во-первых, русские князья, участвовавшие в совместных русско-татарских военных кампаниях, получали свою долю добычи. Во-вторых, русские в числе прочих участников получали выгоду от расширения международной торговли в условиях мира между народами, входившими в Монгольскую империю. В России монголы изменили направление торговли мехами, чтобы извлекать больший доход; в результате прибыль получали скорее московские и устюжские купцы, чем новгородские. [интересно; две статьи в сносках] Русские и татары использовали некоторые районы юго-восточного рубежа, на рязанской границе, как для земледелия, так и для кочевого скотоводства, что повторяло экологический симбиоз греков и туркмен в Трапезунде. [интересное предположительное сравнение; см. о русской колонизации степного рязанского фронтира в ордынское время; однако же основную причину ...] Военная добыча и торговля смягчали ущерб от оттока экономических ресурсов в годы монгольского правления на Руси [28].
...
Русские приобрели близкое знакомство с географией, кадрами, обществом, нравами и обычаями Орды: знания, равные знаниям короля Валенсии Хайме I о маврах. Им ничего не оставалось, как приобрести такие знания, поскольку от этого зависело политическое выживание в отношениях с Ордой [31]. Русские полностью овладели политическими концепциями и идеологией монголов. Они запросто пользовались такими монгольскими терминами, как орда-улус (люди-государство) [32]. Важнее всего было то, что они понимали тот единственный важнейший политический принцип, на котором была основана Золотая Орда, - легитимность рода Чингисхана, базирующуюся на происхождении. В литературных сочинениях, предназначенных для родной аудитории, русские книжники манипулировали этим принципом, чтобы оправдать позицию, занятую русскими в отношении татар [33]. Возможно, даже свою династическую концепцию русские создали по образцу концепции Чингизидов [34]. Несмотря на религиозную предвзятость, русские выработали всестороннюю прагматическую компетентность и даже беглое знание идеологии в ордынских делах.
То, что монголы не оказали влияния на высокую русскую культуру, определялось русской религиозной практикой, а не чувством превосходства русской культуры над культурой «варварских» кочевников. Культуру Орды нельзя назвать более низкой; Сарай, столица Орды, с его акведуками, караван-сараями, медресе (религиозными школами), мечетями и кварталами иностранных купцов мог соперничать с любым средневековым русским городом. Золотая Орда обладала солидной мусульманской религиозной культурой, вот почему русские и не могли заимствовать что-либо из нее. Русских не интересовал наилучший способ построить мечеть или прокомментировать Коран. Для русских высокая культура Орды была неприкасаемой, религиозным табу [35]. Тексты восточной литературы, достигавшие России до или во время монгольского периода, уже были обработаны, то есть христианизированы, и сомнительно даже, чтобы русские знали об их происхождении от неверных [36]. Как и в других местах на средневековой религиозной границе, более всего сопротивлялись влиянию неверных сферы жизни, наиболее близкие к религии, такие как русская высокая культура.
...
Ни один средневековый русский источник по монгольскому периоду не комментирует русское знакомство со степью и не объясняет, почему русские потворствовали такому глубокому знанию неверных. Русское православное каноническое право не одобряло общения с неверными, но русские священники могли сопровождать кочевую Орду, чтобы обеспечить религиозные нужды русских, оставшихся верными православию; почему русские присоединялись к Орде в ее кочевых переездах, оставалось недосказанным. Ордынское происхождение монгольских институтов, заимствованных русскими, выдает только их монгольское название. Ни один средневековый русский купец не сказал доброго слова о степных купцах, а летописи сохранили лишь робкие упоминания о смешанных браках. Летопись могла критиковать враждебного русского князя за использование татарских военных услуг или дипломатической помощи; но если на ордынских военных или политических союзников опирался князь, покровительствующий летописцу, его политика была вне критики. В своей проповеди конца XIII века владимирский епископ Серапион вторит Тациту и хвалит душевную и нравственную добродетельность татар. Его целью, однако, было пристыдить русских за их грехи, и в других проповедях он изображает татарские злодеяния с графической четкостью [38]. Так же как произведения византийских полемистов, обращавшихся к добродетелям османов, чтобы объяснить упадок Византии, проповедь Серапиона представляет собой идеализированную пропаганду, а не точную социологию. Это исключение, которое подтверждает правило:
русские не позволяли своим прагматическим отношениям с татарами смягчать религиозно враждебное изображение неверных в русских средневековых источниках. Молчание покрывало сотрудничество; ценностные суждения о татарах останавливались только на татарском зле. Ни один средневековый русский писатель не сформулировал идеологической концепции, одобряющей сосуществование с татарами.
...
средневековые пограничные общества предпочитали справляться с противоречием между идеальным и реальным, между предвзятостью и прагматизмом при помощи идеологически оправданного молчания. [ну, молчание здесь было лишь частью тактики; ещё - полуоправдательная концепция татар как божьего орудия] Если о враге нельзя было говорить плохо, то было предпочтительнее (и, разумеется, безопасней) вообще не говорить о нем. Молчание о последствиях заимствования институтов неверных или уважения обычаев неверных более эффективно способствовало продолжению такой деятельности, чем своекорыстные ссылки на необходимость или ограниченная терпимость канонического права или шариата. Следовать доктрине, согласно которой цели оправдывают средства, было менее стыдно, чем четко формулировать ее, поскольку цели были религиозными и их было трудно (как на эмоциональном, так и на интеллектуальном уровне) примирить с таким оппортунизмом (хотя и не так уж невозможно). Идеология молчания была функционально необходимой. Это явление было столь распространенным - от Испании до Византии, Палестины, России, что от него нельзя отмахнуться как от простого лицемерия. Да, это было лицемерие, но такое обвинение едва ли справедливо для столь кардинального принципа средневековой социально-ментальной истории.
Молчание, в конце концов, есть сильное идеологическое оружие. Оно является действенным, хотя и не обязательно привлекательным, способом уйти от нежелательных реалий жизни, избежать обсуждения разрыва между идеологическими предпочтениями и несовершенствами реального мира. Несмотря на то, что в разных идеологиях молчание может выполнять разные функции, в данном случае я настаиваю на том, что его влияние было благотворным. Молчание позволяло средневековым пограничным обществам практиковать, хотя бы временно и со значительными трудностями, разновидность религиозного плюрализма, которому многие современные общества, кажется, не хотят или не могут подражать.
1984 г.
22. Насонов Ф.Н. Монголы и Русь (История татарской политики на Руси). М.; Л., 1940; Spuler, Berthold. Die Goldene Horde. Die Mongolen in Russland. Weisbaden, 1965; Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.; Л., 1950; Vernadsky, George. The Mongols and Russia. New Haven, 1953 [в русском издании: Вернадский Г.В. Монголы и Русь / Пер. с англ. Е.П.Берен-штейна, Б.Л.Губмана, О.В.Строгановой. Тверь; М., 1997. - Прим. ред.];
Roublev, Michael. The Scourge of God (машинописный вариант); Halperin, Charles J. Russia and the Golden Horde: The Mongol Impact on Medieval Russian History. Bloomington : Indiana University Press, 1985.
23. Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов: Археологические памятники. М., 1966; Он же. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973.
24. Halperin, Charles H. Russia in the Mongol Empire in Comparative Perspective // Harvard Journal of Asiatic Studies. 1983, June. Vol. 43. № 1. P.239-
261.
25. Riasanovsky, Nicholas V. Asia through Russian Eyes // Russia and Asia / Wayne S. Vucinich, ed. Stanford, 1972. P.3-29.
26. Alef, Gustave. The Origin and Development of the Muscovite Postal Service // Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas. 1967. Vol. 15. № 1. P.l-15.
27. Веселовский Н.И. Татарское влияние на посольский церемониал в московский период русской истории // Отчет Санкт-Петербургского университета за 1910 г. С.1-19. Ср.: Fisher, Alan W. Muscovite-Ottoman Relations in the Sixteenth and Seventeenth Centuries // Humaniora Islamica. 1973. Vol. I. P.207-217.
28. Noonan, Thomas S. Russia's Eastern Trade, 1150-1350: The Archeological Evidence // Archivum Eurasiae Medii Aevi. 1983. Vol.3. P.210-264; Martin, Janet. the Land of Darkness and the Golden Horde. The Fur Trade under the Mongols. XIII-XIV Centuries // Cahiers du monde russe et sovietique. 1978. Vol. 19. № 4. P.401-422.
29. Хождение за три моря Афанасия Никитина 1466-1472 гг. 2-е изд. М., 1958.
30. Повести о Куликовской битве / Ред. М.Н.Тихомиров, В.Ф.Ржига и Л.А.Дмитриев. М., 1959. С.9-17. Самым популярным жанром для изображения пограничных рыцарских отношений была эпическая поэма, отсюда «Сид», «Песнь о Роланде», «Дигенис Акрит» и «Задонщина».
31. Halperin, Charles J. Know Thy Enemy: Medieval Russian Familiarity with the Mongols of the Golden Horde // Jahrbuher fur Geschichte Osteuropas. 1982. Уо1.30.№2.Р.161-175.
32. Halperin, Charles J. Tsarev ulus: Russia and the Golden Horde // Cahiers du monde russe et sovietique. 1982, April-June. Vol. 23. № 2. P.257-263.
33. Cherniavsky, Michael. Khan or Basileus: An Aspect of Russian Medieval Political Theory // Journal of the History of Ideas. 1959. Vol. 20. № 4. P.459-476;
Halperin, Charles J. A Chingissid Saint of the Russian Orthodox Church: The «Life of Peter, Tsarevich of the Horde» // Canadian-American Slavic Studies. 1975. Vol. 9. № 3. P.324-335; id., The Russian Land and the Russian Tsar: The Emergence of Muscovite Ideology, 1380-1408 // Forschungen zur osteuropaischen Geschichte. 1976. Vol. 23. P.7-103; id., The Defeat and Death of Batu // Russian History. 1983. Vol. 10. № 1, P.50-65; id., The Tatar Yoke and Tatar Oppression // Russia Mediaevalis. 1984. Vol.1. P.20-39: id., The Tatar Yoke. Columbus, Ohio: Slavica Publishers, 1986.
34. Cherniavsky, Michael. Ivan the Terrible and the Iconography of the Kremlin Cathedral of Archangel Michael // Russian History. 1975. Vol. 2. № 1. P. 3-28.
35. Halperin, Charles J. Medieval Myopia and the Mongol Period of Russian History // Russian History. 1978. Vol. 5. № 2. P.188-191.
36. Д.С.Лихачев выявляет эту модель, но объясняет ее по-другому (Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1967. С.11-13).
37. Halperin, Charles J. Master and Man in Muscovy // The Tsardom in Muscovy / A-E.Presniakov, ed., and R. Price, trans. Gulf Breeze, Florida, 1978. P.VII-XVI.
38. Петухов Е.В. Серапион Владимирский - русский проповедник XIII века. Спб., 1888. Приложение. С.13-15.
@темы: выписки, Пётр царевич Ордынский, Гальперин, вернуться