www.hist-geo.net/index.php?p=7&more=1&c=1&tb=1&...
В.Н. Темушев. Юго-западные границы Владимиро-Суздальской Руси накануне образования Московского княжества // Восточноевропейский археологический журнал, 1(14) январь-февраль 2002
[Много полезного. Из интересной библиографии:
Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. Сведения летописей о Рязани и Муроме до середины XVI века. М., 1965.]
хотя, вот говорят, "белиберда". [UPD - мнение озвучил Д. Каштанов ака pantoja, ныне и присно выпиливший свою жежешечку]
Статья "Юго-западные границы Владимиро-Суздальской Руси накануне образования Московского княжества" написана в 2002 г., а то и раньше, то есть еще в мои аспирантские годы. Здесь местом работы указан БГУ, хотя в этом году меня уже приняли в Институт истории НАН Беларуси. Помнится, материал я передал для публикации в связи с тем что было жаль его сокращенного вида, попавшего в диссертацию. На бумаге статья так и не опубликована. На сайте, где, она размещена, уже не работает ссылка на таблицу, хоть та и не столь важна. Как сам текст, так и карты могут быть существенно поправлены, уточнены и, вероятно, серьезно переработаны. Тем не менее, это одно из первых моих серьезных исследований, и я привожу его, как есть. Карты, все-таки, обновлю, так как на сайте журнала они даны в черно-белом виде и с плохим разрешением. В конце добавлю сведения об авторе, актуальные для самого начала 2002 г. (28 февраля 2002 г. мною была защищена диссертация, а в сведениях о ней идет речь только как о подготовленной).
читать дальшеЮго-западные границы Владимиро-Суздальской Руси накануне образования Московского княжества
В.Н. Темушев,
Белорусский государственный университет, Минск
Выделенная из состава великого княжества Владимирского, Москва наследовала и линию владимирских границ с переяславскими, дмитровскими, тверскими, новгородскими, смоленскими и рязанскими землями. Границы эти складывались, начиная с середины XII в. Ввиду практически полного отсутствия сведений о территории Московского княжества в момент его образования и начального времени существования особое значение приобретает выяснение пределов юго-западной части Владимиро-Суздальской Руси XII-XIII вв.
Это лишь один, первый, путь, позволяющий выявить территорию Московского княжества на первоначальной стадии его развития. Первый путь не дает ясного видения древних московских границ, он лишь намечает их основные контуры, исходя из представлений о сложившихся границах ростово-суздальских (владимирских) земель. Не всегда источники позволяют точно определить пределы этих земель, к тому же, следуя таким путем, мы наметим лишь южные и, частично, западные границы Московского княжества. Другие границы, прежде всего северные и восточные (в рамках Ростово-Суздальского княжества) останутся невыясненными.
Вторым путем нужно идти, опираясь на сведения источников XIV-XVII вв. Чтобы выявить первоначальное ядро Московского княжества, необходимо отнимать от его территории те земли, которые Москва приобретала в процессе своего развития. Здесь мы можем использовать значительно больший массив сведений, приобретающих документальный характер (духовные и договорные грамоты, межевые грамоты, писцовые книги и др. акты). Большую роль на этом пути исследования играет метод экстраполяции (перенесения данных более позднего времени на более раннее время). Но, пытаясь без критического разбора отнести факты XV-XVII вв. к реалиям конца XIII - начала XIV в., мы почти наверняка совершим многочисленные ошибки. Поэтому пользоваться указанным методом нужно очень осторожно, отдавая предпочтение сведениям более ранних источников.
Полученная благодаря второму пути исследования картина государственного строительства конца XIII в., дополненная штрихами первого пути, позволит более точно определить первоначальную территорию, подвластную Москве.
Формирование государственных границ русских княжеств Волго-Окского междуречья началось с момента укрепления в них княжеской власти и, соответственно, ослабления единства Русской земли, скреплявшейся властью киевского князя. Проявившиеся междукняжеские противоречия вдруг выявили необходимость определения четких рубежей владений, из-за власти над которыми началась вестись борьба. До этого времени, по мысли В.А.Кучкина, "установление твердых границ не имело смысла"1.
С середины XII в. начинают определяться рубежи Ростово-Суздальской земли со Смоленским, Черниговским и Рязанским княжествами. Существует довольно многочисленная литература, касающаяся определения данных границ. Но, не смотря на серьезную научную базу исследований, основанных на летописных сведениях и немногочисленных актах, как правило, все они имеют два недостатка, не позволяющие достоверно отобразить пограничную ситуацию XII - XIII вв. Во-первых, во всей научной литературе наблюдается разрыв между двумя историческими эпохами - до монгольского завоевания и после него. Историки изучают политическую географию до начала XIII в., до середины XIII в. и на этом останавливаются. И уже с начала XIV в. или конца XIII в. - времени появления на исторической арене Московского княжества - начинается отсчет для изучения новой эпохи - строительства Московской державы. В отсутствии преемственности изучения владимирских земель и границ XII - первой половины XIII в. с московскими территориями и границами конца XIII - начала XIV в. коренится множество ошибок в представлении о политической географии Северо-Восточной Руси XIII - XIV вв.
Вторым недостатком (в настоящее время постепенно ликвидируемым) является узость методологической базы большинства исследований. Так, исследователи XIX в. для определения местоположения большинства географических пунктов пользовались методом, характеризующимся, по мысли А.К.Зайцева, двумя приемами: ориентировочным и условно-топонимическим. Сначала определялся примерный район поиска населенного пункта, а затем по карте или списку населенных мест XIX-XX вв. находился созвучный или тождественный топоним. Такой метод характеризовался крайней условностью ввиду отрыва от исторической реальности значительного промежутка времени2. Почти повсеместная опора на лингвистические данные при локализации упомянутых в источниках населенных пунктов привела к тому, что границы Рязанского, Черниговского и, особенно, Смоленского княжеств были значительно искажены. Использование же археологических данных, а также приема прослеживания по источникам существования топонима на протяжении столетий позволяет более близко к истине интерпретировать те немногочисленные факты, которые все-таки оказались в руках исследователей.
Итак, с учетом существующих изъянов, мы попытаемся еще раз наметить пределы западной окраины Ростово-Суздальской (Владимирской) Руси в XII - XIII вв., которые наследовало Московское княжество.
Единственным присутствием ростово-суздальской власти в пространстве между р. Москвой и Окой в XII и XIII вв. был город Москва. Кроме порубежной Москвы и упоминаемых вокруг города сел никаких других суздальских владений здесь не упоминается.
Города, известные по письменным источникам лишь с XIV в. (Звенигород, Перемышль и др.) сразу были отнесены историками к первоначальной территории Московского княжества, но были ли они в его составе до Ивана Калиты, внесшего их в свои духовные грамоты, неизвестно. Конечно, косвенные данные о более широком проникновении власти ростово-суздальских (владимирских) князей можно почерпнуть из источников, но ничего определенного о границах около Москвы сказать невозможно. Более-менее четко границы определяются с других сторон - рязанской, черниговской, смоленской и новгородской. Летописи и некоторые грамоты дают определенный набор топонимических данных, при правильной интерпретации которых можно с достаточно большой вероятностью локализовать территорию соседних с Ростово-Суздальской землей княжеств.
1. Черниговский участок границы
Определим вначале чернигово-суздальскую границу, складывавшуюся на протяжении XII - XIII вв.3
Первое летописное упоминание о Москве вместе с тем окружено событиями, характеризующими новгородское, черниговское и смоленское пограничье. В 1147 г., захватив Новый Торг (Торжок) и “Мьстоу всю взя” (в “Новгорочкои волости”), суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий приказал новгород-северскому князю Святославу Ольговичу “Смоленьскоую волость воевати”4. Святослав повоевал “люди Голядь верхъ Поротве”5, таким образом обнаружив присутствие смоленской власти в верховьях р. Протвы6. И тут князь Юрий Долгорукий призвал князя Святослава Ольговича: “приди ко мне брате въ Московъ”7. Это первое известие о Москве, официальная дата начала ее существования. От Москвы князь Святослав возвратился в принадлежащий ему город Лобыньск (“взъвратися к Лобыньскоу”)8, а из него “иде къ Нериньскоу и перешедъ Окоу и ста”9. Рядом с Лобыньском стоял другой город Святослава Ольговича - Колтеск (“Колтескъ городок”), упоминающийся в той же Ипатьевской летописи в 1146 г. чуть раньше Лобыньска10. Колтеск обычно намечается “на месте села Колтова, расположенного в 5 км выше по реке от Каширы, на правой стороне”11.
Итак, разбирая известия Ипатьевской летописи, можно фиксировать смоленско-черниговскую границу в районе р. Протвы и предположить ее наличие между ростово-суздальской и черниговской землями. Дополнительные данные о черниговско-суздальском пограничье черпаются из летописных известий 1176 г. Тогда новгород-северский князь Олег Святославич прибыл “во свою волость к Лопасну”12. Вопрос о местоположении этой волости вызвал непрекращающиеся до сих пор споры.
Согласно одной из двух существующих версий волость Лопасна располагалась вдоль р. Лопасни с центром в с. Лопастенском. Село это, известное и в XX в., находилось в верховьях р. Лопасни. Сторонниками этой версии были Н.М.Карамзин, М.П.Погодин, С.М.Соловьев, В.О.Ключевский, В.Н.Дебольский, а в настоящее время им оказался В.А.Кучкин13.
Однако подобная локализация вступает в противоречие с прямым указанием источника - московско-рязанской договорной грамоты 1381 г.14, где утверждается что “почен Лопастна” находилась “на Рязанскои стороне за Окою”15. В.А.Кучкин замечает, что фраза “почен Лопастна” означает “начиная с Лопастна (Лопастны)”16, однако это утверждение не согласуется с содержанием других грамот московских князей17. Московско-рязанская граница по грамоте 1381 г. была установлена по р. Оке; все левобережье Оки относилось к Москве. В договорах же московских великих князей Дмитрия Донского, а затем Василия Дмитриевича с серпуховским князем Владимиром Храбрым (1389 и 1390 г.) последнему дается Новый Городок “в Лопасны место” или “что ти ся достало против Лопастны”18. Очевидно, что Московское княжество лишилось Лопасни, которая была отдана Рязани, следовательно, и находилась на правой (рязанской) стороне Оки. Впрочем, часть волости, видимо, распространялась и на московскую сторону Оки, но осталась она у московских князей. Рязань же получила только городок Лопасну, очень важный для нее в стратегическом плане. Сторонниками локализации Лопасны на правом берегу Оки были Р.В.Зотов, Н.И.Троицкий, М.С.Грушевский, А.Н.Насонов, А.А.Юшко, причем мнение их было подкреплено археологическими данными. Напротив устья р. Лопасни, на другой стороне Оки у д. Макаровки, находится большое древнее городище, которое и отождествляется с Лопасней XII в.19
Указание летописи на переправу войск Дмитрия Донского через Оку у устья р. Лопасни и остановке после переправы воеводы Тимофея Васильевича “у Лопасны” дает дополнительный аргумент выбранной локализации20. Окончательно отметают первую версию о местонахождении Лопасни сведения о том, что с. Лопасня в верховьях р. Лопасны “сложилось не ранее XVI в. из трех населенных пунктов - д. Бадеево, с. Зачатьевского, с. Садки”21.
Итак, черниговские владения XII в. определяются еще более точно. И уже известно, что они заходили за р. Оку.
Прибывший в Лопасну в 1176 г. князь Олег Святославич22, вскоре возвратил под свою власть и находившийся рядом Сверилеск, “бяшеть бо и то волость Черниговьская”23. Очевидно в этом районе черниговские князья постепенно теряли свои владения, теснимые рязанскими князьями. (Олег Святославич сражался немного погодя на реке “на Свирильске” с рязанским князем - братом Глеба Владимировича). Где же находился город Сверилеск, получивший свое название от реки Свирилеска? Это, очевидно, левобережье Оки, причем по соседству с рязанскими владениями. Поиск летописного Сверилеска привел уже Н.И.Надеждина и К.А.Неволина к отождествлению его с селом Сиверским (Северским), а реки Свирилески, соответственно, - с рекой Сиверкой (Северкой)24. Село Северское известно с давних времен25, на его месте выявлено селище XII - XVII вв. с культурным слоем до 1 метра26. Существует еще одна точка зрения в данном вопросе, идущая от Н.М.Карамзина. Историограф указывал на якобы одноименное село “в 60 верстах от Москвы к Серпухову”27. Однако, как замечали еще исследователи середины XIX в. (Н.И.Надеждин, К.А.Неволин) в районе р. Нары нет такого села28. Изучая данные XIX в., Н.И.Надеждин, К.А.Неволин замечают, что в районе Серпухова и р. Нары стояли лишь деревни Свирино и Свиринка29, отождествлять которые со Сверилеском неправомерно. Но, по мысли А.А.Юшко, лингвистически не согласуются между собой и Сверилеск с Северским30. Мы же попробуем согласиться с данным сопоставлением, но предложить несколько иную точку зрения, отличную от мнения А.Н.Насонова и В.А.Кучкина31.
Четкую картину разделения исконно рязанских и бывших черниговских владений представляют две территориальные области, отторгнутые Москвой от Рязани в начале XIV в. Это Коломенские волости и так называемые “Лопастеньские места”32. Само название последних указывает на из прикрепленность к Лопасне, а, следовательно, былую принадлежность Чернигову. Состав этих земель показан в духовной грамоте Ивана Калиты, правда, какие именно волости относились к “Лопастеньским местам” из выделенных князю Андрею, сказать трудно. Тем не менее, очевидно, что устье р. Северки относилось к коломенским, а, следовательно, исконным рязанским землям33. Рассматривая список волостей, предоставленных князю Андрею, вслед за Лопастной мы сразу же замечаем волость “Северьску”34. Это, видимо, и есть древний черниговский Сверилеск. Располагалась волость “Северьска” в самом верховье р. Северки. Ниже нее группировались вокруг рек Лопасни и Нары другие волости князя Андрея (Нарунижьское, Серпохов, Нивна, Темна, Голичичи, Щитов), территории которых также следует отнести к бывшей Черниговской земле. Очевидно, М.К.Любавский был прав, относя остальные волости удела князя Андрея (Перемышль, Растовец, Тухачев) к древнейшей московской территории35.
Итак, крайним северным пунктом присутствия черниговской власти в XII в. был Сверилеск в верховьях р. Северки. Далее к северу следовали ростово-суздальские владения, включавшие все течение реки Пахры и ее притоков. События 1176 г показали, что экспансия Рязанского княжества на черниговские земли началась еще в XII в. В XIV в. бывшие черниговские владения (“Лопастеньские места”, район Вереи, Боровска) были отобраны Москвой уже у Рязани. Таким образом, рязанские князья смогли после Батыева нашествия прибрать к рукам значительные территории не только на левобережье Оки, но и бассейне рек Протвы и притока последней Лужи36. А.А.Горский связывает эти события с усилением мощи хана Ногая в 90-х гг. XIII в. На Ногая ориентировались рязанские князья и, возможно, благодаря этому ими были получены довольно значительные владения37.
С учетом данных более позднего времени (XIV в.) можно наметить чернигово-суздальскую границу для XII в., к концу XIII в. ставшую частью рязанско-владимирской границы. Пересекая Оку у Колтеска и Неринска, граница шла на север к верховьям р. Северки, минуя волость Лопасню. На этом протяжении границы западным соседом черниговских владений были еще рязанские земли. Далее граница от Сверилеска, где начинались уже ростово-суздальские владения, сворачивала к юго-западу, пересекала р. Лопасню, затем Нару и приходила к верховьям Протвы, где стоял черниговский город Лобыньск. Где-то в междуречье Лопасны - Нары - Протвы суздальско-черниговская граница терялась и, вполне вероятно, другая, смоленско-черниговская граница, так и не появлялась. Этот район был чрезвычайно лесистым, глухим и слабозаселенным38. Подлинный расцвет земель между Нарой, Протвой и Лужой начался лишь со второй половины XIV в. и связан он с деятельностью серпуховского князя Владимира Андреевича Храброго39. Впрочем, не исключено, что территории, где в XIV в. появились такие города, как Верея, Боровск, Вышгород, Лужа, Новый Городок, в XII - XIII вв. начинали осваиваться именно черниговскими князьями. Некоторые историки прямо относят эти земли к черниговским40. Однако археологические данные свидетельствуют, что на месте, например, такого города, как Верея попросту нет культурного слоя ранее XIV в.41 И близлежащие курганы также датируются XIV в.42 Номинальная власть над землями по рекам Протве и Луже без труда перешла от черниговских князей к рязанским, а потом и земли эти с легкостью были обменены Рязанью на другие, более близкие и освоенные территории.
Еще в XIV в. в верховьях р. Протвы, вдоль ее притока р. Береги, существовал осколок черниговских владений - волость Заберега, принадлежавшая князю Семену Новосильскому43. Возможно, образование этой волости связано с процессом ассимиляции литовского племени Голядь, занимавшего все верховье р. Протвы44. Тогда появление Забереги можно связать с событиями 1147 г., когда черниговский князь Святослав Ольгович “взя люди Голядь верхъ Поротве”45. Племя Голядь до этого входило в состав “смоленской волости”46, а с середины XII в., возможно, попало в зависимость от Чернигова. После этого верховья р. Протвы начали колонизироваться выходцами из черниговских земель. Впрочем, при описании похода князя Святослава на верховья р. Протвы, подчеркивается только грабительский его характер, преследовавший целью захват добычи и пленных, а также демарш против Смоленска47.
Существует несколько, казалось бы, бесспорных указаний на то, что и Звенигород (на р. Москве) принадлежал когда-то Черниговскому княжеству. Так, Любецкий синодик, введенный в научный оборот Р.В.Зотовым, упоминает “князя Федора Звенигородского, княгиню его Софию и сына их князя Александра”48. Князя Федора Р.В.Зотов связывает с владетелями подмосковного Звенигорода50. По другим источникам также известны князья Звенигородские из рода Карачевских. Род начинался от Андриана, сына Мстислава (Михайловича или, скорее, Мстиславича) князя Карачевского и Козельского51, иногда называемого князем Звенигородским52. Сын этого Андриана и упоминается в Любецком синодике. Князь Андриан умер в 1339 г., то есть ко времени, когда Звенигород уже точно был у Москвы, что подтверждается документами. Следовательно, делается вывод о принадлежности Звенигорода до составления завещания Ивана Калиты карачевским (черниговским) князьям53.
Дополнительным аргументом, показывающим присутствие власти чернигово-северских князей в Звенигороде, служит то, что некоторые из потомков Александра Федоровича Звенигородского имели вокруг Звенигорода свои вотчины и поместья54. Мы видим, что все сведения о существовании звенигородских князей черниговского рода касаются лишь времени начала XIV в. и, может быть, конца XIII в. Некоторые данные удревняют этот временной предел. В результате раскопок звенигородского городища было найдено гончарное клеймо XII в. с княжеским знаком Ольговичей (так называемый трезубец). Отсюда Б.А.Рыбаков делает вывод о том, что возможно Звенигород был пограничным пунктом между владениями черниговских и владимирских князей в XII в.55. По археологическим данным окрестные земли были заселены вятичами56, что также дает дополнительный аргумент в защиту присутствия черниговской власти в столь отдаленном регионе. (Вятичи составляли основной этнический элемент Черниговской земли).
Однако все собранные данные могут быть поставлены под сомнение. Земли вокруг Москвы вплоть до Клязьмы также были заняты вятичами (река Клязьма служила естественной границей между вятичами и кривичами)57, и известно, что этнические границы славянских племенных союзов не совпадали с границами русских княжеств58.
Упомянутый в Любецком синодике князь Александр Звенигородский был современником великих князей московских Василия I и Василия II Темного59. Его отец Федор Андрианович указан у В.Н.Татищева под 1377 г.: “Андреяна Звенигородскаго сын князь Федоръ побилъ Татаръ многихъ”60. Здесь мы узнаем о существовании Андриана Звенигородского. По-видимому, время только его жизни приходится на тот период, когда Звенигород мог не принадлежать Москве. Известно, что князь Андриан был убит в 1339 г. и назван он был князем козельским61. Вблизи Козельска Звенигорода отыскать не удается. Вероятно, он находился вне пределов основной территории княжества, так же, как Елец располагался в стороне от Карачевских земель.
От какого же Звенигорода получил Андриан прозвание Звенигородского? Исследуя возможности появления титула князя Звенигородского С.М.Кучиньский указывает на 3 гипотезы по этому вопросу и перечисляет 5 городов, от которых черниговские по происхождению князья могли получить титул Звенигородских. Польский историк считает наиболее вероятным возникновение титула от Звенигорода над Тыкичем (Zwenihorod nad Tykiczem)62. Город Звенигород находился за Днепром возле Путивля63. Именно из этого города пришли в Москву в 1408 г. вместе с литовским князем Свидригайло князья Патрикей Наримонтович и его сын Александр, а также князь Александр Федорович Звенигородский (внук Андриана Звенигородского)64. Потомки князя Александра Федоровича Звенигородского получили вотчины около Рузы65, что дало дополнительный аргумент Р.В.Зотову видеть в них исконных владельцев Звенигорода66. (Руза некогда была звенигородской волостью)67.
В итоге в руках сторонников былой принадлежности московского Звенигорода Чернигову остается только один сильный довод - находка гончарного клейма с символом Ольговичей. Вероятно, эта находка была попросту случайной.
Итак, необходимо прийти к выводу, что черниговские владения не распространялись до среднего течения р. Москвы к району г. Звенигорода. Город этот принадлежал, надо полагать, уже с момента своего появления владимиро-суздальским князьям.
2. Смоленский участок границы
Наметить смоленско-суздальскую границу, основываясь на летописных известиях, практически невозможно. Только с 1277 г. становится известен Можайск - очевидно, пограничный город на востоке Смоленского княжества68. До этого времени известна лишь Ржева69. Весьма ценным источником, позволяющим точно определить пределы Смоленского княжества в XII в., считается Уставная грамота князя Ростислава Мстиславича около 1136 г., предназначенная создаваемой в его домене епископии70. Несмотря на то, что вначале грамоту считали поддельной, внимание на ее историко-географические известия обратили давно, а попытки локализации перечисленных в грамоте пунктов вылились в создание множества карт Смоленского княжества, зачастую существенно отличающихся друг от друга. Нас прежде всего интересуют те географические ориентиры, которые были намечены исследователями на востоке Смоленского княжества.
Определенная традиция в определении местоположения многих пунктов, упомянутых в Уставной грамоте, исходит от П.В.Голубовского. Пользуясь весьма ненадежным методом лингвистического соответствия, П.В.Голубовский наметил центры Уставной грамоты, согласуясь с их близостью к названиям населенных пунктов современного ему времени. Таким образом, определилась восточная часть Смоленского княжества, принимающая в свой состав земли до самого г. Москвы, захватывающая верхнее и среднее течение р. Москвы, а также бассейны рек Рузы, Пахры, Нары и почти всей Протвы71. Из такого определения площади Смоленского княжества естественно следовал вывод П.В.Голубовского о том, что с первой половины XII в. шло “постоянное сужение смоленских владений в пользу Суздальской земли”72.
Какие же центры Уставной грамоты Ростислава Смоленского П.В.Голубовский разместил “в восточной половине Смоленской земли”? Это Искона, Ветская, Путтин, Беницы, Бобровницы, Доброчков, Добрятино. Как выясняется, лишь Искона (у р. Исконы)73 и, может быть, Ветская (Ветца) заняли свои места на карте П.В.Голубовского по праву, остальные же селения находились в других местах. Заметив, что в грамоте Добрятин, Доброчков и Бобровницы соединены в одну группу, П.В.Голубовский (найдя с. Добрятино на р. Пахре) постарался отыскать поблизости Доброчков (увидев его в с. Добрина на р. Истре) и Бобровницы (Бобровники Боровского уезда)74. Такой метод локализации вызвал протест В.А.Кучкина, заметившего, что даже с. Добрятино, от которого отталкивался в своих выводах П.В.Голубовский, возникло лишь во второй половине XIV в.75 Вообще, по мыли В.В.Седова, многие пункты Уставной грамоты “не могут быть картографированы с уверенностью, так как их названия в современной топонимии или представлены несколькими точками в разных местах Смоленской земли, или отсутствуют вовсе”76.
С большими сомнениями можно принять отождествление Путтина с Путынем - боровской волостью, по замечанию самого П.В.Голубовского, точно неизвестно где находившейся77. Рядом с Боровском, на Протве, находилось село Беницы, известное с XV в. в составе лужских владений княгини Елены Ольгердовны78. П.В.Голубовский связывает его с Беницами Уставной грамоты79, что вызывает возражение В.А.Кучкина, считающего Лужу изначально рязанским владением80. Утверждение В.А.Кучкина для ситуации XII в. бездоказательно. Большее внимание должно быть обращено на замечания В.В.Седова, считающего возможным определить положение Бениц на берегу оз. Бенецкого в бассейне р. Торопы в связи с тем, что там имеются курганные могильники XI - XIII вв. и место это было расположено на торговом пути81. Соответствие Ветской селу Ветце (ниже верховья р. Москвы) также вызывает сомнение, хотя находит поддержку у В.В.Седова, “поскольку подобные названия единичны на Смоленщине”82. (Впрочем, по-видимому, с. Ветца находилась на территории, изначально принадлежавшей Смоленскому княжеству, поэтому ее локализация не принципиальна).
Итак, при определении восточных границ Смоленского княжества оказалось совершенно недостаточным выявить места географических пунктов, упомянутых в Уставной грамоте Ростислава Смоленского. Для этого необходимо, во-первых, обратиться к этнографической карте смоленских кривичей (к чему призывает В.В.Седов)83 и, во-вторых, сопоставить полученные результаты с данными XIV в. - прежде всего, с духовной грамотой Дмитрия Донского (за это выступает В.А.Кучкин)84.
Видимо, действительно, смоленские владения не стали распространяться на районы, занятые вятичами. Но не весь ареал обитания кривичей стал средоточием Смоленского княжества. Район Волока Ламского, часть левобережья верховья Клязьмы, также заселенные кривичами85, никогда не принадлежали Смоленску. К тому же от Смоленска какое-то время зависела и этнически не славянское племя Голядь, занимавшее верховья р. Протвы86. На своей, достаточно точной карте, В.В.Седов не отнес эту территорию к Смоленскому княжеству87.
Таким образом, этнографические данные также не дают возможности четко определить пределы Смоленского княжества. На XII - XIII вв. необходимо экстраполировать данные XIV в. Духовная грамота Дмитрия Донского 1389 г. четко определяет территорию Можайской земли - восточной части Смоленского княжества, присоединенного к Москве в 1303 г.88 Существует большая вероятность того, что, выяснив границы можайских земель XIV в., мы тем самым наметим и восточные пределы Смоленского княжества XII - XIII вв. По всей видимости, границы между смоленскими и ростово-суздальскими (владимирскими) землями в эти века были статичны. Более правильно их можно охарактеризовать наличием довольно широкой полосы неосвоенных земель, которая постепенно сужалась, приближая и границы. Данные по этому региону XIV - XV вв. свидетельствуют о такой тенденции (появление новых волостей и станов, детальное оформление границ между Можайским уездом с одной стороны и Звенигородским и Рузским уездами с другой стороны). Определив по актам XV - XVI вв. местонахождение упомянутых в духовной грамоте Дмитрия Донского можайских волостей, можно наметить следующие границы восточной части Смоленского княжества89.
В общем плане восточные можайские границы проходили от берегов р. Протвы, через верховья Исьмы к реке Торусице, от р. Торусицы - вверх (к северу), затем в сторону (к западу), пересекали Москву-реку между ее притоками Исконой и Рузой, делали поворот к притоку р. Исконы Пожне, поднимались немного по ней, сворачивали влево (к западу), затем вверх (к северу), достигали р. Педни, по ней - р. Рузы, из р. Рузы выходили к р. Исконе и заканчивались р. Исконой, встречаясь с волоколамскими землями90.
По данным второй половины XIV в. известно, что некоторые территории с Медынью и Товом (между реками Лужей и Угрой) были присоединены к Москве от Смоленска (“И что вытягал боярин мои Федоръ Аньдреевич на обчем рете Товъ и Медынь оу смолнян, а то сыну же моему, князю Аньдрею”)91. Очевидно, их появление было следствием колонизаторской деятельности смоленских князей, осваивавших глухие, лесистые пространства. Само название “Медынь” говорит о лесном характере земель, в которых основным занятием населения была добыча меда.
3. Новгородский участок границы
Если смоленско-суздальская граница была более-менее стабильной на протяжении XII - XIII вв., то тоже самое нельзя сказать о новгородско-суздальской границе, претерпевшей большие изменения за это время. Впрочем, в XIII в. границы были зафиксированы, обнаружив отдельный анклав новгородской территории в отрыве от основной территории Новгородской земли (земли Волока Ламского).
Средоточием новгородской власти на юго-востоке в XII в. были города Торжок на р. Тверце92 и Волок Ламский93. Верховья Волги тоже были новгородскими94. По указанию В.А.Кучкина, в первой трети XII в. ростовская территория простиралась по обоим берегам Волги от устья р. Медведицы до устья р. Тверцы95.
В последующее время ростовская территория была укреплена городами-крепостями. В 1135 г.96 князь Юрий Долгорукий “заложи градъ на усть Нерли на Волзе”, названный Константином (Кснятином)97. Другими городами, поставленными Юрием Долгоруким, как доказал В.А.Кучкин, и “запиравшими движение по Волге и ее притокам в глубь Ростовской земли”, были Тверь, Шоша и Дубна98. Таким образом, уже в 30-40-ее гг. XII в. была оформлена новгородско-ростовская граница. В конце XII в. последовало расширение территории, контролируемой владимиро-суздальскими князьями. Границы были отчасти изменены, а отчасти конкретизированы. Владимирская власть распространилась на части Торжка и Волока Ламского99, а после строительства города Зубцова100 Волок Ламский был навсегда отделен от остальных новгородских владений. Именно пределы земли Волока Ламского стали определять часть границы образовавшегося во второй половине XIII в. Московского княжества.
К северу от Москвы в 1154 г. на реке Яхроме Юрием Долгоруким был заложен город Дмитров101, далекий от ростово-суздальских границ того времени, но ограничивавший в будущем пределы Московского княжества.
Долгое время основание городов Звенигород и Перемышль относили к XII в., связывая их с градостроительской деятельностью Юрия Долгорукого. Причина такого удревнения существования городов была связана с некорректным использованием известий В.Н.Татищева. Князь Юрий Долгорукий, вытесненный из Южной Руси, в Белой (Ростово-Суздальской) Руси - своей отчине - стал ставить города “теми же имяны, иж в Руси суть, хотя тем утолити печаль свою, иже лишися Руския власти”102. В.Н.Татищев, приведя это летописное известие, в примечаниях перечисляет города, названия которых встречаются около Киева и в Белой Руси. В это перечисление попало много городов, среди которых были и Перемышль со Звенигородом. Однако В.Н.Татищев не утверждал, что эти города основал князь Юрий, который, несомненно “многие построил, но которые точно, о том историки не равно написали”. Далее В.Н.Татищев добавлял, что “от сего времени вновь построенные [города] един по другом упоминаемы”103. Названий “Звенигород” и “Перемышль” тогда (в середине XII в.) в. в источниках не наблюдается, следовательно, можно понимать, что и В.Н.Татищев не относил их появление к тому времени. Анализ “ложного” известия В.Н.Татищева провел еще А.Е.Пресняков, доказавший, что князь Юрий поставил лишь города Кснятин, Юрьев, Дмитров, Москву и перенес на новое место Переяславль104. В недавнее время вновь появились сторонники утверждения об основании Звенигорода и Перемышля Юрием Долгоруким. Утверждение это исходит в основном от археологов. Дело в том, что по археологическим данным, эти города существовали уже в XII в.105 Отнести их к территории какого-либо княжества имеется очень мало оснований. Б.А.Рыбаков, как уже отмечалось, благодаря находке гончарного клейма с изображением символа Ольговичей - трезубца, считает Звенигород частью Черниговского княжества106. Перемышль Московский, путая с Перемышлем у рек Оки и Жиздры, также относили к территории Черниговской земли107. По всей видимости, и Звенигород, и Перемышль в XII в. были еще селами в московской округе, упоминание о которых относится к началу XIII в. В 1209 г. рязанские князья “начаша же воевати села около Москвы”, причем, как заметила А.А.Юшко, “понятие “к Москве”, “села около Москвы” было довольно широким”108, захватывая весьма обширные территории, доходившие до р. Дроздны (притока Клязьмы) на востоке от г. Москвы.
4. Рязанский участок границы
В середине XII в. рязанская территория граничила с черниговской в районе г. Сверилеска. Южнее на Оке крайним пунктом черниговской власти был г. Колтеск109. Видимо, от верховья р. Северки (оттуда, где была локализована волость Сверилеск) на юг к реке Оке вдоль реки Каширки (к западу от течения последней) и шла в то время чернигово-рязанская граница. То же мы можем наблюдать и по данным XIV в., когда именно такая граница была между коломенскими землями и “Лопастеньскими местами” - былой черниговской территорией.
Владимирско-рязанская граница начинает определяться по письменным источникам только с конца XII в. К 1177 г. относится первое упоминание о рязанском городе Коломне110, хотя, очевидно, часть левобережья Оки с нижним течением ее притока Москвы вошла в сферу рязанского влияния еще до прихода сюда ростово-суздальской власти. Иначе территорию со столь выгодным стратегическим положением “Ростово-Суздальская “область” не уступила бы Рязани”111. Таким же образом поступил бы и Чернигов. А.Н.Насонов относит утверждение рязанской власти в низовьях р. Москвы к концу XI в. - первым десятилетиям XII в.112 По археологическим данным Коломна существует с XI в.113 Рядом с Коломной на Оке, выше впадения в нее р. Москвы, располагался г. Ростиславль, укрепленный в 1153 г. князем Ростиславом Ярославичем Рязанским114. А.Н.Насонов называет Ростиславль крайним пунктом рязанских владений на Оке115.
Владимиро-суздальская власть в приокском регионе очень скоро столкнулась с интересами рязанских князей. В 1177 г. князь Глеб Святославич Рязанский “приеха на Московь и пожже городъ весь и села”116. В ответ князь Всеволод Большое Гнездо “с Ростовци и с Суждальцы и со всею дружиною” двинулся к Рязани, подошел к Коломне, но узнал, что князь Глеб уже воевал у Владимира. “Всеволодъ възвративъся от Коломны, приде опять в землю свою”117. В 1180 г. великому князю Всеволоду удалось схватить рязанского князя Глеба в Коломне118. Владимирские сторожевые отряды разбили переправившихся через Оку рязанских сторожей, а потом Всеволод с основными силами “иде к Рязаню, взя городъ Борисовъ Глебовъ”119 и привел в покорность рязанских князей, “роздавъ имъ волость ихъ комуждо по стареишиньству”120. Таким образом, мы видим, что над Рязанским княжеством был установлен контроль со стороны владимирского правителя, причем контроль этот был столь существенен, что позволял вмешиваться в поземельные дела рязанских князей. Зависимость Рязани от владимирских князей признали и другие русские князья. Так, желая отправиться в поход на Рязань, черниговский князь Святослав испросил разрешения на это у владимирского князя Всеволода. Всеволод отказал, и черниговская рать вынуждена была возвратиться восвояси121. Отход Рязани из сферы влияния Чернигова и подчинение ее Владимиру знаменует отделение в 1198 г. рязанской епархии от черниговской122.
И в последующее время владимирские князья старались держать в повиновении рязанцев. Наибольший же интерес для Владимиро-Суздальской Руси представляли коломенские земли, которые фактически были отделены от Рязанского княжества, однако оставаясь в руках князей из рязанского рода - ставленников великого князя владимирского. А.Г.Кузьмин говорит об осуществлении определенного контроля со стороны владимирских князей над Коломной и о существовании особого коломенского князя, независимого от Рязани и “возможно, находящегося в непосредственно вассальных отношениях с князем Владимирским”123.
То, что Коломна находилась в зависимости от владимирских князей, подтверждают и события 1237 г., когда на Русскую землю обрушились полчища Батыя. Тогда владимирский князь Юрий Всеволодович отказал в военной помощи рязанским князьям, однако прислал свою рать с сыном Всеволодом в Коломну к князю Роману Ингваревичу124. Как показал А.Г.Кузьмин, источники “единодушно отделяют Романа Ингваревича от других рязанских князей”125. Этот коломенский князь, возможно, “и не был собственно “рязанским””126. А.Г.Кузьмин делает вывод о том, что со второй половины XII в. (когда в 1186 г. Всеволод Большое Гнездо посадил в Коломне изгнанного из Пронска Всеволода Глебовича) над Коломной был установлен контроль со стороны владимирских князей. “Поэтому рязанский по происхождению князь Роман Ингваревич становится независимым от Рязани “коломенским” князем, возможно, находящимся в непосредственных вассальных отношениях с князем владимирским”127.
Видимо, былая зависимость коломенских земель от Великого княжества Владимирского облегчила Москве в начале XIV в. их отторжение от Рязани.
Совершенно произвольно трактует летописные события, позволяющие судить о территории Рязанского княжества, В.А.Кучкин. В 1186 г., согласно сообщению Лаврентьевской летописи, “бысть крамола зла вельми в Рязани”128. Тогда пронский князь Всеволод Глебович послал просить помощи во Владимир к великому князю Всеволоду Юрьевичу Большое Гнездо. Владимирский князь сначала послал подмогу в лице князей Ярослава Владимировича и Владимира с Давыдом муромских. Эти князья собрались в Коломне. Туда же приехал Всеволод Глебович Пронский129, а затем явился и сам Всеволод Юрьевич. Вскоре князья-союзники вышли “ис Коломны” и отправились на Рязань. Воевать рязанские волости они действительно стали (как утверждает В.А.Кучкин)130, “перебродивше Оку”131. Однако это вовсе не означает, что рязанские владения начинались только за Окой. Сам же В.А.Кучкин называет князя Всеволода Глебовича коломенским132. В Коломне и собирались князья перед походом на Рязань. Таким образом, очевидно, что Коломна была частью владений пронского князя Всеволода Глебовича133. Естественно, что земли, принадлежащие союзному князю из рода рязанских князей, никто воевать не стал. Утверждать о том, что “рязанские владения на левом берегу Оки, видимо, ограничивались территорией, прилегавшей к Коломне”134, основываясь на сообщении летописи, некорректно.
То же самое можно сказать и о событиях 1207 г. Князь Всеволод Юрьевич намеревался выступить против Чернигова и послал за рязанским и муромским князьями. В Москве князь Всеволод встретился со своими сыновьями, вместе они пошли к Оке и “придоша до Окы и сташа възле реку шатры на березе на пологом” (на низком левом берегу)135. В тот же день, следуя “възле реку Оку горе” (по правому высокому берегу), к Всеволоду подоспели и рязанские князья, причем не все, а только Глеб и Олег Владимировичи. Эти-то последние и рассказали о том, что остальные рязанские князья сговорились с черниговцами. Разгневавшись, великий князь владимирский приказал схватить всех заговорщиков “с своими думцами и вести ихъ в Володимерь”136. Далее, по интерпретации В.А.Кучкина, Всеволод, “перейдя Оку, начал воевать рязанские волости”137. На самом деле на этот раз Всеволод Большое Гнездо и не думал разорять рязанские земли, он “перебродися чересъ Оку в день неделныи и поиде къ Проньску”138. Целью действий князя была ликвидация заговора и усмирение непокорных. Рязанский князь Олег Владимирович всюду помогает Всеволоду. Он побеждает лодейников князя Романа Игоревича у Ольгова, а потом возвращается к Пронску, где и становится князем по воле Всеволода139.
Усмирив рязанских князей, посажав всюду своих ставленников (“посадникы посажавъ свое по всем городом ихъ”) и договорившись с жителями Рязани, Всеволод “поиде от их к Коломне”140. По мнению В.А. Кучкина, из летописных сообщений “вытекает, что рязанские владения лежали за р. Окой”141, но далее в летописи следуют очень важные данные, говорящие о действительных пределах рязанских владений142. “Князь же великыи приде от Коломны на оусть Мерьскы. И постиже и епископъ ихъ (рязанский - В.Т.) с молбою и с поклоном от всех людии кня же великыи оттоле поиде в Володимерь”143. Епископ Арсений встретил великого князя на рязанской территории144. Становится очевидным, что рязанские земли простирались до р. Мерьской (Нерской), по крайней мере, до ее устья.
Подбор летописных событий 1209 г. В.А.Кучкиным также вызывает возражения.
В 1209 г. рязанские князья Изяслав Владимирович и Кир Михаил Всеволодович, рассчитывая на то, что все “сынове Всеволожи” выступили к Твери против новгородцев, пришли во владимирские владения и “начаша же воевати села около Москвы”145. Однако к этому времени инцидент с Новгородом уже был улажен, и сыновья Всеволода Большое Гнездо вернулись к отцу во Владимир146. Из Владимира и послал “вборзе” великий князь Всеволод сына Георгия (Юрия) навстречу рязанцам. В.А.Кучкин использовал известия Летописца Переяславля Суздальского, обладающего лишь одним географическим ориентиром. Там говорится, что князь Юрий разбил рязанцев “у Осового” и прогнал их за р. Оку147. Только на основании довольно далекого созвучия, помещая Осовой в районе р. Осенки (правый приток Северки) или оврага Осочного у р. Сетовки (левый приток Северки)148, В.А.Кучкин проводит границу Владимира с Рязанью (Коломной) около р. Осенки149. Между тем у реки Клязьмы известен городок Осовец, поставленный в начале XIII в. Всеволодом Большое Гнездо. По мысли А.Л.Монгайта, Осовец самим своим существованием был обязан опасности, исходившей со стороны Рязани150.
Парадоксален окончательный вывод В.А.Кучкина о расширении владимирской территории за счет черниговских земель “на левом берегу Оки, в частности близ Северки”151. Очевидно, такие построения В.А.Кучкина не подкрепляются данными источников.
Черниговско-суздальский рубеж на основании анализа событий 1209 г. попытался наметить и А.Н.Насонов. Причем историк использовал летопись по Воскресенскому списку, изобилующую географическими данными. Летопись по Вокресенскому списку свидетельствует и о пути князя Юрия к месту встречи с рязанскими войсками (Голубино - Волочек - Клязьма - Дроздна), и о размещении последних во владимирских землях (р. Мерская и р. Литова), и о месте сражения (р. Дроздна)152. Основу построений А.Н.Насонова составляет допущение о том, что князь Юрий шел на встречу с рязанцами через Москву. Отсюда поиск Голубина и Волочка - пунктов, через которые двигался князь Юрий - с правой стороны р. Клязьмы. А.Н.Насонов в итоге отождествил летописное Голубино с с. Голубиным (на р. Выдре в 50 км от Серпухова)153. Таким образом, А.Н.Насонов, исходя из не совсем корректных допущений, определил пределы распространения черниговских земель с учетом локализованного им Голубина.
Более глубокий анализ известий летописи по Воскресенскому списку был проведен А.А.Юшко. Вслед за Н.И.Надеждиным и К.А.Неволиным154 А.А.Юшко ищет Голубино и Волочек на левой, северной стороне р. Клязьмы, где и локализует их в д. Голубино около р. Шередера155 и Волочке Зуеве на левом берегу р. Клязьмы, между рр. Выркой и Дубной156. Далее А.А.Юшко помещает войска рязанского князя Изяслава в верховьях р. Мерской, что также имеет свои основания. Во-первых, только верхнее течение этой реки близко к р. Дроздне, где произошло сражение157, и к Голубино, а, во-вторых, именно через верховья р. Мерской шла дорога из Владимира в Коломну158. Как известно из летописных данных, часть р. Мерской с ее устьем принадлежала к числу рязанских земель, но верховья этой реки, очевидно, были владимирскими, так как рязанская рать князя Изяслава стояла именно в чужих, владимирских владениях.
Вызывает трудности определение местонахождения второго рязанского отряда (князя Кир Михаила). Известно, что он стоял у р. Литовы. Но что это за река и где она находится? Можно назвать несколько вариантов, но все они лишь предположительны. Г.П.Смолицкая указывает ряд близких к Литове названий. У р. Десны (приток Пахры) есть левый приток р. Ликова (Ликовка); у притока р. Цны Щуровца имеется левый приток р. Летовка и, наконец, у притока р. Исконы Польны есть левый приток р. Литомня (Литомна, Литновка)159. Этим список не исчерпывается. Выбрать какой-либо из вариантов для определения стоянки отряда Кир Михаила160 затруднительно.
Как видим, события 1209 г. не касаются черниговско-владимирских границ, они лишь в како-то степени уточняют и конкретизируют рязанско-владимирскую границу и позволяют судить о том, что понятие “села около Москвы” было довольно широким161.
Обобщая все летописные известия о рязанско-владимирских рубежах XII - XIII вв. можно заметить, что в общих чертах намеченная граница совпадает с пределами коломенских земель, присоединенных к Москве в начале XIV в.
Теперь, когда определены границы юго-западной оконечности Владимиро-Суздальского княжества с внешней стороны (посредством выяснения крайних пунктов присутствия новгородской, смоленской, черниговской и рязанской власти), можно наметить основные контуры владимирских границ с внутренней стороны. Очевидно, не всегда границы реально существовали. Их определяли, вероятнее, более или менее широкие полосы незанятых, неосвоенных земель.
Вызывает возражение вывод А.А.Юшко о наличии так называемых “зон пустоты”, расположенных по правому берегу р. Москвы от Звенигорода до устья р. Северки и в сторону р. Нары162. По мнению исследовательницы, до начала XIII в. владимирские земли простирались лишь до р. Москвы, а за ней была территория, свободная от княжеских владений. Причем на этой территории, по указанию А.А.Юшко, была наибольшая плотность населения в домонгольское время163. Многочисленные находки оружия, отсутствие городов и наличие сильно укрепленных общинных центров с густонаселенной сельской округой позволяют А.А.Юшко живописать картину длительного противостояния княжеской власти и свободных общинников164. Однако вблизи пределов свободной территории, намеченной А.А.Юшко, уже с конца XI в. возникали города, являвшиеся результатом окняжения окрестного славянского населения165. Такие города, как Москва, Звенигород, Перемышль и другие, менее крупные, контролировали уже с конца XI - XII в. все участки той территории, которую А.А.Юшко “освободила” от княжеской власти. К середине - концу XII в. территория между реками Москвой и Окой была поделена четырьмя княжествами (Смоленским, Черниговским, Рязанским и Владимиро-Суздальским), и уже с середины XII в. начинается борьба за части этой территории (захват Сверилеска рязанскими князьями, завоевание Голяди черниговским князем).
На протяжении конца XII - XIII вв. близлежащие к Москве границы, за некоторыми исключениями, оставались, видимо, неизменными. Лишь владимирско-черниговская граница превратилась к концу XIII в. в еще один участок рязанско-владимирской и появились новые границы с осколками некогда единой Ростово-Суздальской земли (Тверским, Дмитровско-Галицким и Переяславским княжествами). К 70-м гг. XIII в. оформляется и само Московское княжество, первым бесспорным князем которого стал Даниил Александрович - младший сын Александра Невского. Князь Даниил обладал еще небольшой территорией вокруг Москвы. Кроме стольного города ему, видимо, были подчинены лишь Звенигород. Начинали формироваться волостные центры (Перемышль и др.).
Условные владимирские границы накануне образования Московского княжества направлялись от верховья р. Ламы (выше по которой находились новгородские владения) к р. Рузе. Отстоя от правого берега р. Рузы на некотором расстоянии, границы шли к р. Москве и спускались к р. Наре, отталкиваясь от которой огибали дугой р. Пахру с ее притоками. Где-то около устья р. Нерской владимирские границы вновь пересекали р. Москву. Район нижнего и, возможно, среднего течения р. Нерской был занят рязанскими владениями. Верховья р. Нерской принадлежали Владимиру166.
Таким образом, мы наметили границы лишь с теми княжествами, которые существовали в домонгольское время. Появившиеся после монгольского завоевания Тверское, Галицко-Дмитровское и Переяславское княжества создали северо-западные, северные и северо-восточные участки границ будущего Московского княжества. Наконец, после того, как в 70-х гг. XIII в. из Великого княжества Владимирского выделилось Московское княжество, определилась и восточная московская граница.
В.Н. Темушев. Юго-западные границы Владимиро-Суздальской Руси накануне образования Московского княжества // Восточноевропейский археологический журнал, 1(14) январь-февраль 2002
[Много полезного. Из интересной библиографии:
Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. Сведения летописей о Рязани и Муроме до середины XVI века. М., 1965.]
хотя, вот говорят, "белиберда". [UPD - мнение озвучил Д. Каштанов ака pantoja, ныне и присно выпиливший свою жежешечку]
Статья "Юго-западные границы Владимиро-Суздальской Руси накануне образования Московского княжества" написана в 2002 г., а то и раньше, то есть еще в мои аспирантские годы. Здесь местом работы указан БГУ, хотя в этом году меня уже приняли в Институт истории НАН Беларуси. Помнится, материал я передал для публикации в связи с тем что было жаль его сокращенного вида, попавшего в диссертацию. На бумаге статья так и не опубликована. На сайте, где, она размещена, уже не работает ссылка на таблицу, хоть та и не столь важна. Как сам текст, так и карты могут быть существенно поправлены, уточнены и, вероятно, серьезно переработаны. Тем не менее, это одно из первых моих серьезных исследований, и я привожу его, как есть. Карты, все-таки, обновлю, так как на сайте журнала они даны в черно-белом виде и с плохим разрешением. В конце добавлю сведения об авторе, актуальные для самого начала 2002 г. (28 февраля 2002 г. мною была защищена диссертация, а в сведениях о ней идет речь только как о подготовленной).
читать дальшеЮго-западные границы Владимиро-Суздальской Руси накануне образования Московского княжества
В.Н. Темушев,
Белорусский государственный университет, Минск
Выделенная из состава великого княжества Владимирского, Москва наследовала и линию владимирских границ с переяславскими, дмитровскими, тверскими, новгородскими, смоленскими и рязанскими землями. Границы эти складывались, начиная с середины XII в. Ввиду практически полного отсутствия сведений о территории Московского княжества в момент его образования и начального времени существования особое значение приобретает выяснение пределов юго-западной части Владимиро-Суздальской Руси XII-XIII вв.
Это лишь один, первый, путь, позволяющий выявить территорию Московского княжества на первоначальной стадии его развития. Первый путь не дает ясного видения древних московских границ, он лишь намечает их основные контуры, исходя из представлений о сложившихся границах ростово-суздальских (владимирских) земель. Не всегда источники позволяют точно определить пределы этих земель, к тому же, следуя таким путем, мы наметим лишь южные и, частично, западные границы Московского княжества. Другие границы, прежде всего северные и восточные (в рамках Ростово-Суздальского княжества) останутся невыясненными.
Вторым путем нужно идти, опираясь на сведения источников XIV-XVII вв. Чтобы выявить первоначальное ядро Московского княжества, необходимо отнимать от его территории те земли, которые Москва приобретала в процессе своего развития. Здесь мы можем использовать значительно больший массив сведений, приобретающих документальный характер (духовные и договорные грамоты, межевые грамоты, писцовые книги и др. акты). Большую роль на этом пути исследования играет метод экстраполяции (перенесения данных более позднего времени на более раннее время). Но, пытаясь без критического разбора отнести факты XV-XVII вв. к реалиям конца XIII - начала XIV в., мы почти наверняка совершим многочисленные ошибки. Поэтому пользоваться указанным методом нужно очень осторожно, отдавая предпочтение сведениям более ранних источников.
Полученная благодаря второму пути исследования картина государственного строительства конца XIII в., дополненная штрихами первого пути, позволит более точно определить первоначальную территорию, подвластную Москве.
Формирование государственных границ русских княжеств Волго-Окского междуречья началось с момента укрепления в них княжеской власти и, соответственно, ослабления единства Русской земли, скреплявшейся властью киевского князя. Проявившиеся междукняжеские противоречия вдруг выявили необходимость определения четких рубежей владений, из-за власти над которыми началась вестись борьба. До этого времени, по мысли В.А.Кучкина, "установление твердых границ не имело смысла"1.
С середины XII в. начинают определяться рубежи Ростово-Суздальской земли со Смоленским, Черниговским и Рязанским княжествами. Существует довольно многочисленная литература, касающаяся определения данных границ. Но, не смотря на серьезную научную базу исследований, основанных на летописных сведениях и немногочисленных актах, как правило, все они имеют два недостатка, не позволяющие достоверно отобразить пограничную ситуацию XII - XIII вв. Во-первых, во всей научной литературе наблюдается разрыв между двумя историческими эпохами - до монгольского завоевания и после него. Историки изучают политическую географию до начала XIII в., до середины XIII в. и на этом останавливаются. И уже с начала XIV в. или конца XIII в. - времени появления на исторической арене Московского княжества - начинается отсчет для изучения новой эпохи - строительства Московской державы. В отсутствии преемственности изучения владимирских земель и границ XII - первой половины XIII в. с московскими территориями и границами конца XIII - начала XIV в. коренится множество ошибок в представлении о политической географии Северо-Восточной Руси XIII - XIV вв.
Вторым недостатком (в настоящее время постепенно ликвидируемым) является узость методологической базы большинства исследований. Так, исследователи XIX в. для определения местоположения большинства географических пунктов пользовались методом, характеризующимся, по мысли А.К.Зайцева, двумя приемами: ориентировочным и условно-топонимическим. Сначала определялся примерный район поиска населенного пункта, а затем по карте или списку населенных мест XIX-XX вв. находился созвучный или тождественный топоним. Такой метод характеризовался крайней условностью ввиду отрыва от исторической реальности значительного промежутка времени2. Почти повсеместная опора на лингвистические данные при локализации упомянутых в источниках населенных пунктов привела к тому, что границы Рязанского, Черниговского и, особенно, Смоленского княжеств были значительно искажены. Использование же археологических данных, а также приема прослеживания по источникам существования топонима на протяжении столетий позволяет более близко к истине интерпретировать те немногочисленные факты, которые все-таки оказались в руках исследователей.
Итак, с учетом существующих изъянов, мы попытаемся еще раз наметить пределы западной окраины Ростово-Суздальской (Владимирской) Руси в XII - XIII вв., которые наследовало Московское княжество.
Единственным присутствием ростово-суздальской власти в пространстве между р. Москвой и Окой в XII и XIII вв. был город Москва. Кроме порубежной Москвы и упоминаемых вокруг города сел никаких других суздальских владений здесь не упоминается.
Города, известные по письменным источникам лишь с XIV в. (Звенигород, Перемышль и др.) сразу были отнесены историками к первоначальной территории Московского княжества, но были ли они в его составе до Ивана Калиты, внесшего их в свои духовные грамоты, неизвестно. Конечно, косвенные данные о более широком проникновении власти ростово-суздальских (владимирских) князей можно почерпнуть из источников, но ничего определенного о границах около Москвы сказать невозможно. Более-менее четко границы определяются с других сторон - рязанской, черниговской, смоленской и новгородской. Летописи и некоторые грамоты дают определенный набор топонимических данных, при правильной интерпретации которых можно с достаточно большой вероятностью локализовать территорию соседних с Ростово-Суздальской землей княжеств.
1. Черниговский участок границы
Определим вначале чернигово-суздальскую границу, складывавшуюся на протяжении XII - XIII вв.3
Первое летописное упоминание о Москве вместе с тем окружено событиями, характеризующими новгородское, черниговское и смоленское пограничье. В 1147 г., захватив Новый Торг (Торжок) и “Мьстоу всю взя” (в “Новгорочкои волости”), суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий приказал новгород-северскому князю Святославу Ольговичу “Смоленьскоую волость воевати”4. Святослав повоевал “люди Голядь верхъ Поротве”5, таким образом обнаружив присутствие смоленской власти в верховьях р. Протвы6. И тут князь Юрий Долгорукий призвал князя Святослава Ольговича: “приди ко мне брате въ Московъ”7. Это первое известие о Москве, официальная дата начала ее существования. От Москвы князь Святослав возвратился в принадлежащий ему город Лобыньск (“взъвратися к Лобыньскоу”)8, а из него “иде къ Нериньскоу и перешедъ Окоу и ста”9. Рядом с Лобыньском стоял другой город Святослава Ольговича - Колтеск (“Колтескъ городок”), упоминающийся в той же Ипатьевской летописи в 1146 г. чуть раньше Лобыньска10. Колтеск обычно намечается “на месте села Колтова, расположенного в 5 км выше по реке от Каширы, на правой стороне”11.
Итак, разбирая известия Ипатьевской летописи, можно фиксировать смоленско-черниговскую границу в районе р. Протвы и предположить ее наличие между ростово-суздальской и черниговской землями. Дополнительные данные о черниговско-суздальском пограничье черпаются из летописных известий 1176 г. Тогда новгород-северский князь Олег Святославич прибыл “во свою волость к Лопасну”12. Вопрос о местоположении этой волости вызвал непрекращающиеся до сих пор споры.
Согласно одной из двух существующих версий волость Лопасна располагалась вдоль р. Лопасни с центром в с. Лопастенском. Село это, известное и в XX в., находилось в верховьях р. Лопасни. Сторонниками этой версии были Н.М.Карамзин, М.П.Погодин, С.М.Соловьев, В.О.Ключевский, В.Н.Дебольский, а в настоящее время им оказался В.А.Кучкин13.
Однако подобная локализация вступает в противоречие с прямым указанием источника - московско-рязанской договорной грамоты 1381 г.14, где утверждается что “почен Лопастна” находилась “на Рязанскои стороне за Окою”15. В.А.Кучкин замечает, что фраза “почен Лопастна” означает “начиная с Лопастна (Лопастны)”16, однако это утверждение не согласуется с содержанием других грамот московских князей17. Московско-рязанская граница по грамоте 1381 г. была установлена по р. Оке; все левобережье Оки относилось к Москве. В договорах же московских великих князей Дмитрия Донского, а затем Василия Дмитриевича с серпуховским князем Владимиром Храбрым (1389 и 1390 г.) последнему дается Новый Городок “в Лопасны место” или “что ти ся достало против Лопастны”18. Очевидно, что Московское княжество лишилось Лопасни, которая была отдана Рязани, следовательно, и находилась на правой (рязанской) стороне Оки. Впрочем, часть волости, видимо, распространялась и на московскую сторону Оки, но осталась она у московских князей. Рязань же получила только городок Лопасну, очень важный для нее в стратегическом плане. Сторонниками локализации Лопасны на правом берегу Оки были Р.В.Зотов, Н.И.Троицкий, М.С.Грушевский, А.Н.Насонов, А.А.Юшко, причем мнение их было подкреплено археологическими данными. Напротив устья р. Лопасни, на другой стороне Оки у д. Макаровки, находится большое древнее городище, которое и отождествляется с Лопасней XII в.19
Указание летописи на переправу войск Дмитрия Донского через Оку у устья р. Лопасни и остановке после переправы воеводы Тимофея Васильевича “у Лопасны” дает дополнительный аргумент выбранной локализации20. Окончательно отметают первую версию о местонахождении Лопасни сведения о том, что с. Лопасня в верховьях р. Лопасны “сложилось не ранее XVI в. из трех населенных пунктов - д. Бадеево, с. Зачатьевского, с. Садки”21.
Итак, черниговские владения XII в. определяются еще более точно. И уже известно, что они заходили за р. Оку.
Прибывший в Лопасну в 1176 г. князь Олег Святославич22, вскоре возвратил под свою власть и находившийся рядом Сверилеск, “бяшеть бо и то волость Черниговьская”23. Очевидно в этом районе черниговские князья постепенно теряли свои владения, теснимые рязанскими князьями. (Олег Святославич сражался немного погодя на реке “на Свирильске” с рязанским князем - братом Глеба Владимировича). Где же находился город Сверилеск, получивший свое название от реки Свирилеска? Это, очевидно, левобережье Оки, причем по соседству с рязанскими владениями. Поиск летописного Сверилеска привел уже Н.И.Надеждина и К.А.Неволина к отождествлению его с селом Сиверским (Северским), а реки Свирилески, соответственно, - с рекой Сиверкой (Северкой)24. Село Северское известно с давних времен25, на его месте выявлено селище XII - XVII вв. с культурным слоем до 1 метра26. Существует еще одна точка зрения в данном вопросе, идущая от Н.М.Карамзина. Историограф указывал на якобы одноименное село “в 60 верстах от Москвы к Серпухову”27. Однако, как замечали еще исследователи середины XIX в. (Н.И.Надеждин, К.А.Неволин) в районе р. Нары нет такого села28. Изучая данные XIX в., Н.И.Надеждин, К.А.Неволин замечают, что в районе Серпухова и р. Нары стояли лишь деревни Свирино и Свиринка29, отождествлять которые со Сверилеском неправомерно. Но, по мысли А.А.Юшко, лингвистически не согласуются между собой и Сверилеск с Северским30. Мы же попробуем согласиться с данным сопоставлением, но предложить несколько иную точку зрения, отличную от мнения А.Н.Насонова и В.А.Кучкина31.
Четкую картину разделения исконно рязанских и бывших черниговских владений представляют две территориальные области, отторгнутые Москвой от Рязани в начале XIV в. Это Коломенские волости и так называемые “Лопастеньские места”32. Само название последних указывает на из прикрепленность к Лопасне, а, следовательно, былую принадлежность Чернигову. Состав этих земель показан в духовной грамоте Ивана Калиты, правда, какие именно волости относились к “Лопастеньским местам” из выделенных князю Андрею, сказать трудно. Тем не менее, очевидно, что устье р. Северки относилось к коломенским, а, следовательно, исконным рязанским землям33. Рассматривая список волостей, предоставленных князю Андрею, вслед за Лопастной мы сразу же замечаем волость “Северьску”34. Это, видимо, и есть древний черниговский Сверилеск. Располагалась волость “Северьска” в самом верховье р. Северки. Ниже нее группировались вокруг рек Лопасни и Нары другие волости князя Андрея (Нарунижьское, Серпохов, Нивна, Темна, Голичичи, Щитов), территории которых также следует отнести к бывшей Черниговской земле. Очевидно, М.К.Любавский был прав, относя остальные волости удела князя Андрея (Перемышль, Растовец, Тухачев) к древнейшей московской территории35.
Итак, крайним северным пунктом присутствия черниговской власти в XII в. был Сверилеск в верховьях р. Северки. Далее к северу следовали ростово-суздальские владения, включавшие все течение реки Пахры и ее притоков. События 1176 г показали, что экспансия Рязанского княжества на черниговские земли началась еще в XII в. В XIV в. бывшие черниговские владения (“Лопастеньские места”, район Вереи, Боровска) были отобраны Москвой уже у Рязани. Таким образом, рязанские князья смогли после Батыева нашествия прибрать к рукам значительные территории не только на левобережье Оки, но и бассейне рек Протвы и притока последней Лужи36. А.А.Горский связывает эти события с усилением мощи хана Ногая в 90-х гг. XIII в. На Ногая ориентировались рязанские князья и, возможно, благодаря этому ими были получены довольно значительные владения37.
С учетом данных более позднего времени (XIV в.) можно наметить чернигово-суздальскую границу для XII в., к концу XIII в. ставшую частью рязанско-владимирской границы. Пересекая Оку у Колтеска и Неринска, граница шла на север к верховьям р. Северки, минуя волость Лопасню. На этом протяжении границы западным соседом черниговских владений были еще рязанские земли. Далее граница от Сверилеска, где начинались уже ростово-суздальские владения, сворачивала к юго-западу, пересекала р. Лопасню, затем Нару и приходила к верховьям Протвы, где стоял черниговский город Лобыньск. Где-то в междуречье Лопасны - Нары - Протвы суздальско-черниговская граница терялась и, вполне вероятно, другая, смоленско-черниговская граница, так и не появлялась. Этот район был чрезвычайно лесистым, глухим и слабозаселенным38. Подлинный расцвет земель между Нарой, Протвой и Лужой начался лишь со второй половины XIV в. и связан он с деятельностью серпуховского князя Владимира Андреевича Храброго39. Впрочем, не исключено, что территории, где в XIV в. появились такие города, как Верея, Боровск, Вышгород, Лужа, Новый Городок, в XII - XIII вв. начинали осваиваться именно черниговскими князьями. Некоторые историки прямо относят эти земли к черниговским40. Однако археологические данные свидетельствуют, что на месте, например, такого города, как Верея попросту нет культурного слоя ранее XIV в.41 И близлежащие курганы также датируются XIV в.42 Номинальная власть над землями по рекам Протве и Луже без труда перешла от черниговских князей к рязанским, а потом и земли эти с легкостью были обменены Рязанью на другие, более близкие и освоенные территории.
Еще в XIV в. в верховьях р. Протвы, вдоль ее притока р. Береги, существовал осколок черниговских владений - волость Заберега, принадлежавшая князю Семену Новосильскому43. Возможно, образование этой волости связано с процессом ассимиляции литовского племени Голядь, занимавшего все верховье р. Протвы44. Тогда появление Забереги можно связать с событиями 1147 г., когда черниговский князь Святослав Ольгович “взя люди Голядь верхъ Поротве”45. Племя Голядь до этого входило в состав “смоленской волости”46, а с середины XII в., возможно, попало в зависимость от Чернигова. После этого верховья р. Протвы начали колонизироваться выходцами из черниговских земель. Впрочем, при описании похода князя Святослава на верховья р. Протвы, подчеркивается только грабительский его характер, преследовавший целью захват добычи и пленных, а также демарш против Смоленска47.
Существует несколько, казалось бы, бесспорных указаний на то, что и Звенигород (на р. Москве) принадлежал когда-то Черниговскому княжеству. Так, Любецкий синодик, введенный в научный оборот Р.В.Зотовым, упоминает “князя Федора Звенигородского, княгиню его Софию и сына их князя Александра”48. Князя Федора Р.В.Зотов связывает с владетелями подмосковного Звенигорода50. По другим источникам также известны князья Звенигородские из рода Карачевских. Род начинался от Андриана, сына Мстислава (Михайловича или, скорее, Мстиславича) князя Карачевского и Козельского51, иногда называемого князем Звенигородским52. Сын этого Андриана и упоминается в Любецком синодике. Князь Андриан умер в 1339 г., то есть ко времени, когда Звенигород уже точно был у Москвы, что подтверждается документами. Следовательно, делается вывод о принадлежности Звенигорода до составления завещания Ивана Калиты карачевским (черниговским) князьям53.
Дополнительным аргументом, показывающим присутствие власти чернигово-северских князей в Звенигороде, служит то, что некоторые из потомков Александра Федоровича Звенигородского имели вокруг Звенигорода свои вотчины и поместья54. Мы видим, что все сведения о существовании звенигородских князей черниговского рода касаются лишь времени начала XIV в. и, может быть, конца XIII в. Некоторые данные удревняют этот временной предел. В результате раскопок звенигородского городища было найдено гончарное клеймо XII в. с княжеским знаком Ольговичей (так называемый трезубец). Отсюда Б.А.Рыбаков делает вывод о том, что возможно Звенигород был пограничным пунктом между владениями черниговских и владимирских князей в XII в.55. По археологическим данным окрестные земли были заселены вятичами56, что также дает дополнительный аргумент в защиту присутствия черниговской власти в столь отдаленном регионе. (Вятичи составляли основной этнический элемент Черниговской земли).
Однако все собранные данные могут быть поставлены под сомнение. Земли вокруг Москвы вплоть до Клязьмы также были заняты вятичами (река Клязьма служила естественной границей между вятичами и кривичами)57, и известно, что этнические границы славянских племенных союзов не совпадали с границами русских княжеств58.
Упомянутый в Любецком синодике князь Александр Звенигородский был современником великих князей московских Василия I и Василия II Темного59. Его отец Федор Андрианович указан у В.Н.Татищева под 1377 г.: “Андреяна Звенигородскаго сын князь Федоръ побилъ Татаръ многихъ”60. Здесь мы узнаем о существовании Андриана Звенигородского. По-видимому, время только его жизни приходится на тот период, когда Звенигород мог не принадлежать Москве. Известно, что князь Андриан был убит в 1339 г. и назван он был князем козельским61. Вблизи Козельска Звенигорода отыскать не удается. Вероятно, он находился вне пределов основной территории княжества, так же, как Елец располагался в стороне от Карачевских земель.
От какого же Звенигорода получил Андриан прозвание Звенигородского? Исследуя возможности появления титула князя Звенигородского С.М.Кучиньский указывает на 3 гипотезы по этому вопросу и перечисляет 5 городов, от которых черниговские по происхождению князья могли получить титул Звенигородских. Польский историк считает наиболее вероятным возникновение титула от Звенигорода над Тыкичем (Zwenihorod nad Tykiczem)62. Город Звенигород находился за Днепром возле Путивля63. Именно из этого города пришли в Москву в 1408 г. вместе с литовским князем Свидригайло князья Патрикей Наримонтович и его сын Александр, а также князь Александр Федорович Звенигородский (внук Андриана Звенигородского)64. Потомки князя Александра Федоровича Звенигородского получили вотчины около Рузы65, что дало дополнительный аргумент Р.В.Зотову видеть в них исконных владельцев Звенигорода66. (Руза некогда была звенигородской волостью)67.
В итоге в руках сторонников былой принадлежности московского Звенигорода Чернигову остается только один сильный довод - находка гончарного клейма с символом Ольговичей. Вероятно, эта находка была попросту случайной.
Итак, необходимо прийти к выводу, что черниговские владения не распространялись до среднего течения р. Москвы к району г. Звенигорода. Город этот принадлежал, надо полагать, уже с момента своего появления владимиро-суздальским князьям.
2. Смоленский участок границы
Наметить смоленско-суздальскую границу, основываясь на летописных известиях, практически невозможно. Только с 1277 г. становится известен Можайск - очевидно, пограничный город на востоке Смоленского княжества68. До этого времени известна лишь Ржева69. Весьма ценным источником, позволяющим точно определить пределы Смоленского княжества в XII в., считается Уставная грамота князя Ростислава Мстиславича около 1136 г., предназначенная создаваемой в его домене епископии70. Несмотря на то, что вначале грамоту считали поддельной, внимание на ее историко-географические известия обратили давно, а попытки локализации перечисленных в грамоте пунктов вылились в создание множества карт Смоленского княжества, зачастую существенно отличающихся друг от друга. Нас прежде всего интересуют те географические ориентиры, которые были намечены исследователями на востоке Смоленского княжества.
Определенная традиция в определении местоположения многих пунктов, упомянутых в Уставной грамоте, исходит от П.В.Голубовского. Пользуясь весьма ненадежным методом лингвистического соответствия, П.В.Голубовский наметил центры Уставной грамоты, согласуясь с их близостью к названиям населенных пунктов современного ему времени. Таким образом, определилась восточная часть Смоленского княжества, принимающая в свой состав земли до самого г. Москвы, захватывающая верхнее и среднее течение р. Москвы, а также бассейны рек Рузы, Пахры, Нары и почти всей Протвы71. Из такого определения площади Смоленского княжества естественно следовал вывод П.В.Голубовского о том, что с первой половины XII в. шло “постоянное сужение смоленских владений в пользу Суздальской земли”72.
Какие же центры Уставной грамоты Ростислава Смоленского П.В.Голубовский разместил “в восточной половине Смоленской земли”? Это Искона, Ветская, Путтин, Беницы, Бобровницы, Доброчков, Добрятино. Как выясняется, лишь Искона (у р. Исконы)73 и, может быть, Ветская (Ветца) заняли свои места на карте П.В.Голубовского по праву, остальные же селения находились в других местах. Заметив, что в грамоте Добрятин, Доброчков и Бобровницы соединены в одну группу, П.В.Голубовский (найдя с. Добрятино на р. Пахре) постарался отыскать поблизости Доброчков (увидев его в с. Добрина на р. Истре) и Бобровницы (Бобровники Боровского уезда)74. Такой метод локализации вызвал протест В.А.Кучкина, заметившего, что даже с. Добрятино, от которого отталкивался в своих выводах П.В.Голубовский, возникло лишь во второй половине XIV в.75 Вообще, по мыли В.В.Седова, многие пункты Уставной грамоты “не могут быть картографированы с уверенностью, так как их названия в современной топонимии или представлены несколькими точками в разных местах Смоленской земли, или отсутствуют вовсе”76.
С большими сомнениями можно принять отождествление Путтина с Путынем - боровской волостью, по замечанию самого П.В.Голубовского, точно неизвестно где находившейся77. Рядом с Боровском, на Протве, находилось село Беницы, известное с XV в. в составе лужских владений княгини Елены Ольгердовны78. П.В.Голубовский связывает его с Беницами Уставной грамоты79, что вызывает возражение В.А.Кучкина, считающего Лужу изначально рязанским владением80. Утверждение В.А.Кучкина для ситуации XII в. бездоказательно. Большее внимание должно быть обращено на замечания В.В.Седова, считающего возможным определить положение Бениц на берегу оз. Бенецкого в бассейне р. Торопы в связи с тем, что там имеются курганные могильники XI - XIII вв. и место это было расположено на торговом пути81. Соответствие Ветской селу Ветце (ниже верховья р. Москвы) также вызывает сомнение, хотя находит поддержку у В.В.Седова, “поскольку подобные названия единичны на Смоленщине”82. (Впрочем, по-видимому, с. Ветца находилась на территории, изначально принадлежавшей Смоленскому княжеству, поэтому ее локализация не принципиальна).
Итак, при определении восточных границ Смоленского княжества оказалось совершенно недостаточным выявить места географических пунктов, упомянутых в Уставной грамоте Ростислава Смоленского. Для этого необходимо, во-первых, обратиться к этнографической карте смоленских кривичей (к чему призывает В.В.Седов)83 и, во-вторых, сопоставить полученные результаты с данными XIV в. - прежде всего, с духовной грамотой Дмитрия Донского (за это выступает В.А.Кучкин)84.
Видимо, действительно, смоленские владения не стали распространяться на районы, занятые вятичами. Но не весь ареал обитания кривичей стал средоточием Смоленского княжества. Район Волока Ламского, часть левобережья верховья Клязьмы, также заселенные кривичами85, никогда не принадлежали Смоленску. К тому же от Смоленска какое-то время зависела и этнически не славянское племя Голядь, занимавшее верховья р. Протвы86. На своей, достаточно точной карте, В.В.Седов не отнес эту территорию к Смоленскому княжеству87.
Таким образом, этнографические данные также не дают возможности четко определить пределы Смоленского княжества. На XII - XIII вв. необходимо экстраполировать данные XIV в. Духовная грамота Дмитрия Донского 1389 г. четко определяет территорию Можайской земли - восточной части Смоленского княжества, присоединенного к Москве в 1303 г.88 Существует большая вероятность того, что, выяснив границы можайских земель XIV в., мы тем самым наметим и восточные пределы Смоленского княжества XII - XIII вв. По всей видимости, границы между смоленскими и ростово-суздальскими (владимирскими) землями в эти века были статичны. Более правильно их можно охарактеризовать наличием довольно широкой полосы неосвоенных земель, которая постепенно сужалась, приближая и границы. Данные по этому региону XIV - XV вв. свидетельствуют о такой тенденции (появление новых волостей и станов, детальное оформление границ между Можайским уездом с одной стороны и Звенигородским и Рузским уездами с другой стороны). Определив по актам XV - XVI вв. местонахождение упомянутых в духовной грамоте Дмитрия Донского можайских волостей, можно наметить следующие границы восточной части Смоленского княжества89.
В общем плане восточные можайские границы проходили от берегов р. Протвы, через верховья Исьмы к реке Торусице, от р. Торусицы - вверх (к северу), затем в сторону (к западу), пересекали Москву-реку между ее притоками Исконой и Рузой, делали поворот к притоку р. Исконы Пожне, поднимались немного по ней, сворачивали влево (к западу), затем вверх (к северу), достигали р. Педни, по ней - р. Рузы, из р. Рузы выходили к р. Исконе и заканчивались р. Исконой, встречаясь с волоколамскими землями90.
По данным второй половины XIV в. известно, что некоторые территории с Медынью и Товом (между реками Лужей и Угрой) были присоединены к Москве от Смоленска (“И что вытягал боярин мои Федоръ Аньдреевич на обчем рете Товъ и Медынь оу смолнян, а то сыну же моему, князю Аньдрею”)91. Очевидно, их появление было следствием колонизаторской деятельности смоленских князей, осваивавших глухие, лесистые пространства. Само название “Медынь” говорит о лесном характере земель, в которых основным занятием населения была добыча меда.
3. Новгородский участок границы
Если смоленско-суздальская граница была более-менее стабильной на протяжении XII - XIII вв., то тоже самое нельзя сказать о новгородско-суздальской границе, претерпевшей большие изменения за это время. Впрочем, в XIII в. границы были зафиксированы, обнаружив отдельный анклав новгородской территории в отрыве от основной территории Новгородской земли (земли Волока Ламского).
Средоточием новгородской власти на юго-востоке в XII в. были города Торжок на р. Тверце92 и Волок Ламский93. Верховья Волги тоже были новгородскими94. По указанию В.А.Кучкина, в первой трети XII в. ростовская территория простиралась по обоим берегам Волги от устья р. Медведицы до устья р. Тверцы95.
В последующее время ростовская территория была укреплена городами-крепостями. В 1135 г.96 князь Юрий Долгорукий “заложи градъ на усть Нерли на Волзе”, названный Константином (Кснятином)97. Другими городами, поставленными Юрием Долгоруким, как доказал В.А.Кучкин, и “запиравшими движение по Волге и ее притокам в глубь Ростовской земли”, были Тверь, Шоша и Дубна98. Таким образом, уже в 30-40-ее гг. XII в. была оформлена новгородско-ростовская граница. В конце XII в. последовало расширение территории, контролируемой владимиро-суздальскими князьями. Границы были отчасти изменены, а отчасти конкретизированы. Владимирская власть распространилась на части Торжка и Волока Ламского99, а после строительства города Зубцова100 Волок Ламский был навсегда отделен от остальных новгородских владений. Именно пределы земли Волока Ламского стали определять часть границы образовавшегося во второй половине XIII в. Московского княжества.
К северу от Москвы в 1154 г. на реке Яхроме Юрием Долгоруким был заложен город Дмитров101, далекий от ростово-суздальских границ того времени, но ограничивавший в будущем пределы Московского княжества.
Долгое время основание городов Звенигород и Перемышль относили к XII в., связывая их с градостроительской деятельностью Юрия Долгорукого. Причина такого удревнения существования городов была связана с некорректным использованием известий В.Н.Татищева. Князь Юрий Долгорукий, вытесненный из Южной Руси, в Белой (Ростово-Суздальской) Руси - своей отчине - стал ставить города “теми же имяны, иж в Руси суть, хотя тем утолити печаль свою, иже лишися Руския власти”102. В.Н.Татищев, приведя это летописное известие, в примечаниях перечисляет города, названия которых встречаются около Киева и в Белой Руси. В это перечисление попало много городов, среди которых были и Перемышль со Звенигородом. Однако В.Н.Татищев не утверждал, что эти города основал князь Юрий, который, несомненно “многие построил, но которые точно, о том историки не равно написали”. Далее В.Н.Татищев добавлял, что “от сего времени вновь построенные [города] един по другом упоминаемы”103. Названий “Звенигород” и “Перемышль” тогда (в середине XII в.) в. в источниках не наблюдается, следовательно, можно понимать, что и В.Н.Татищев не относил их появление к тому времени. Анализ “ложного” известия В.Н.Татищева провел еще А.Е.Пресняков, доказавший, что князь Юрий поставил лишь города Кснятин, Юрьев, Дмитров, Москву и перенес на новое место Переяславль104. В недавнее время вновь появились сторонники утверждения об основании Звенигорода и Перемышля Юрием Долгоруким. Утверждение это исходит в основном от археологов. Дело в том, что по археологическим данным, эти города существовали уже в XII в.105 Отнести их к территории какого-либо княжества имеется очень мало оснований. Б.А.Рыбаков, как уже отмечалось, благодаря находке гончарного клейма с изображением символа Ольговичей - трезубца, считает Звенигород частью Черниговского княжества106. Перемышль Московский, путая с Перемышлем у рек Оки и Жиздры, также относили к территории Черниговской земли107. По всей видимости, и Звенигород, и Перемышль в XII в. были еще селами в московской округе, упоминание о которых относится к началу XIII в. В 1209 г. рязанские князья “начаша же воевати села около Москвы”, причем, как заметила А.А.Юшко, “понятие “к Москве”, “села около Москвы” было довольно широким”108, захватывая весьма обширные территории, доходившие до р. Дроздны (притока Клязьмы) на востоке от г. Москвы.
4. Рязанский участок границы
В середине XII в. рязанская территория граничила с черниговской в районе г. Сверилеска. Южнее на Оке крайним пунктом черниговской власти был г. Колтеск109. Видимо, от верховья р. Северки (оттуда, где была локализована волость Сверилеск) на юг к реке Оке вдоль реки Каширки (к западу от течения последней) и шла в то время чернигово-рязанская граница. То же мы можем наблюдать и по данным XIV в., когда именно такая граница была между коломенскими землями и “Лопастеньскими местами” - былой черниговской территорией.
Владимирско-рязанская граница начинает определяться по письменным источникам только с конца XII в. К 1177 г. относится первое упоминание о рязанском городе Коломне110, хотя, очевидно, часть левобережья Оки с нижним течением ее притока Москвы вошла в сферу рязанского влияния еще до прихода сюда ростово-суздальской власти. Иначе территорию со столь выгодным стратегическим положением “Ростово-Суздальская “область” не уступила бы Рязани”111. Таким же образом поступил бы и Чернигов. А.Н.Насонов относит утверждение рязанской власти в низовьях р. Москвы к концу XI в. - первым десятилетиям XII в.112 По археологическим данным Коломна существует с XI в.113 Рядом с Коломной на Оке, выше впадения в нее р. Москвы, располагался г. Ростиславль, укрепленный в 1153 г. князем Ростиславом Ярославичем Рязанским114. А.Н.Насонов называет Ростиславль крайним пунктом рязанских владений на Оке115.
Владимиро-суздальская власть в приокском регионе очень скоро столкнулась с интересами рязанских князей. В 1177 г. князь Глеб Святославич Рязанский “приеха на Московь и пожже городъ весь и села”116. В ответ князь Всеволод Большое Гнездо “с Ростовци и с Суждальцы и со всею дружиною” двинулся к Рязани, подошел к Коломне, но узнал, что князь Глеб уже воевал у Владимира. “Всеволодъ възвративъся от Коломны, приде опять в землю свою”117. В 1180 г. великому князю Всеволоду удалось схватить рязанского князя Глеба в Коломне118. Владимирские сторожевые отряды разбили переправившихся через Оку рязанских сторожей, а потом Всеволод с основными силами “иде к Рязаню, взя городъ Борисовъ Глебовъ”119 и привел в покорность рязанских князей, “роздавъ имъ волость ихъ комуждо по стареишиньству”120. Таким образом, мы видим, что над Рязанским княжеством был установлен контроль со стороны владимирского правителя, причем контроль этот был столь существенен, что позволял вмешиваться в поземельные дела рязанских князей. Зависимость Рязани от владимирских князей признали и другие русские князья. Так, желая отправиться в поход на Рязань, черниговский князь Святослав испросил разрешения на это у владимирского князя Всеволода. Всеволод отказал, и черниговская рать вынуждена была возвратиться восвояси121. Отход Рязани из сферы влияния Чернигова и подчинение ее Владимиру знаменует отделение в 1198 г. рязанской епархии от черниговской122.
И в последующее время владимирские князья старались держать в повиновении рязанцев. Наибольший же интерес для Владимиро-Суздальской Руси представляли коломенские земли, которые фактически были отделены от Рязанского княжества, однако оставаясь в руках князей из рязанского рода - ставленников великого князя владимирского. А.Г.Кузьмин говорит об осуществлении определенного контроля со стороны владимирских князей над Коломной и о существовании особого коломенского князя, независимого от Рязани и “возможно, находящегося в непосредственно вассальных отношениях с князем Владимирским”123.
То, что Коломна находилась в зависимости от владимирских князей, подтверждают и события 1237 г., когда на Русскую землю обрушились полчища Батыя. Тогда владимирский князь Юрий Всеволодович отказал в военной помощи рязанским князьям, однако прислал свою рать с сыном Всеволодом в Коломну к князю Роману Ингваревичу124. Как показал А.Г.Кузьмин, источники “единодушно отделяют Романа Ингваревича от других рязанских князей”125. Этот коломенский князь, возможно, “и не был собственно “рязанским””126. А.Г.Кузьмин делает вывод о том, что со второй половины XII в. (когда в 1186 г. Всеволод Большое Гнездо посадил в Коломне изгнанного из Пронска Всеволода Глебовича) над Коломной был установлен контроль со стороны владимирских князей. “Поэтому рязанский по происхождению князь Роман Ингваревич становится независимым от Рязани “коломенским” князем, возможно, находящимся в непосредственных вассальных отношениях с князем владимирским”127.
Видимо, былая зависимость коломенских земель от Великого княжества Владимирского облегчила Москве в начале XIV в. их отторжение от Рязани.
Совершенно произвольно трактует летописные события, позволяющие судить о территории Рязанского княжества, В.А.Кучкин. В 1186 г., согласно сообщению Лаврентьевской летописи, “бысть крамола зла вельми в Рязани”128. Тогда пронский князь Всеволод Глебович послал просить помощи во Владимир к великому князю Всеволоду Юрьевичу Большое Гнездо. Владимирский князь сначала послал подмогу в лице князей Ярослава Владимировича и Владимира с Давыдом муромских. Эти князья собрались в Коломне. Туда же приехал Всеволод Глебович Пронский129, а затем явился и сам Всеволод Юрьевич. Вскоре князья-союзники вышли “ис Коломны” и отправились на Рязань. Воевать рязанские волости они действительно стали (как утверждает В.А.Кучкин)130, “перебродивше Оку”131. Однако это вовсе не означает, что рязанские владения начинались только за Окой. Сам же В.А.Кучкин называет князя Всеволода Глебовича коломенским132. В Коломне и собирались князья перед походом на Рязань. Таким образом, очевидно, что Коломна была частью владений пронского князя Всеволода Глебовича133. Естественно, что земли, принадлежащие союзному князю из рода рязанских князей, никто воевать не стал. Утверждать о том, что “рязанские владения на левом берегу Оки, видимо, ограничивались территорией, прилегавшей к Коломне”134, основываясь на сообщении летописи, некорректно.
То же самое можно сказать и о событиях 1207 г. Князь Всеволод Юрьевич намеревался выступить против Чернигова и послал за рязанским и муромским князьями. В Москве князь Всеволод встретился со своими сыновьями, вместе они пошли к Оке и “придоша до Окы и сташа възле реку шатры на березе на пологом” (на низком левом берегу)135. В тот же день, следуя “възле реку Оку горе” (по правому высокому берегу), к Всеволоду подоспели и рязанские князья, причем не все, а только Глеб и Олег Владимировичи. Эти-то последние и рассказали о том, что остальные рязанские князья сговорились с черниговцами. Разгневавшись, великий князь владимирский приказал схватить всех заговорщиков “с своими думцами и вести ихъ в Володимерь”136. Далее, по интерпретации В.А.Кучкина, Всеволод, “перейдя Оку, начал воевать рязанские волости”137. На самом деле на этот раз Всеволод Большое Гнездо и не думал разорять рязанские земли, он “перебродися чересъ Оку в день неделныи и поиде къ Проньску”138. Целью действий князя была ликвидация заговора и усмирение непокорных. Рязанский князь Олег Владимирович всюду помогает Всеволоду. Он побеждает лодейников князя Романа Игоревича у Ольгова, а потом возвращается к Пронску, где и становится князем по воле Всеволода139.
Усмирив рязанских князей, посажав всюду своих ставленников (“посадникы посажавъ свое по всем городом ихъ”) и договорившись с жителями Рязани, Всеволод “поиде от их к Коломне”140. По мнению В.А. Кучкина, из летописных сообщений “вытекает, что рязанские владения лежали за р. Окой”141, но далее в летописи следуют очень важные данные, говорящие о действительных пределах рязанских владений142. “Князь же великыи приде от Коломны на оусть Мерьскы. И постиже и епископъ ихъ (рязанский - В.Т.) с молбою и с поклоном от всех людии кня же великыи оттоле поиде в Володимерь”143. Епископ Арсений встретил великого князя на рязанской территории144. Становится очевидным, что рязанские земли простирались до р. Мерьской (Нерской), по крайней мере, до ее устья.
Подбор летописных событий 1209 г. В.А.Кучкиным также вызывает возражения.
В 1209 г. рязанские князья Изяслав Владимирович и Кир Михаил Всеволодович, рассчитывая на то, что все “сынове Всеволожи” выступили к Твери против новгородцев, пришли во владимирские владения и “начаша же воевати села около Москвы”145. Однако к этому времени инцидент с Новгородом уже был улажен, и сыновья Всеволода Большое Гнездо вернулись к отцу во Владимир146. Из Владимира и послал “вборзе” великий князь Всеволод сына Георгия (Юрия) навстречу рязанцам. В.А.Кучкин использовал известия Летописца Переяславля Суздальского, обладающего лишь одним географическим ориентиром. Там говорится, что князь Юрий разбил рязанцев “у Осового” и прогнал их за р. Оку147. Только на основании довольно далекого созвучия, помещая Осовой в районе р. Осенки (правый приток Северки) или оврага Осочного у р. Сетовки (левый приток Северки)148, В.А.Кучкин проводит границу Владимира с Рязанью (Коломной) около р. Осенки149. Между тем у реки Клязьмы известен городок Осовец, поставленный в начале XIII в. Всеволодом Большое Гнездо. По мысли А.Л.Монгайта, Осовец самим своим существованием был обязан опасности, исходившей со стороны Рязани150.
Парадоксален окончательный вывод В.А.Кучкина о расширении владимирской территории за счет черниговских земель “на левом берегу Оки, в частности близ Северки”151. Очевидно, такие построения В.А.Кучкина не подкрепляются данными источников.
Черниговско-суздальский рубеж на основании анализа событий 1209 г. попытался наметить и А.Н.Насонов. Причем историк использовал летопись по Воскресенскому списку, изобилующую географическими данными. Летопись по Вокресенскому списку свидетельствует и о пути князя Юрия к месту встречи с рязанскими войсками (Голубино - Волочек - Клязьма - Дроздна), и о размещении последних во владимирских землях (р. Мерская и р. Литова), и о месте сражения (р. Дроздна)152. Основу построений А.Н.Насонова составляет допущение о том, что князь Юрий шел на встречу с рязанцами через Москву. Отсюда поиск Голубина и Волочка - пунктов, через которые двигался князь Юрий - с правой стороны р. Клязьмы. А.Н.Насонов в итоге отождествил летописное Голубино с с. Голубиным (на р. Выдре в 50 км от Серпухова)153. Таким образом, А.Н.Насонов, исходя из не совсем корректных допущений, определил пределы распространения черниговских земель с учетом локализованного им Голубина.
Более глубокий анализ известий летописи по Воскресенскому списку был проведен А.А.Юшко. Вслед за Н.И.Надеждиным и К.А.Неволиным154 А.А.Юшко ищет Голубино и Волочек на левой, северной стороне р. Клязьмы, где и локализует их в д. Голубино около р. Шередера155 и Волочке Зуеве на левом берегу р. Клязьмы, между рр. Выркой и Дубной156. Далее А.А.Юшко помещает войска рязанского князя Изяслава в верховьях р. Мерской, что также имеет свои основания. Во-первых, только верхнее течение этой реки близко к р. Дроздне, где произошло сражение157, и к Голубино, а, во-вторых, именно через верховья р. Мерской шла дорога из Владимира в Коломну158. Как известно из летописных данных, часть р. Мерской с ее устьем принадлежала к числу рязанских земель, но верховья этой реки, очевидно, были владимирскими, так как рязанская рать князя Изяслава стояла именно в чужих, владимирских владениях.
Вызывает трудности определение местонахождения второго рязанского отряда (князя Кир Михаила). Известно, что он стоял у р. Литовы. Но что это за река и где она находится? Можно назвать несколько вариантов, но все они лишь предположительны. Г.П.Смолицкая указывает ряд близких к Литове названий. У р. Десны (приток Пахры) есть левый приток р. Ликова (Ликовка); у притока р. Цны Щуровца имеется левый приток р. Летовка и, наконец, у притока р. Исконы Польны есть левый приток р. Литомня (Литомна, Литновка)159. Этим список не исчерпывается. Выбрать какой-либо из вариантов для определения стоянки отряда Кир Михаила160 затруднительно.
Как видим, события 1209 г. не касаются черниговско-владимирских границ, они лишь в како-то степени уточняют и конкретизируют рязанско-владимирскую границу и позволяют судить о том, что понятие “села около Москвы” было довольно широким161.
Обобщая все летописные известия о рязанско-владимирских рубежах XII - XIII вв. можно заметить, что в общих чертах намеченная граница совпадает с пределами коломенских земель, присоединенных к Москве в начале XIV в.
Теперь, когда определены границы юго-западной оконечности Владимиро-Суздальского княжества с внешней стороны (посредством выяснения крайних пунктов присутствия новгородской, смоленской, черниговской и рязанской власти), можно наметить основные контуры владимирских границ с внутренней стороны. Очевидно, не всегда границы реально существовали. Их определяли, вероятнее, более или менее широкие полосы незанятых, неосвоенных земель.
Вызывает возражение вывод А.А.Юшко о наличии так называемых “зон пустоты”, расположенных по правому берегу р. Москвы от Звенигорода до устья р. Северки и в сторону р. Нары162. По мнению исследовательницы, до начала XIII в. владимирские земли простирались лишь до р. Москвы, а за ней была территория, свободная от княжеских владений. Причем на этой территории, по указанию А.А.Юшко, была наибольшая плотность населения в домонгольское время163. Многочисленные находки оружия, отсутствие городов и наличие сильно укрепленных общинных центров с густонаселенной сельской округой позволяют А.А.Юшко живописать картину длительного противостояния княжеской власти и свободных общинников164. Однако вблизи пределов свободной территории, намеченной А.А.Юшко, уже с конца XI в. возникали города, являвшиеся результатом окняжения окрестного славянского населения165. Такие города, как Москва, Звенигород, Перемышль и другие, менее крупные, контролировали уже с конца XI - XII в. все участки той территории, которую А.А.Юшко “освободила” от княжеской власти. К середине - концу XII в. территория между реками Москвой и Окой была поделена четырьмя княжествами (Смоленским, Черниговским, Рязанским и Владимиро-Суздальским), и уже с середины XII в. начинается борьба за части этой территории (захват Сверилеска рязанскими князьями, завоевание Голяди черниговским князем).
На протяжении конца XII - XIII вв. близлежащие к Москве границы, за некоторыми исключениями, оставались, видимо, неизменными. Лишь владимирско-черниговская граница превратилась к концу XIII в. в еще один участок рязанско-владимирской и появились новые границы с осколками некогда единой Ростово-Суздальской земли (Тверским, Дмитровско-Галицким и Переяславским княжествами). К 70-м гг. XIII в. оформляется и само Московское княжество, первым бесспорным князем которого стал Даниил Александрович - младший сын Александра Невского. Князь Даниил обладал еще небольшой территорией вокруг Москвы. Кроме стольного города ему, видимо, были подчинены лишь Звенигород. Начинали формироваться волостные центры (Перемышль и др.).
Условные владимирские границы накануне образования Московского княжества направлялись от верховья р. Ламы (выше по которой находились новгородские владения) к р. Рузе. Отстоя от правого берега р. Рузы на некотором расстоянии, границы шли к р. Москве и спускались к р. Наре, отталкиваясь от которой огибали дугой р. Пахру с ее притоками. Где-то около устья р. Нерской владимирские границы вновь пересекали р. Москву. Район нижнего и, возможно, среднего течения р. Нерской был занят рязанскими владениями. Верховья р. Нерской принадлежали Владимиру166.
Таким образом, мы наметили границы лишь с теми княжествами, которые существовали в домонгольское время. Появившиеся после монгольского завоевания Тверское, Галицко-Дмитровское и Переяславское княжества создали северо-западные, северные и северо-восточные участки границ будущего Московского княжества. Наконец, после того, как в 70-х гг. XIII в. из Великого княжества Владимирского выделилось Московское княжество, определилась и восточная московская граница.
@темы: история, Пётр царевич Ордынский, Тёмушев В.Н.
-
-
08.03.2013 в 11:01Приложения:
1. Родословие князей Звенигородских
www.hist-geo.net/media/blogs/blog/Rodoslov.pdf
--------------------------------------------------------------------------------
Карты:
1. Юго-западные границы Владимиро-Суздальского княжества в середине XII - второй половине XIII в.
www.hist-geo.net/media/blogs/blog/Map1.jpg
2. Границы княжеств в в середине XII - второй половине XIII в. Мнения историков.
www.hist-geo.net/media/blogs/blog/Map2.jpg
--------------------------------------------------------------------------------
-
-
08.03.2013 в 11:031 Кучкин В.А. Ростово-Суздальская земля в X - первой трети XIII в. (центры и границы) // История СССР. 1969. № 2. С. 77; Он же. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М., 1984. (Далее: Кучкин В.А. Формирование…). С. 76. См. также: Насонов А.Н. “Русская земля” и образование территории древнерусского государства. Историко-географическое исследование. М., 1951. С. 185.
2 Зайцев А.К. Домагощ и границы “вятичей” XII в. // Историческая география России. XII - начало XX в. М., 1975. С. 21.
3 Начало складывания черниговско-суздальской границы В.А.Кучкин справедливо относит к 30-м гг. XII в., когда началась война князя Юрия Долгорукова с черниговскими князьями. Кучкин В.А. Ростово-Суздальская земля в X - первой трети XIII в. С. 79.
4 Полное собрание русских летописей (Далее: ПСРЛ). Т. 2. М., 1962. Стб. 339.
5 Там же.
6 Еще в 1057 г. по сообщению летописи “Победи Изяславъ Голяди”. Приселков М.Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. М.; Л., 1950. С. 141.
7 ПСРЛ. Т. 2. С. 339.
8 Там же. Стб. 340. Город Лобыньск стоял в устье р. Протвы, о чем прямо говорит Ипатьевская летопись годом раньше: “а Святославъ възвратися поиде оу верх Окы и пришедъ ста на оусть Поротве в городе Лобыньске”. Там же. Стб. 339, под 6654 г. См. также: ПСРЛ. М., 2001. Т. 7. С. 38. Н.Н.Ходаковский, по словам М.И.Погодина и Д.И.Багалея, указал на местонахождение при устье р. Протвы старого городища. Погодин М.П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. IV. Период удельный, 1054 - 1240. М., 1850. С. 225; Багалей Д.И. История Северской земли до половины XIV столетия. Киев, 1882. С. 140. В свое время Н.Арцыбашев ошибочно отождествил Лобыньск с Любутском - городом у р. Оки при впадении в нее р. Дугны. Арцыбашев Н. Повествование о России. Т. I. М., 1838. С. 99. См. критику этого утверждения: Погодин М.П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. IV. С. 225-226.
9 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 340. Неринск, как рязанский город, упомянут в “Списке русских городов” конца XIV в. (ПСРЛ. Т. 7. С. 241). В середине XII в. Неринск принадлежал Черниговской земле. Неизвестно, где находился этот город. Летописное известие, называющее Неринск, можно интерпретировать по-разному. Во-первых, в том смысле, что Святослав уже из Неринска перешел Оку и остановился, а, во-вторых, что Святослав перешел Оку (очевидно, около Лобыньска) и стал около Неринска. Сравните, в летописи по Воскресенскому списку: “Святославъ же съ Москвы возвратися къ Лобыньску, и оттуду ко Серенску, и перешедъ Оку ста”. ПСРЛ. Т. 8. М., 1965. С. 38. В последнем случае (более правдоподобном) этот город нужно искать где-то поблизости от Лобыньска. Н.И.Надеждин и К.А.Неволин (в комментариях к М.П.Погодину), а после Д.И.Багалей предполагали местонахождение города при устье р. Нары, возле будущего Серпухова. (Погодин М.П. Разыскания о городах и пределах древних русских княжеств с 1054 по 1240 г. // ЖМВД. 1848. Сентябрь. Кн. 9. С. 439; Багалей Д.И. История Северской земли до половины XIV столетия. С. 141). М.Н.Тихомиров приводит два примерных местоположения Неринска, из которых ближе к устью р. Протвы то, которое намечено у оз. Неринского и протока Неринского. Тихомиров М.Н. “Список русских городов дальних и ближних” // Исторические записки. 1952. Т. 40. С. 246. В “Списке русских городов” Неринск указан возле Тешилова (у Оки). Так и оказывается согласно выбранной локализации. По второй версии М.Н.Тихомирова, Неринск нужно искать у с. Нерытина недалеко от впадения р. Рановы в Проню. М.Н.Тихомиров. Там же. С. 246. Эта версия менее предпочтительна. В свое время Неринск часто отождествляли с Серенском - черниговским городом на р. Серене. (См. напр.: Карамзин Н.М. История государства Российского в 12-ти томах. Т. II - III. М., 1991. С. 312. Прим. 302; Арцыбашев Н. Повествование о России. Т. I. М., 1838. С. 100). Этому способствовали и искажения некоторых летописей, писавших вместо “Неринск” “Серенск”. См. напр.: ПСРЛ. Т. 7. С. 38. Но уже Н.Арцыбашев заметил, что Неринск должен находиться у Оки. Арцыбашев Н. Повествование о России. Т. I. С. 100.
10 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 338.
11 Насонов А.Н. “Русская земля” и образование территории древнерусского государства. С. 225. Еще далеко до А.Н.Насонова на том же месте Колтеск намечал Н.Н.Ходаковский (на которого ссылается М.П.Погодин и Д.И.Багалей). Погодин М.П. Разыскания о городах и пределах древних русских княжеств с 1054 по 1240 г. С. 437; Он же. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. IV. Период удельный, 1054 - 1240. М., 1850. С. 224; Багалей Д.И. История Северской земли до половины XIV столетия. С. 140. То же мнение отражено и у других исследователей. Барсов Н.П. Материалы для историко-географического словаря России (IX-XIV ст.). Вильна, 1865. С. 102; Зотов Р.В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время // Летопись занятий Археографической комиссии. 1882-1884. Вып. 9. СПб., 1893. С. 185-186; Никольская Т.Н. Земля вятичей. К истории населения бассейна верхней и средней Оки в IX - XIII вв. М.,1981. С. 125.
12 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 602.
13 Карамзин Н.М. История государства Российского в 12-ти томах. Т. II - III. М., 1991. C. 528. Прим. 39; Погодин М.П. Разыскания о городах и пределах древних русских княжеств с 1054 по 1240 г. С. 458; Он же. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. IV. Период удельный, 1054 - 1240. М., 1850. С. 246; Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. Кн. I. Т. 1 - 2. “История России с древнейших времен”. М., 1993. С. 731. Прим. 338; Ключевский В.О. Сочинения. Кн. 1. М., 1993. С. 331; Дебольский В.Н. Духовные и договорные грамоты московских князей как историко-географический источник // Записки императорского русского археологического общества. Т. XII. Вып.II. Новая серия. Кн.5. СПб., 1901. С. 152; Кучкин В.А. Формирование… С. 77.
14 О датировке грамоты см.: Зимин А.А. О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV-XV вв. // Проблемы источниковедения. М., 1958. Вып. VI. С. 286-287.
15 Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV - XVI вв. (Далее: ДДГ). М.; Л., 1950. № 10. С. 29.
16 Кучкин В.А. Формирование… С. 77.
17 Почему-то всегда сторонники этой второй версии местонахождения Лопасни останавливались лишь на указании грамоты 1381 г., не проводя анализ и других грамот московских князей.
18 ДДГ. № 11. С. 31; № 13. С. 37.
19 Зотов Р.В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время // Летопись занятий Археографической комиссии. 1882-1884. Вып. 9. СПб., 1893. С. 184; Троицкий Н.И. Село Городище Каширского уезда Тульской губернии, древний город Лопасня и монастырь Св. Николая Чудотворца Четырех Церквей. М., 1901. С. 3 и др.; Грушевський М.С. Iсторiя України-Руси: В 11 т., 12 кн. К., 1992. Т. 2. С. 605; Насонов А.Н. Указ. соч. С. 227; Юшко А.А. О пределах Московского княжества Ивана Калиты // Советская археология. 1985. № 2. С. 117; Она же. О некоторых волостях и волостных центрах Московской земли XIV в. // Древняя Русь и славяне. М., 1978. С. 282-284; Она же. Московская земля IX-XIV веков. М., 1991. С. 72, 107. Уже В.Н.Татищев предполагал существование “особого” г. Лопасны. Татищев В.Н. Собрание сочинений: в 8-ми томах (5-ти книгах). Т. 2, 3. История Российская. Ч. 2. М., 1994. С. 299. Прим. 355.
20 ПСРЛ. Т. 11. М., 2000. С. 54.
21 Города Подмосковья. М., 1981. Кн. 3. С. 350.
22 О.М.Рапов называет эту волость “Лопаснинским княжеством”. Рапов О.М. Княжеские владения на Руси в X - первой половине XIII в. М., 1977. С. 123.
23 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 602.
24 Погодин М.П. Разыскания о городах и пределах древних русских княжеств с 1054 по 1240 г. С. 459; У него же. Исследования, замечания и лекции о русской истории. С. 247. См. также: Барсов Н.П. Материалы для историко-географического словаря России (IX-XIV ст.). Вильна, 1865. С. 182, 183; Багалей Д.И. История Северской земли до половины XIV столетия. С. 144.
25 Возможно, это оно упомянуто в духовной Ивана Калиты, как “село на Северьсце в Похряньском оуезде”. ДДГ. № 1. С. 7, 9.
26 Юшко А.А. Опыт комплексного использования источников при изучении исторической географии Московской земли XII-XIII вв. // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 18. Л., 1987. С. 56.
27 Карамзин Н.М. Указ. соч. С. 528. Прим. 39. Точку зрения Н.М.Карамзина заимствовали последующие историки. См. напр.: Арцыбашев Н. Повествование о России. Т. I. С. 211; Погодин М.П. Разыскания о городах и пределах древних русских княжеств с 1054 по 1240 г. С. 458.
28 Погодин М.П. Разыскания о городах и пределах древних русских княжеств с 1054 по 1240 г. С. 458-459; Он же. Исследования, замечания и лекции о русской истории. С. 246-247. В комментариях к М.П.Погодину Н.И.Надеждин и К.А.Неволин весьма обстоятельно объяснили причину ошибки Н.М.Карамзина и первыми предложили отождествлять Сверилеск с селом Северским. Там же. С. 459. См. также: Багалей Д.И. История Северской земли до половины XIV столетия. С. 144.
29 Погодин М.П. Разыскания о городах и пределах древних русских княжеств с 1054 по 1240 г. С. 459; Список населенных мест Московской губернии. С. 211. № 5504. Выводы более чем столетней давности заимствовал В.А.Кучкин. См.: Кучкин В.А. Формирование… С. 78.
30 Юшко А.А. Опыт комплексного использования источников при изучении исторической географии Московской земли XII-XIII вв. С. 56; Она же. Московская земля IX-XIV веков. М., 1991. С. 107, 143.
-
-
08.03.2013 в 11:0332 Такое название фигурирует в духовной грамоте Ивана Ивановича около 1356 г. ДДГ. № 4. С. 15. О датировке грамоты см.: Зимин А.А. О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV-XV вв. // Проблемы источниковедения. М., 1958. Вып. VI. С. 281.
33 ДДГ. № 1. С. 7, 9.
34 Там же.
35 Любавский М.К. Образование основной государственной территории великорусской народности (заселение и объединение центра). Л., 1929. С. 33, 34.
36 По мнению исследователей, это произошло в конце XIII в. См.: Иловайский Д.И. История Рязанского княжества. М., 1858. С. 145; Зотов Р.В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время // Летопись занятий Археографической комиссии. 1882-1884. Вып. 9. СПб., 1893. С. 204; Грушевський М.С. Iсторiя Украiни_Руси. Т. 3. К., 1993. С. 181.
37 Горский А.А. Политическая борьба на Руси в конце XIII в. и отношения с Ордой // Отечественная история. 1996. № 3. С. 81.
38 О лесах в этом районе см.: Цветков М.А. Изменение лесистости европейской России с конца XVII столетия по 1917 г. М., 1957. С. 11. Об отсутствии археологических памятников в бассейне среднего течения р. Нары см.: Юшко А.А. Московская земля IX-XIV веков. М., 1991. С. 7.
39 Кучкин В.А. Сподвижник Дмитрия Донского // Вопросы истории. 1979. № 8. С.104-117.
40 Kuczyсski S.M. Ziemie czernihowsko-siewierskie pod rz№dami Litwy. // Prace Ukraiсskiego institutu naukowego. T. 33. Warszawa, 1936. S. 40.
41 Голубева Л.А. Раскопки в Верейском кремле // МИА СССР. М.; Л., 1949. № 12. С. 143. А.А.Юшко поддерживает Л.А.Голубеву и говорит об основании в XIV в. таких городов, как Боровск, Верея и Новый Городок. См.: Юшко А.А. Московская земля IX-XIV веков. С. 64, 86. П.А.Раппопорт пишет осторожнее: оборонительные системы Вереи и Рузы были созданы в XIV в. Раппопорт П.А. Очерки по истории военного зодчества Северо-Восточной и Северо-Западной Руси X - XV вв. // МИА СССР. № 105. М.; Л., 1961. С. 47. М.Г.Рабинович утверждает, что Верея возникла на рубеже XI и XII столетий, а поселение на месте Рузы существовало уже в IX - X в. Рабинович М.Г. К типологии восточнославянских городов (Средневековая Москва и города Московского княжества) // Проблемы типологии в этнографии. М., 1979. С. 235, 236. Строго говоря, судить о времени возникновения городов в районе рек Протвы и Лужи затруднительно, ввиду небольшого объема проведенных археологических раскопок. Города Подмосковья. М., 1981. Т. 3. С. 504-505. Вполне возможно, что упоминаемая в 1159 г. Вереисча могла быть позднейшей Вереей. (Татищев В.Н. Собрание сочинений: в 8-ми томах. Т. 2, 3. История Российская. Ч. 2. М., 1994. С. 70). Р.Л.Розенфельдт вообще относит Верейское городище к числу ранних славянских поселений Подмосковья. Розенфельдт Р.Л. Древнейшие города Подмосковья и процесс их возникновения (по археологическим материалам) // Русский город. М., 1976. С. 12.
42 Там же.
43 ДДГ. № 2. С. 12; № 3. С. 14; Любавский М.К. Образование… С. 58; Готье Ю.В. Замосковный край в XVII веке. Опыт исследования по истории экономического быта Московской Руси. М., 1906. С. 554; Kuczyсski S.M. Ziemie czernihowsko-siewierskie pod rz№dami Litwy. // Prace Ukraiсskiego institutu naukowego. T. 33. Warszawa, 1936. S. 62; Кучкин В.А. Формирование… С. 78.
44 По словам Л. Нидерле: “Появление здесь /на реке Протве - В.Т/ голяди объясняется тем, что широкий клин славянской колонизации, продвигаясь вперед с большими усилиями, рассек область, занятую литовцами, и отделил их от волжских финнов” (Нидерле Л. Славянские древности. М., 2000. С. 148).
45 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 339.
46 Д.П.Маковский пишет об основании князем Изяславом на р. Протве после завоевания племени Голядь крепости Изяславль. Маковский Д.П. Смоленское княжество. Смоленск, 1948. С. 204.
47 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 339. См. также: ПСРЛ. Т. 7. С. 38.
48 Зотов Р.В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время // Летопись занятий Археографической комиссии. 1882-1884. Вып. 9. СПб., 1893. С. 131.
49 Зотов Р.В. Указ. соч. С. 132. О принадлежности Звенигорода карачевским (черниговским) князьям см. также: Беляев И.Д. О географических сведениях в древней России // Записки Императорского Русского Географического Общества. СПб., 1852. Кн. VI. С. 110; Багалей Д.И. История Северской земли до половины XIV столетия. С. 306.
50 Зотов Р.В. Указ. соч. С. 131-132; Kuczyсski S.M. Ziemie czernihowsko-siewierskie pod rz№dami Litwy. S. 138-139. Przyp. 244. Никоновская летопись ошибочно, как доказал С.М.Кучиньский, показывает Андриана сыном Тита Мстиславича Козельского. ПСРЛ. Т. 11. М., 1965. С. 26; Kuczyсski S.M. Op. cit. S. 138-139. Przyp. 244.
51 История родов русского дворянства. М., 1991. С. 53.
52 ДДГ. № 1. С. 7, 9.
53 Так как в свое время считали, что духовная князя Калиты была написана в 1328 г., то и время перехода Звенигорода к Москве относили к годам между 1319 - 1328. Зотов Р.В. Указ. соч. С. 134.
54 Зотов Р.В. Указ. соч. С. 136.
55 Рыбаков Б.А. Раскопки в Звенигороде в 1944-45 гг. // Материалы и исследования по археологии СССР (Далее: МИА СССР). М.; Л., 1949. № 12. С. 125. См. также: Рабинович М.Г. К типологии восточнославянских городов (Средневековая Москва и города Московского княжества) // Проблемы типологии в этнографии. М., 1979. С. 236.
56 Горюнова Е.И. Этническая история Волго-Окского междуречья // МИА СССР. М., 1961. № 94. С. 214.
57 Горюнова Е.И. Этническая история Волго-Окского междуречья. С. 214. Сама Москва была заселена вятичами. См.: Рабинович М.Г. К типологии восточнославянских городов (Средневековая Москва и города Московского княжества) // Проблемы типологии в этнографии. М., 1979. С. 233; Города Подмосковья. М., 1981. Т. 3. С. 578.
58 Относительно соответствия границ части Черниговской земли (“Вятичи”) и этнической границы племени вятичей см.: Зайцев А.К. Домагощ и границы “вятичей” XII в. С. 29-30.
59 История родов русского дворянства. С. 53.
60 Татищев В.Н. Собрание сочинений. Т. 5. История Российская. М., 1996. С. 130.
61 ПСРЛ. Т. 7. С. 205.
62 Kuczyсski S.M. Ziemie czernihowsko-siewierskie pod rz№dami Litwy. S. 138-139. Przyp. 244.
63 Там же. S. 183, 220.
64 ПСРЛ. Т. 5. СПб., 1856. С. 250; Т. 6. СПб., 1857. С. 136; Т. 8. М., 1965. С. 82; Т. 11. М., 1965. С. 204; Т. 23. СПб., 1910. С. 142.
65 Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV - первой трети XVI в. М., 1988. С. 56.
66 Зотов Р.В. Указ. соч. С. 136.
67 ДДГ. № 1. С. 7, 9.
68 ПСРЛ. Т. 7. С. 173. Преобладает мнение историков, что сообщение летописи под 1231 г. (“Ярослав иде с Новгородцы ратью на Черниговъ на великого князя Михаила и пожьже Ршенескъ [Серенск] и стоявъ подъ Можайскомъ [Мосальском], паки возвратися вспять”. ПСРЛ. Т. 10. М., 2000. С. 103) относится не к Можайску, а к Мосальску. См.: Города Подмосковья. М., 1981. Т. 3. С. 535.
69 Первое летописное упоминание о Ржеве относится к 1216 г. (Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1951. (Далее: НПЛ). С. 55; Русские летописи. (Далее: РЛ). Т. 10. Новгородская летопись старшего и младшего изводов. Рязань, 2001. С. 55).
70 О датировке грамоты см.: Щапов Я.Н. Смоленский устав князя Ростислава Мстиславича // Археографический ежегодник за 1962 год. М., 1963. С. 39. Текст грамоты см.: Дополнения к Актам Историческим, собранные и изданные Археографическою Комиссиею. Т. I. СПб., 1846. С. 5-6; Владимирский-Буданов М. Хрестоматия по истории русского права. Вып. 1. Киев, 1876. С. 223-224; Голубовский П.В. История Смоленской земли до начала XV ст. Киев, 1895. С. 255-256; Древнерусские княжеские уставы XI - XV вв. / Издание подготовил Я.Н.Щапов. - М.: Наука, 1976. С. 141-145.
-
-
08.03.2013 в 11:0472 Там же. С. 75.
73 Владимирский-Буданов М. Хрестоматия по истории русского права. Вып. 1. С. 224; Голубовский П.В. История Смоленской земли до начала XV ст. Киев, 1895. С. 69; Готье Ю.В. Замосковный край в XVII веке. Опыт исследования по истории экономического быта Московской Руси. М., 1906. С. 574; Можайские акты 1506 - 1775 гг., сообщил архимандрит Дионисий. СПб., 1892. С. 206, 207.
74 Там же. С. 72. Данные, собранные П.В.Голубовским, частично заимствуют Н.Н.Усачев и А.А.Юшко. Усачев Н.Н. Материалы и примечания к исторической карте “Смоленское княжество XII - XIV вв.” // Материалы по изучению Смоленской области. Вып. V. Смоленск, 1963. С. 229-230; Юшко А.А. О междукняжеских границах бассейна р. Москвы в середине XII - начале XIII в. // Советская археология. № 3. 1987. С. 90-91; Она же. Московская земля IX-XIV веков. М., 1991. С. 113, 144. Прим. 236. М. Владимирский-Буданов видел Добрятино в с. Добром Чаусского уезда Могилевской губернии или в Добромысле Оршанского уезда; Доброчков - в Добричках Рогачевского уезда Могилевской губернии. Владимирский-Буданов М. Хрестоматия по истории русского права. Вып. 1. Киев, 1876. С. 223. К мнению М.Владимирского-Буданова присоединился И.Д.Беляев. Беляев И.Д. О географических сведениях в древней России // Записки Императорского Русского Географического Общества. СПб., 1852. Кн. VI. С. 178. И.М.Красноперов нашел Бобровницы около Волги на притоке р. Сижки Бобровке в селе Бобровке. Красноперов И.М. Некоторые данные по географии Смоленского и Тверского края в XII веке // ЖМНП. Ч. 335. Июнь. 1901. С. 356.
75 Кучкин В.А. Формирование… С. 83. А.А.Юшко поддерживает мнение П.В.Голубовского, ссылаясь на археологические данные. Юшко А.А. Московская земля IX-XIV веков. С. 144. Прим. 236.
76 Седов А.А. Смоленская земля // Древнерусские княжества X-XIII вв. М., 1975. С. 256. Что характерно, В.В.Седов в своих воззрениях на территорию Смоленского княжества прошел определенную эволюцию от полного принятия построений П.В.Голубовского к самостоятельной оригинальной позиции.
77 Голубовский П.В. История Смоленской земли до начала XV ст. С. 71.
78 ДДГ. № 17. С. 49. Возле современной деревни Беницы найдено поселение, возникновение которого относится еще к X веку. См.: Успенская А.В. Древнерусское поселение Беницы // Ежегодник Государственного исторического музея. 1962 год. М., 1964. С. 228.
79 Голубовский П.В. История Смоленской земли до начала XV ст. С. 71. К мнению П.В.Голубовского присоединяется Д.П.Маковский, считавший что город-крепость Беница стал смоленским форпостом на завоеванных землях племени Голядь. Маковский Д.П. Смоленское княжество. Смоленск, 1948. С. 204. Рядом с Беницами Л.В.Алексеев, вслед за П.В.Голубовским помещает и Путтино. Алексеев Л.В. Периферийные центры домонгольской Смоленщины // Советская археология. 1979. № 4. С. 97.
80 Кучкин В.А. Формирование… С. 83.
81 Седов А.А. Смоленская земля. С. 255-256. М.Владимирский-Буданов, вслед за Н.П.Барсовым, находит погост Беницы на дороге из Торопца в Духовщину, в Торопецком уезде. Владимирский-Буданов М. Хрестоматия по истории русского права. Вып. 1. С. 223. И.Д.Беляев отождествил Беницы с деревней Белынковичи Клиновичского уезда. Беляев И.Д. О географических сведениях в древней России. С. 178.
82 Седов А.А. Смоленская земля. С. 256.
83 Седов А.А. Смоленская земля. С. 256-257.
84 Кучкин В.А. Формирование… С. 84.
85 Горюнова Е.И. Этническая история Волго-Окского междуречья. С. 214, 216-217.
86 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 339; Т. 7. С. 38; Т. 9. С. 172.
87 Седов А.А. Смоленская земля. С. 250. Карта.
88 ДДГ. № 12. С. 34. О присоединении Можайска к Москве см.: ПСРЛ. Т. 5. СПб., 1856. С. 209; Т. 10. С. 174.
89 Необходимо не допустить той ошибки, которую сделал П.В.Голубовский, причисливший к можайским волостям не только “приданые” волости, но также и волости “отъездные” духовной грамоты Дмитрия Донского. Голубовский П.В. История Смоленской земли до начала XV ст. С. 70-71. Ни “приданые”, ни “отъездные” волости ранее Можайску не принадлежали. Кучкин В.А. Формирование… С. 83.
90 Сравните с границей, намеченной В.А.Кучкиным. Кучкин В.А. Формирование… С. 84.
91 ДДГ. № 12. С. 34. Это произошло в 1371 г.
92 НПЛ. С. 25; РЛ. Т. 10. С. 25 под 6647 (1139) г. По археологическим данным Торжок основан в XI в. Раппопорт П.А. Очерки по истории военного зодчества Северо-Восточной и Северо-Западной Руси X - XV вв. // МИА СССР. № 105. М.; Л., 1961. С. 35.
93 ПСРЛ. Т. 1. М., 1962. Стб. 302 под 6643 г. По археологическим данным Волок Ламский возник на рубеже XI - XII вв. Рабинович М.Г. К типологии восточнославянских городов (Средневековая Москва и города Московского княжества) // Проблемы типологии в этнографии. М., 1979. С. 237.
94 Кучкин В.А. Формирование… С. 78.
95 Там же. С. 79; Он же. Ростово-Суздальская земля… С. 79.
96 А не в 1134, как показано в летописи, так как в этом году князь Юрий Долгорукий был в Южной Руси. Насонов Н.А. Указ. соч. С. 185; Кучкин В.А. Формирование… С. 80.
97 ПСРЛ. Т. 9. М., 2000. С. 158.
98 Кучкин В.А. Формирование… С. 82. Тверь впервые упоминается в 1164 г. в Сказании о Владимирской иконе божьей матери, Шоша и Дубна - в 1216 г. (НПЛ. С. 55; РЛ. Т. 10. С. 55. Под 6724 г.). По археологическим данным г. Дубна (при впадении р. Дубны в Волгу) был построен на месте поселения в конце X - начале XI в. Города Подмосковья. М., 1970. Кн.1. С. 15.
99 Кучкин В.А. Формирование… С. 96-97; Он же. Ростово-Суздальская земля… С. 91.
100 Первое известие о Торжке относится к 1216 г. ПСРЛ. Т. 7. С. 120.
101 “Того же лета (6662) родися Юрью сынъ Дмитрiй, бе бо тогда на реце на Яхроме и со княгинею, и заложи градъ во имя его и нарече и Дмитровъ, а сына нарече Всеволодомъ”. ПСРЛ. Т. 7. С. 60. Анализ летописных событий об основании Дмитрова см.: Тихомиров М.Н. Российское государство XV - XVII вв. М., 1973. С. 171. Археологические данные свидетельствуют, что город был заложен на свободном месте. Никитин А.В. К характеристике материалов раскопок в Дмитрове (1933 - 1934 гг.) // Древности Московского Кремля. М., 1971. С. 268-291.
102 Татищев В.Н. Собрание сочинений. Т. 4. М., 1995. С. 242. См. также: Там же. Т. 3. М., 1995. С. 44.
103 Там же. Т. 3. С. 241. Прим. 458. См. также: Там же. Т. 4. С. 442. Прим. 325.
104 Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. М., 1997. С. 37-38.
105 Города Подмосковья. М., 1970. Кн.1. С. 17; Кн. 3. М., 1981. С. 263; Рабинович М.Г. К типологии восточнославянских городов (Средневековая Москва и города Московского княжества) // Проблемы типологии в этнографии. М., 1979. С. 239; Раппопорт П.А. Очерки по истории военного зодчества Северо-Восточной и Северо-Западной Руси X - XV вв. // МИА СССР. № 105. М.; Л., 1961. С. 14, 184. П.А.Раппопорт пишет о сходстве типа укреплений таких городов, как Перемышль, Кидекша, Клещин, Городец на Волге. Там же. С. 17.
106 Рыбаков Б.А. Раскопки в Звенигороде в 1944-45 гг. С. 125
107 Дебольский В.Н. Духовные и договорные грамоты московских князей как историко-географический источник // Записки императорского русского археологического общества. Т. XII. Вып.II. Новая серия. Кн.5. СПб., 1901. С. 153; Симсон П.Ф. История Серпухова в связи с Серпуховским княжеством и вообще с отечественною историею. М., 1880. С. 7-8.
108 А.А. Юшко. О Междукняжеских границах бассейна р. Москвы в середине XII - начале XIII в. С. 88.
109 Ниже по Оке от Колтеска лежал рязанский город Тешилов, который упоминает в событиях 1147 г. вместо Лобыньска Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. 9. С. 172. Как доказал А.Н.Насонов, летописец XV в. сознательно заменил район устья реки Протвы (Лобыньск) Тешиловым (и указал на существование в XII в. Тулы, Ельца и Мценска), стремясь увеличить территорию Великого княжества Рязанского за счет черниговских земель. На самом деле Тешилов появляется в источниках только в XIV в. Насонов А.Н. Указ. соч. С. 211. См. также: Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. Сведения летописей о Рязани и Муроме до середины XVI века. М., 1965. С. 88.
110 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 384; Т. 7. С. 94. Коломна несомненно принадлежала Рязани, о чем, к примеру, свидетельствует сообщение Ипатьевской летописи под 1180 г.: “Послал Святослав Глеба, сына своего, в Коломну, в Рязанскую волость”. ПСРЛ. Т. 2. С. 122.
-
-
08.03.2013 в 11:05112 Там же. С. 205, 206.
113 Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961. С. 238; Города Подмосковья. Кн. 3. М., 1981. С. 18; Рабинович М.Г. К типологии восточнославянских городов (Средневековая Москва и города Московского княжества) // Проблемы типологии в этнографии. М., 1979. С. 241; Юшко А.А. Московская земля IX-XIV веков. С. 95.
114 См. ПСРЛ. Т. 9. С. 197. У д. Ростиславль или Расчислово, на правом берегу р. Оки сохранилось Ростиславское городище. Иловайский Д.И. История Рязанского княжества. М., 1858. С. 99; Насонов А.Н. Указ. соч. С. 205; Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961. С. 235; Города Подмосковья. М., 1970. Т. I. С. 18.
115 Насонов А.Н. Указ. соч. С. 205.
116 ПСРЛ. Т. 1. Вып. 3. Стб. 382. См. также: ПСРЛ. Т. 7. С. 93.
117 Там же. Стб. 384. Данное летописное сообщение также указывает на принадлежность Коломны Рязани.
118 “Ту в Коломне Святославича Глеба я князь Всеволодъ и посла и в Володимерь”. ПСРЛ. Т. 1. Вып. 3. Стб. 387. См. также: ПСРЛ. Т. 7. С. 95. Князю Глебу была предложена свобода в обмен на его отъезд в “Русь”, но князь отказался. ПСРЛ. Т. 2. С. 606. По сообщению В.Н.Татищева за освобождение Всеволод требовал у Глеба “Коломну и ближние ко Владимирским волости”, а за это обещал ему “в Руси Городок”. После отказа князь Глеб сидел в заключении 2 года, “дондеже умре”. Татищев В.Н. Собрание сочинений. Т. 2, 3. История Российская. Ч. 2. М., 1994. С. 119.
119 Г. Глебов указан в “Списке русских городов”. ПСРЛ, Т. 7. С. 241; Тихомиров М.Н. “Список русских городов дальних и ближних” // Исторические записки. 1952. Т. 40. С. 225.
120 ПСРЛ. Т. 1. Вып. 3. Стб. 387-388. См. также: ПСРЛ. Т. 7. С. 95.
121 “Послашася ко Всеволоду в Суздаль, просячися у него на Рязань; Всеволод же их воле не сотвори, и возвратися Святослав”. ПСРЛ. Т. 2. С. 679. Интерпретацию этого сообщения летописи см. у А.Л.Монгайта. Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961. С. 352.
122 Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961. С. 352. О дате см.: Татищев В.Н. Собрание сочинений: в 8-ми томах (5-ти книгах). Т. 2, 3. История Российская. Ч. 2. С. 166.
123 Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. Сведения летописей о Рязани и Муроме до середины XVI века. М., 1965. С. 60. Подобную же мысль высказывает А.Л.Монгайт. Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961. С. 352.
124 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 515; Т. 7. С. 139.
125 Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. Сведения летописей о Рязани и Муроме до середины XVI века. С. 160.
126 Там же.
127 Там же.
128 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 400. О дате см. : Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 83.
129 Князь Всеволод Глебович Пронский после ухода из Пронска, обосновался в Коломне (“седе в Коломне”), откуда воевал земли противников - рязанских князей. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 402, 403; Летописец Переяславля Суздальского. С. 99. Из сообщения летописи по Воскресенскому списку видно, что князь Всеволод сидел именно в Коломне (“…Всеволодъ Глебовичь съ Коломны съ ними же иде на братью свою…”). ПСРЛ. Т. 7. С. 101.
130 Кучкин В.А. Формирование… С. 97-98.
131 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 406. О походе на Рязань см. также: ПСРЛ. Т. 7. С. 101; Т. 10. С. 18.
132 Кучкин В.А. Формирование… С. 97; Он же. Ростово-Суздальская земля… С. 92.
133 Однако, коломенские земли отделялись от остальных владений князя Всеволода. Так, согласно сообщению Троицкой летописи: “Князь же Всеволодъ възвративъся от Коломны, приде опять в землю свою”. Приселков М.Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. М.; Л., 1950. С. 263.
134 Кучкин В.А. Формирование… С. 97; Он же. Ростово-Суздальская земля… С. 92.
135 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 430. О дате см.: Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. С. 100.
136 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 431. См. также более подробные, чем в Лаврентьевской летописи, рассказы в продолжении Суздальской летописи по Академическому списку и летописи по Воскресенскому списку. ПСРЛ. Т. 1. Вып. 3. М., 1962. Стб. 489-490; Т. 7. С. 114-115.
137 Кучкин В.А. Формирование… С. 98; Он же. Ростово-Суздальская земля… С. 92.
138 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 431. См. также: ПСРЛ. Т. 7. С. 115.
139 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 432. См. также: ПСРЛ. Т. 7. С. 115.
140 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 432. См. также: ПСРЛ. Т. 7. С. 115.
141 Кучкин В.А. Формирование… С. 98; Он же. Ростово-Суздальская земля… С. 92.
142 В.А.Кучкин не рассматривает эти данные.
143 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 433. См. также: Приселков М.Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. М.; Л., 1950. С. 297. В летописи по Воскресенскому списку говорится о том, что епископ Арсений встретил князя Всеволода в Коломне. ПСРЛ. Т. 7. С. 115.
144 По сообщению Московского летописного свода конца XV в., когда в 1176 г. князь Михалко “поиде… на Глеба к Рязаню”, послы Глеба встретили его на “Мерьской”. ПСРЛ. Т. 25. М.; Л., 1949. С. 86. Юшко А.А. О междукняжеских границах бассейна р. Москвы в середине XII - начале XIII в. С. 90; Она же. Московская земля IX-XIV веков. С. 113; Иловайский Д.И. История Рязанского княжества. М., 1858. С. 106.
145 ПСРЛ. Т. 7. С. 116. В Лаврентьевской летописи: “начаста воевати волость Всеволожю великого князя около Москвы”. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 434. О дате см.: Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. С. 89.
146 “Урядившеся с новгородци приидоша со Твери в Володимер ко отцу своемц”. ПСРЛ. Т. 7. С. 116.
147 Летописец Переяславля Суздальского // Временник императорского московского Общества истории и древностей российских. Кн. IX. М., 1851. С. 109.
148 См. возражения А.А. Юшко: Юшко А.А. О междукняжеских границах бассейна р. Москвы в середине XII - начале XIII в. С. 90.
149 Кучкин В.А. Формирование… С. 98.
150 Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961. С. 356.
151 Кучкин В.А. Формирование… С. 98.
152 ПСРЛ. Т. 7. С. 116.
153 Насонов А.Н. Указ. соч. С. 184.
154 Погодин М.П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. С. 286. Прим. У И.П.Погодина было свое мнение о местонахождении Голубина. Он видел Голубино в одноименном селе в 15 км к югу от Москвы. Там же. С. 285.
155 “Пустошь, что была деревня Голубино” упомянута в Писцовой книге земель Троице-Сергиева монастыря 1592-1593 г. по Переяславль-Залесскому уезду. Писцовые книги Московского государства. Ч. I. Отделение I. СПб., 1872. С. 848. А.А.Юшко нашла и археологическое подтверждение своей локализации. В 1981 г. ею в этом районе было выявлено селище, расположенное к тому же рядом с “Голубинским” лесом. Юшко А.А. О междукняжеских границах бассейна р. Москвы в середине XII - начале XIII в. С. 89; Она же. Московская земля IX-XIV веков. С. 111.
156 Юшко А.А. О междукняжеских границах бассейна р. Москвы в середине XII - начале XIII в. С. 90; Она же. Московская земля IX-XIV веков. С. 111.
157 Дроздна - правый приток р. Клязьмы. Смолицкая Г.П. Гидронимия бассейна Оки (список рек и озер). М., 1976. С. 225.
158 Там же.
159 Смолицкая Г.П. Указ. соч. С. 116, 123, 103. См. также: Здановский И.А. Каталог рек и озер Московской губернии. М., 1926. С. 64 (Летовка), 42 (Ликова).
160 Н.И.Надеждин и К.А.Неволин предлагали искать Литову западнее р. Нерской и на правой стороне р. Москвы. Погодин М.П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. С. 286.
161 Юшко А.А. Московская земля IX-XIV веков. С. 111.
162 Юшко А.А. О междукняжеских границах бассейна р. Москвы в середине XII - начале XIII в. С. 91; Она же. Московская земля IX-XIV веков. С. 107-108, 113.
163 Юшко А.А. О междукняжеских границах бассейна р. Москвы в середине XII - начале XIII в. С. 92-93, 95; Она же. Московская земля IX-XIV веков. С. 113.
164 Там же. С. 93, 95.
165 Розенфельдт Р.Л. Древнейшие города Подмосковья и процесс их возникновения (по археологическим материалам) // Русский город. Историко-методологический сборник. М., 1976. С. 14.
166 Сравните с границей, намеченной Д.И.Багалеем подобным же образом: Багалей Д.И. История Северской земли до половины XIV столетия. С. 129.