Гуси и мысли

[haermaunne]

Ночью над домом пролетают стаи птиц. Пару дней назад я отчетливо слышал гусей - несколько раз. Сегодня летит какая-то пернатая мелочь. Даром что дождь идет. Шум дождя в темноте, далекие птичьи крики - необыкновенно уютно.

Далее - досужие размышления после прочтения "Господина Великого Новгорода" Д. Балашова. О Раковорской битве. Балашов очень хорошо и ярко описывает все, что касается собственно Руси. Но как только речь заходит о том, что он считает посторонним - описания становятся до смешного шаблонными, плоскими. Так с татарами - они все с неподвижными лицами, узкими проницательными глазами, и думают только о державных интересах Великого Хана. Так и с "немцами" - это просто железные машины какие-то.

Отсюда и его взгляд на Раковорскую битву. Нарушение только что заключенного мира, по Балашову - это хладнокровный, заранее спланированный обман. И силы Ордена, встаюшие перед русскими войсками у Магольнской церкви - символ единого и мощного политического организма; зримое воплощение воли и расчета.

Между тем, не все так просто было в Ливонии. Орден не был в ней единственным и полновластным хозяином. Ливония вообще была сложной мешаниной политических интересов и претензий - тут не знаешь даже, с чего начать. Ну, прежде всего, она состояла из наскольких вполне самостоятельных анклавов. Это собственно Ливонский Орден - раз. Затем четыре епископства - Рижское, Дорпатское, Эзель-Вик и Курляндское. Наконец, ленные земли датского короля (Северная Эстония, области Гариен и Вирония).

Папа Римский считался куратором всего предприятия по христианизации региона и время от времени через легатов пытался укрепить там свои позиции. Император тоже пытался - путем учреждения марок. Епископ (позже архиепископ) рижский назначался из Бремена. В датских областях и в Вике епископы и священники назначались из датского Лунда (чему Рижский (архи)епископ при каждом удобном случае противодействовал). Запутанными были отношения между архиепископом и Орденом. В своё время орден Меченосцев находился в вассальной зависимости от рижского епископа. После ликвидации ордена Меченосцев магистр Ливонского ордена стремился освободиться от подобной зависимости. Ливонскому ордену удалось добиться фактической независимости от рижского архиепископа, но орден стремился получить и верховную власть над всей Ливонией.

Датская корона, получившая формальный сюзеренитет над Ригой в 1213 году, претендовала вначале на всю Эстонию, но потом удовлетворилась двумя областями, где посадила в качестве ленников немецких (светских) рыцарей. Вообще, у всех вышеперечисленных заинтересованных сторон имелись ленники (просто держатели земли, не входившие ни в епископскую курию, ни в орденскую организацию), и они также могли преследовать собственные интересы. Ну, и для полного счастья - рижские бюргеры тоже иногда могли сказать архиепископу свое веское "nein!". В 1221 году в городе произошло восстание, после которого Рига отказалась повиноваться как епископу, так и ордену.

При этом с юга лезут литовцы, на восточной границе постоянные столкновения с русскими, а население из недавно крещеных эстов, летов и ливов то и дело устраивает восстания. Какой тут Дранг-нах-остен? Одно только "нах" от него и остается.

Тем не менее, дранг имел место. Но, что самое смешное, производился он, так сказать, в частном порядке. И тут самое время присмотреться к Раковору (он же Везенберг, он же Раквере, он же Тарванпя). Похоже, все дело в том, кто там сидит. А сидит там в середине 13 века Дитрих фон Кивель. Ленник (фогт) датского короля, по происхождению немец, и очень активный тип. Еще в 1254-56 годах, при жизни Александра Невского, он отметился в истории. Вначале вдвоем с Отто фон Люнебургом (еще один немецко-датский эстонец) Дитрих отправляет письмо Папе, в котором сообщает, что живущие по соседству с его, Дитриха, владениями язычники хотят креститься. Что вся эта история означает? А означает она, что авантюрист Дитрих за спиной своего короля (а возможно, и за спиной Риги) затеял интригу.

Папа наводит справки через архиепископа. В ходе переписки вырисовывается и масштаб авантюры: креститься хотят, ни более ни менее, все воталандцы (водь), жители Ингрии (ижора) и карелы (pagani carelie, ingrie et watlandie). По повелению Папы архиепископ Альберт фон Зуэрбеер назначает гамбургского каноника Фридриха Газельдорфа "епископом Карельским" - и, таким образом, оказывается в доле. Буллой от 11 марта 1256 г. Александр IV предписал начать проповедь крестового похода в Швеции, Норвегии, Дании, на Готланде, в Пруссии, в германских княжествах и в Польше.

Между тем что-то не сработало - на призыв, похоже, откликнулась только Швеция со своими вассалами, финскими племенами. Шведы попытались закрепиться - при помощи Дитриха - на Нарвском перешейке: "придоша свеи и емь и сумь и Дидман... и начаша чинити город на Нарове". Летописный Дидман - это и есть наш знакомый Дитрих, павший жертвой древнерусской эвфонии.

""Дитрих фон Кивель (или по-латински - Tidericus de Kivael), в начале своей карьеры являвшийся мелким немецким феодалом, в 1220- 1240-х годах различными путями захватил большое количество земель в датской Эстонии и к началу 1250-х годов стал там самым крупным феодальным владетелем. При этом почти все феодальные владения Дитриха фон Кивеля находились в северо-восточной эстонской области Вирония (Вирумаа), граничившей по реке Нарове с территорией Новгородского государства; Дитриху фон Кивелю принадлежала в Виронии значительная часть земель, притом земель, важных в хозяйственном и политическом отношениях, благодаря чему в его руках находилось фактическое господство над областью. Есть, кроме того, предположение, что в 1250-х годах Дитрих имел (или приобрел) и владения непосредственно на самой русской границе, на западном берегу Наровы. ... Захватив к середине 1250-х годов на территории Виронии все, что можно было отобрать у более слабых феодалов, Дитрих решил теперь увеличить свои феодальные владения за счет русской территории, лежавшей за рекой Наровой. Поскольку датские власти северной Эстонии были слишком слабы для того, чтобы организовать наступление на Русь, Дитрих через их голову обратился прямо к папе. Являясь фактически господином Виронии и одним из наиболее крупных феодальных владетелей Прибалтики, Дитрих был известен и в Швеции (с которой он вступил в союз), и в Новгороде и участвовал со своим отрядом в походе 1256 г. как союзная Швеции, но самостоятельная военная сила."" (Шаскольский И.П. Борьба Александра Невского против крестоносной агрессии конца 40-50-х годов XIII в.)

Князя Александра в Новгороде не случилось; за ним посылают "на низ", и объединенная новгородско-владимирская рать срывает операцию. Крестоносцы отступают без боя: "они же оканьнии услышавше побегоша за море".

Собственно, это предисловие. Теперь о самой битве. Похоже, накануне 1268 года "Дидман", пытающийся закрепиться по всей Нарове, достал всех своих соседей - как русских, так и немцев. Поэтому новгородское войско в этом году "стихийно" поворачивает от границ Литвы на Раковор. Поэтому в ходе подготовки более масштабного похода 1269 года Рижский епископ и Орден по собственной инициативе объявляют о своем нейтралитете: "намъ с вами миръ перемогаитеся с колыванци и съ раковорци а мы к нимъ не приставаемъ а крестъ целуемъ". В летописи перечислены "рижане, вельяжане, юрьевци и изъ инехъ городовъ" - то есть, представители Рижского архиепископа, Вельяда (резиденция орденского ландмейстера?) Дорпатского епископа, "и другие официальные лица".

Искренность "немцев" доказывается, на мой взгляд, тем, что магистр Ордена Отто фон Лаутерберг (ака фон Роденштейн) во время битвы, по свидетельству хроники Вартберга, "сражался у Двины с литовцами", и командовал под Раковором вовсе не он (как у Балашова), а дорпатский епископ Александр.

Однако правда и то, что перед русским войском неожиданно, в нарушение клятвы, "съвкупилася вся земля Немецькая" - по крайней мере, такое впечатление сложилось у русских. В чем тут дело? По-видимому, Дитрих нашел доводы, заставившие прочих ливонских правителей нарушить сепаратный мир. Возможно, и сами они были напуганы масштабом "похода семи князей" и возможными его последствиями. Начав с Везенберга, русские затем могли покуситься и на другие крепости.

И последнее - бразды правления у Дитриха фон Кивеля принял достойный потомок; под 1294 летопись отмечает: "постави Титманович отай городок на сей стороне Наровы новгородцы же шед пожгоша городок и село его великое взяша и пожгоша".