Taube M., Freiherr von. Russische und Litauische Fürsten an der Düna zur Zeit der Deutschen Eroberung Livlands. (XII und XIII. Jahrhundert) // Jahrbücher für Kultur und Geschichte der Slaven. Zeitschrift des Osteuropa-Instituts Breslau. Breslau, 1935. N. F. Bd. XI. Heft III/IV. S. 367—501.
app.box.com/s/0f39221c79a1eecf41f8читать дальшеwww.junik.lv/~link/livonia/chronicles/henricus/...
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии.
Введение, перевод и комментарии С. А. Аннинского.
2-е издание.
Издательство Академии Наук СССР, Москва - Ленинград, 1938 год.
”Введение”, стр. 9, прим. 1: Возможно, что владетельные права обоих русских князей [имеются в виду Вячко из Кукенойса и Всеволод/Висвалдис/Виссевальд из Герцике] не были просто упразднены немцами, а были присвоены ими путём браков с дочерьми-наследницами Вячко и Всеволода (ср. M. Taube, Russische und litauische Fürsten an der Düna zur Zeit der Deutschen Eroberung Livlands – XII u. XIII Jarch. // Jahrbücher für Kultur und Geschichte der Slaven., NF, Bd. XI, Heft III-IV, Bresslau, 1935, стр. 420 и сл., 424, 447 и сл.)...
Аналогия с судьбой Гереслава/Герпольта(?)/Ярослава Владимировича и его ”псковского наследства”, которое таким же образом, видимо, пытались заполучить Буксхевдены, что и стало началом псковской авантюры
____________________
www.livonia.veles.lv/chronicles/henricus/foot-n...
Комментарии С.А.Аннинского к книге Генриха Латвийского. Хроника Ливонии
[34]
Князя Герцикэ Генрих называет Wiscewaldus, т. е. Всеволод. Генеалогически это имя доныне не определено, как и другое имя — Вячко, князя Кукенойса. О первом и городе его наши летописи молчат, о втором в Новгор. 1-й летописи (ПСРЛ (1), III, стр. 39) под 6732 г. сказано: "Tогo же лета убиша князя Вячка немци в Гюргеве, а город взяша". Этим упоминанием и данными Хроники ограничиваются все фактические сведения, какими располагает историк.И Н. М. Карамзин и С. М. Соловьев, говоря, о Всеволоде и Вячке, только повторяют Генриха и вовсе не определяют их по родовой линии. Правда, и тот и другой называют еще один источник, где некоторые надеялись найти более точные сведения, а именно рассказ Татищева (ссылающегося на летопись Еропкина) о Борисе Давидовиче полоцком, жене его Святохне и сыновьях Васильке и Вячке, но Карамзин при этом, как бы отмеженываясь от Татищева, подчеркивает; "Я не нашел о том ни слова в летописях», а Соловьев, отчасти пользуясь Татищевым в примечаниях, все же не вводит соответствующих данных в свой основной текст. Тем не менее некоторая доля доверия к рассказу о Святохне в примечаниях у С. М. Соловьева заметна. Он говорит: "Об этом Вячеславе или Вячке и брате его Васильке, сыновьях Бориса Давидовича полоцкого, и мачехе их Святохне см. любопытный рассказ у Татищева, III, стр. 403 и сл.»; далее: "Wissewaldus сходнее со Всеволодом, но в точности ручаться нельзя; очень может быть, что это и Василько". Эта, не вполне определенная, но и не отрицательная точка зрения С. М. Соловьева позднее нашла у некоторых более решительное признание и, не смотря на отсутствие каких-либо новых данных, стала повторяться уже без всякой осторожности и без оговорок. В Русском Биографическом Словаре приводятся генеалогии Всеволода ("Василько Борисовича") и Вячка ("Вячеслава Борисовича"), явным образом основанные на некритическом принятии рассказа о Святохне. Как предки Всеволода, указаны: Борис—Рогволод — Борис — Всеслав — Брячислав — Изяслав — Владимир св. В подтверждение сделаны ссылки на выше упомянутые нами места у Карамзина и Соловьева. См. также «Новый энциклопедический словарь» Брокгауза, т. XII, стр. 274 (о Вячке) и др. Даже в новой работе N. Baumgarten, Cenealogie et mariages occidentaux des Rurikides russes du X-e a XIII s. (Roma, 1927, стр. 34, 37 и 38) повторяется та же версия, правда не о Всеволоде и Вячке вместе, а об одном Вячке. О Всеволоде сказано: "Оn ne sait pas le nom de son рeге", а дата смерти указана "avant 1239". Что же касается Вячка, то он и тут обозначен, как сын Бориса, князя друцкого, потом полоцкого, от первого брака (мать неизвестна); от второго брака Бориса с "рг. Swiatochna de Pomeranie, fille de Casimir" указан сын Владимир-Войцех. Ссылки сделаны все на те же места у Татищева (III, 403 — 409) и на Арцыбашева (II, 301—303, прим. 1894). В связи с этим нелишне будет напомнить об одной, очень любопытной работе половины прошлого века, сильно подрывающей доверие к рассказу Татищева и, не смотря на это, либо игнорируемой, либо забываемой авторами некоторых вышеприведенных генеалогических гипотез. Мы имеем в виду статью Н. П. Лыжина "Два памфлета времен Анны Иоаннопны" в Известиях Академии Наук по отд. русского яз. и словесности, т. VII, СПб., 1858, стр. 49—64. При всех ее, несколько дилетантских, свойствах и слабости положительной части, эта статья весьма остроумна в основной мысли. Автор полагает, что Еропкин, участник заговора Волынского, обладая недурным знанием подходящих источников, сочинил рассказ о Святохнe в качестве своеобразного средства политической агитации примером из далекого прошлого: он перенес в обстановку XII—ХП1 в. политические затруднения своего времени и тут же указал рецепт их разрешения. Напомним, что главный сюжет сказки о Святохне — это борьба полочан против покровительствуемых княгиней-мачехой иноземцев «поморян» в пользу князей-наследников, Вячка и Василька, а это — в точности та же ситуация, в какой к концу 30 гг. XVIII в. находились двор Анны Иоанновны, немецкая партия и партия Волынского с расчетами на Елизавету Петровну. Дворцовый переворот и избиение иностранцев, примененные, по Еропкину, в Полоцке, и были тем рецептом политического действия, ради которого сочинен весь рассказ, немало, должно быть, содействовавший запрещению книги Татищева в царствование Анны Иоанновны. Как ни относиться к деталям работы Н. П. Лыжина, после нее трудно уже безоговорочно опираться на рассказ о Святохне, а, может быть, лучше и вовсе на него не опираться. Своеобразно использует версию Татищева один из новейших исследователей истории Прибалтики, М. Таубе, вновь обращаясь к полоцкой генеалогии. Мы вернемся к его конъектуре, говоря о Вячке, князе Кукенойса. В генеалогическом определении Всеволода М. Таубе повторяет гипотезу Н. П. Лыжина, считавшего Wissewalde Хроники Всеволодом Мстиславичсм, сыном Мстислава-Бориса Романовича смоленского, но при этом наново пересматривает весь известный материал и дает собственное обоснование гипотезе. Его композиции нельзя отказать в остроумии, но едва ли и она решает загадку, так как, помимо некоторых неточностей в деталях и помимо неразъясненных противоречий ее разным, весьма определенным указаниям Хроники, она не дает ответа прежде всего на такой вопрос: почему автор Хроники, отлично знающий князя Герцикэ, нигде не узнает его в лице предводителя хотя бы одного из новгородских походов на Ливонию и почему он, наоборот, перечисляя (XXV.2) кары, посланные богородицей на «врагов Ливонии», так резко отличает Всеволода, "короля" Герцикэ, от двух не названных по имени «королей» новгородских, из которых, по крайней мере, один и должен был быть Всеволодом Мстиславичем. Генрих мог в точности не знать всех менявшихся князей новгородских, но, если бы во главе русского войска оказался хорошо известный в Ливонии Всеволод из Герцикэ, автор Хроники, наверное, и знал бы и упомянул бы об этом. Таким образом, вопрос о том, кто был Wissewalde, князь Герцикэ, остается пока открытым. Исследование М. Таубе, вообще обладающее генеалогическим уклоном, интересно между прочим в том отношении, что автор пытается тут научно обосновать своеобразную и далеко не случайно возникшую генеалогическую тенденцию старейших немецких фамилий в Прибалтике — считать себя потомками древних владетелей страны, русских князей или ливских вождей. Потомками Всеволода из Герцикэ считает себя род фон Икскюль. Поддерживая эту их семейную легенду путем сопоставления документальных данных, М. Таубе рисует такую (весьма гипотетическую) картину: 1) установленная документально передача в 1224 г. Всеволодом половины его владений в Герцикэ в лен рыцарю Конраду фон Мейендорф связана была с женитьбой этого рыцаря на дочери Всеволода; 2) овдовев, эта последняя вышла замуж за рыцаря Иоганна фон Бардевис, родоначальника фон Икскюлей, который, после бездетной смерти своего пасынка (младшего Конрада ф. Мейендорф), в 1257 г. получил в лен его владения. Род Бардевис-Икскюль уже в первом поколении оказывается владетелем значительной части области Герцикэ-Дубена, и "наследннки", упоминаемые в одном акте 1239 г. это — малолетние в то время внуки Всеволода, дети дочери его, жены ф. Мейендорфа. Аналогичные «дедукции» находим и в генеалогиях фон Тизенгаузенов (от Вячка), ф. Унгернов (от Каупо и псковской княжны), ф. Буксгевденов (от Владимира псковского). Значение этого факта не так легко определить. С одной стороны, завоеватели Ливонии, нижне-саксонские выходцы, так сурово характеризуемые Альбериком, в сущности не что иное, как авантюристы без будущего у себя на родине, действительно могли, как и думает М. Таубе, пытаться путем таких браков перейти в ряды des hohen Adels, приданть своим владениям привилегированное положение не жалованных ленов, а т. н. feuda oblata, и закрепиться в стране не только силою оружия, но и наследственно. С другой стороны, очень поздние даты сохранившихся генеалогических документов (XVI—XVII св.) и отсутствие прямых более ранних подтверждений им в источниках — позволяют предположить иное: с тою же целью нобилитации и самозащиты ко времени русских походов XVI в. (и далее XVII—XVIII вв.) в Ливонию, эти "генеалогии" могли быть сочинены, чтобы владельческим правам соответствующих фамилий придать характер исконный, туземный и наследственно-княжеский... Относя Вячко, уже по имени, к полоцкому дому, М. Таубе старается найти более осязательные основания для этого и вновь возвращается, едва ли, впрочем, удачно, к рассказу о Святохне. В этом рассказе, по его мнению, только с стилизованном Татищевым, исследователь ищет первоначальную достоверную основу, сопоставляет данные мнимой полоцкой летописи (Еропкина) с литовскими хрониками и приходит к следующему предположению. Преемником князя Владимира, умершего в 1216 г., был на полоцком престоле с 1217 г. Борис, сын литовского вождя Гинвила. Вячко и Василько, называемые у Татищева, в рассказе о Святохне, сыновьями Бориса (Давидовича!), но предположению М. Таубе, были затьями или шуринами его, а ошибка у Татищева возникла при пересказе летописного текста оттого, что там, вместо "сыновья", будто бы стояло "чада" или "чадь", равносильное латинскому familia и обозначающее, по мнению М. Таубе, только принадлежность к одной и той же хозяйственно-семейной группе. Ведя дальше свою гипотезу, М. Таубе полагает, что Вячко, покинув Кукенойс, бежал или к литовцам или в Полоцк, а в 1217 г. он и Василько были посланы Борисом в Двинскую область, т.е. в восточную Лэтгалию, "так как в это время и не было другой Двинской области", принадлежавшей русским, причем Вячко получил северную часть области, в окрестностях Варка - Любанское озеро, а Василько - южную часть до Двины.Тут будто бы Вячко и ждал (до 1223 г.) случая отомстить немцам. После смерти его в 1224 г. при осаде Дорпата, Кукенойс остается до половины XVI в. во власти немцев. Многовековая традиция Тизенгаузенов (впрочем, письменно закрепленная только в XVI в.) считает Вячко родоначальником этой семьи. М. Таубе, детально анализируя все подходящие документы, пытается подтвердить это. Итоговая формула его гипотезы такова: дочь - наследница убитого в 1224 г. князя Вячка, София, к моменту общего упорядочения спорных вопросов о владениях в Ливонии, т.е. около 1225-1226 г., была еще очень молода. Она была тогда же обручена с Дитрихом фон Кокенгузен, сыном Дитриха старшего, не раз упоминаемого в Хронике; в 1229 г. она была повенчана с Дитрихом, причем им отданы были в лен земли в Кокенгузене. Овдовев между 1245 и 1254 г, г., она в 1254 г. вышла замуж за Бернарда де Гейе-Кокенгузен, а после его смерти по каким-то причинам разрешила в 1269 г. отдать прежнее свое феодальное владение в леи рыцарю Гансу ф. Тизенгаузену. Чтобы объяснить и это, а вместе с тем оправдать фамильное предание о Софии, родоначальнице Тизснгаузенов, М. Таубе допускает, что упомянутая передача связана была с новым браком, но не старшей dominae Sophiae, а предполагаемой другой Софии, дочери первой и внучки Вячка, вышедшей замуж за Ганса фон Тизенгаузена. Как и гипотеза о Герцикэ (и, пожалуй, еще в большей степени, чем она) все это построение М. Таубе в своем роде очень интересно, но в то же время весьма спорно и в определении родственного отношения Вячка к Полоцку, и в попытке вывести от князя Кукенойса генеалогию Тизенгаузенов. М. Таубе не дает нам твердых оснований для окончательного вывода. Фигура Вячка продолжает оставаться загадкой в генеалогическом отношении
offtop.ru/castles/v13_241374__.php
ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D0%BA%D1%81%D0%BA%...
Икскуль-Майендорф
de.wikipedia.org/wiki/UexküllИкскюли (Uexküll) - Das Stammwappen der Uexküll zeigt in Gold einen gekrönten leopardierten roten Löwen.
Скрещенные топоры - герб Бардевисов (Bardewisch - Das Stammwappen der Bardewisch zeigt in Blau (auch Schwarz) zwei aufwärtsgeschränkte silberne Streitäxte (Barten).)
Мейендорфы тож (Meijendorff von Yxkull, Uexküll-Meyendorf, Meyendorff von Yxkull)
de.wikipedia.org/wiki/TiesenhausenПроисходит из Нинбурга-на-Везере, откуда Энгельбрехт Тизенгузен с братом Дитрихом переселился в начале XIII века в Ливонию.
Hier traten Henricus et Eggelbertus de Thiesenhusen bereits im Jahre 1215 als gräflich wölpesche Burgmannen zu Nienburg auf. Ein Engelbertus de Tysenhusen erscheint 1210 fast zeitgleich in Livland und 1224 urkundlich als Ritter, Schwager und Vasall des ebenfalls aus niedersächsischem Adel stammenden Dorpater Bischofs Hermann I. von Buxthoeven. Er und seine Nachkommen erhielten ausgedehnten Landbesitz und vom 14. bis zum 16. Jahrhundert zählten die Herren von Tiesenhausen zu den begütertsten Vasallen in Livland.
Тизенгаузены (Tiesenhausen, ...) - чёрный бык в золотом поле - Das Stammwappen zeigt in Gold einen schwarzen Stier. Auf dem Helm befinden sich zwei schwarze Stierhörner.
Тизенгаузены с 17 века связаны с Везенбергом (В 1668 году по решению эстляндского ландесрата владение замком и городом Везенберг перешло к Фридриху фон Тизенгаузену - см.
здесь). Оказало ли это влияние на их герб, или было обратное влияние? Ранних образцов герба Т. мне найти пока не удалось
de.wikipedia.org/wiki/Ungern-SternbergУнгерны (Ungern-Sternberg, считались позднее потомками Каупо/Кубе) - In Blau 3 (2, 1) goldene Lilien, begleitet von 7 (3, 1, 2, 1) goldenen Sternen.
Происходит от Ганса Унгерна (Унгерн — в переводе с немецкого — «венгерский»), бывшего в 1269 году вассалом рижского архиепископа; по другим данным — от Иоганна Штернберга, переселившегося из Венгрии в Лифляндию в 1211 году.
erscheint zuerst mit Joannes dictus de Ungaria, als dieser von Nikolaus von Nauen († Ende 1253 vermutlich Riga), dem Bischof von Riga mit 100 Haken Land in Semgallen belehnt wurde.
de.wikipedia.org/wiki/Lieven_(Adelsgeschlecht)
Ливены (Lieven, считались позднее потомками Каупо/Кубе) - In Rot 3 (2, 1) goldene Lilien, begleitet von 7 (3, 1, 2, 1) goldenen Sternen.
Das Stammwappen ist in einem Siegelabdruck aus dem Jahre 1341, die Blasonierung seit 1550 nachgewiesen. Das Wappenschild der Lieven ist dem der Ungern-Sternberg identisch. Для "творческого переосмысления" можно оставить вариант просто с золотыми звёздами на красном поле. (???)
de.wikipedia.org/wiki/Rosen_(Adelsgeschlecht)
Розены (Rosen , судя по всему - датского происхождения; упоминаются в самом конце 13 в. - братья Отто и Вальдемар - как вассалы Рижского епископа в Ливонии и одновременно датской короны в Эстляндии) - Das Stammwappen zeigt in Gold drei rote Rosen (2:1) mit goldenen Butzen.
[UPD] Однако стоп.
Вот здесь показано происхождение Розенов от тех самых Люнебургов (эти самые Отто и Вольдемар были сыновьями Отто фон Люнебурга, а он был вассалом одновременно датской короны, арх. Рижского и еп. Дрпатского) -
см. здесь. Упоминается также третий сын О.ф.Л. - Гельмольд фон Розен (без потомства; впрочем, старший, Отто, также имел лишь сына Отто, не оставившего наследников; таким образом, линия Розенов пошла от Вальдемара). Там же говорится о крестоносце Гельмольде Люнебурге, по всей вероятности - отце Отто: ""Helmoldus de Luneborg, a crusader in Livonia in 1224, took part in the conquest of Wierland in 1225, and had two sons who were half brothers. It is not known if this is by the mother or father, but at least Otto was the son of Helmoldus...""
Можно осторожно предположить, что к 1268 старший сын О.ф.Л. мог уже сопровождать отца в походе.
в нач. XIV в. один из Розенов породнился с семейством von Vifhusen. Видимо, от названия одной из любекских улиц - Штрассе Вифхузен (Фюнфхойзен).
фон Буксгевдены
ub-goobi-pr2.ub.uni-greifswald.de/viewer/image/...sv.wikipedia.org/wiki/Koskullde.wikipedia.org/wiki/Pahlen_(Adelsgeschlecht)
Коскули и Палены - под сомнением (?)
sites.google.com/site/fivegateways/alphabetical...Крюденеры - впервые упоминаются в Риге, самый конец 13; но фамилия - от "круды" - крестоносцы - Палестина?
de.wikipedia.org/wiki/Taube_(Adelsgeschlecht)
Таубе ...
de.academic.ru/dic.nsf/dewiki/1198394фон Ропп
проверить Мантойфелей
_________________
ub-goobi-pr2.ub.uni-greifswald.de/viewer/image/...Балтишер ваппен, 1901
tools.wmflabs.org/magnustools/flommons.pl?user=...немецкие гербы
de.wikipedia.org/wiki/Kategorie:Baltisches_Adel...балтийские знатные роды на вики
bildsuche.digitale-sammlungen.de/index.html?c=b...aus Genealogisches Handbuch der baltischen Ritterschaften, - Elektronische Ausgabe (Görlitz 1930)
www.newikis.com/en/commons/Category:Seals_of_me...Средневековые печати и гербы Мекленбурга (очень большая подборка)
Mecklenburgischen Siegel aus dem 12. und 13. Jahrhundert.
В Мекленбурге, кстати, одна из основных фигур - коронованная бычья голова - очень похожа на позднейший (видимо, с начала 14 в. - см.
здесь) герб Везенберга. Есть ли связь?