Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Порсин Политическая деятельность Ногая в Золотой Орде 2010

cheloveknauka.com/politicheskaya-deyatelnost-no...
Порсин, Артем Александрович Политическая деятельность Ногая в Золотой Орде
Год: 2010
Ученая cтепень: кандидат исторических наук
Место защиты диссертации: Казань
Код cпециальности ВАК: 07.00.02


Актуальность работы. Изучение различных аспектов золотоордынской истории крайне важно для полноты понимания процессов, протекавших на территории Евразии в эпоху Средневековья. Такое эпохальное явление государственного, культурного и пивилизационного характера, как Золотая Орда, является неотъемлемой частью отечественной истории.

Во второй половине XIII века заметно обостряется борьба различных группировок кочевой аристократии за рычаги экономического и административного влияния и их конфронтация с ханской властью. Это противостояние является лейтмотивом всей золотоордынской внешней и внутренней политики на протяжении последних десятилетий XIII века. Оно неразрывно связанно с именем темника Ногая, в течение нескольких десятилетий игравшего ключевую роль в государственной жизни Ак-Орды. Ведя достаточно активную внешнюю политику, зачастую идущую вразрез с политикой хана, он сыграл значительную роль в истории улуса Джучи.

Степень научной разработки проблемы. Большинство исследователей, изучающих историю Золотой Орды второй половины XIII века, так или иначе касались вопросов, связанных с личностью Ногая и его военной и политической деятельностью. В настоящее время в отечественной и зарубежной историографии сложился целый ряд нерешенных либо спорных вопросов по поводу интересующей нас тематики. Дискуссию вызывает мнение ряда специалистов о наследственной принадлежности власти в западном улусе Золотой Орды, ставшем впоследствии улусом Ногая, линии потомков седьмого сына Джучи Бувала (Могола)'. Не отвергая, в принципе, подобную возможность, Г.А. Федоров-Давыдов и В.В. Трепавлов указывают на малую обоснованность данного тезиса, а именно на необходимость доказать тождественность Бувала (Мувала) и Мауци, который, по данным Иоанна де Плано Карпини, «владеет степями близ Днепра»2. А.Г. Юрченко соотносит Мауци с сыном Чагатая Муджи Яя3. Эту версию поддерживают И.Л. Измайлов и Д.М. Исхаков, тем не менее, располагая улус отца Ногая на крайнем западе Золотой Орды4. Разрешение данного вопроса не только имеет большое значение для правильного понимания политических процессов, протекавших в Золотой Орде. Оно может повлиять на наши представления о принципах государственного устройства улуса Джучи.

Также спорным остается вопрос о времени появления Ногая на западных границах Золотой Орды. В целом, существуют три точки зрения на этот счет. П. Ников, а вслед за ним Э. Хара-Даван предполагали, что западные

1 Сафарраянев М.Г. Распад Золотой Орды // Ученые записки Мордовского госунивсрситета. - Вып. XI. Саранск, 1960. - С. 59; Мыеъков Е.П. Политическая история Золотой Орды (1236-1313 гг.). - С. 147; Поче.каев Р.Ю. Батый. Хан, который не был ханом. - М., 2006. - С. 156; Почекаев Р.Ю. Цари Ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды. - СПб., 2010. - С. 48.

2 Федоров-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. - М., 1973. - С. 53; Трепавлов В.В. Государственный строй Монгольской империи XIII в. - М,, 1993. - С. 89.

3 Юрченко А.Г. Империя и Космос: Реальная и фантастическая история походов Чингис-Хана по материалам францисканской миссии 1245 г. -СПб.: Евразия, 2002. -С. 108.

4 Игнатов И.Л. Исхаков ДМ. Хан и аристократия: структура власти и управления И История татар с древнейших времен. Т. 3: Улус Джучи (Золотая Орда) XIII- середина XV в. - Казань, 2009. - С. 315.

территории улуса Джучи были переданы Ногаю по решению Бату в 1242 году, сразу после возвращения монгольских войск из Европы5. Есть мнение о том, что Ногай был направлен на западные границы Золотой Орды в начале 60-х годов, то есть во время правления Берне6. В.Л. Егоров дает более точную датировку, утверждая, что именно Ногаю был поручен поход 1265 года на Константинополь для освобождения сельджукского султана Изаэддина. Проведя удачный поход и захватив в Византии и в Болгарии богатую добычу, а также множество пленных, Ногай обосновался в этом регионе, сделав его своим юртом7. Предположение о том, что Ногай участвовал в походе на Константинополь, поддерживается Ю.В. Селезневым, а также Д.М. Исхаковым и И.Л. Измайловым8. Г.А. Федоров-Давыдов склонялся к тому, что он появился в западных областях государства во время правления Менгу-Тимура, а конкретнее, в начале 70-х годов, но попытки определения более точной датировки этого события отсутствуют9. По мнению Р.Ю. Почекаева, Ногай возглавлял ордынское войско в походе 1265 года, но его появление в Пруто-Днестровском междуречье автор связывает с приходом к власти в 1266 года хана Менгу-Тимура, который отправил Ногая в ссылку10.

До сих пор ученые не пришли к единому мнению по поводу того, когда конкретно проявилось политическое лидерство Ногая, в плане сосредоточения в его руках таких военных, экономических и административных ресурсов, которые позволили ему не только проводить самостоятельную внешнюю политику, но и напрямую противодействовать решениям золотоордынских ханов. Есть несколько точек зрения па этот счет. По мнению Н.М. Карамзина, Ногай уже в начале 60-х годов XIII века не повиновался хану 11. Была высказана мысль о том, что Ногай стал негласным правителем государства при Менгу-Тимуре12. Мнение многих исследователей состоит в том, что могущество Ногая в полной мере проявилось во время правления Тудаменгу13. В.Л Егоров в своей работе «Историческая география Золотой Орды» высказал мнение о том, что открытое вмешательство Ногая в вопросы престолонасле-

5 Ников П. Татаробългарските отношения през Средните вскове с оглед към царуването на Смилеца II ГСУ. - София, 1921. - С. 14; Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие // На стыке континентов и цивилизаций: из опыта образования и распада империй X-XV1 вв. - М., 1996. - С. 250.

6 Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. - М. - Л., 1950. - С. 84; Vasary I. Cumans and Tatars. Oriental Military in the Pre-Ottoman Balkans, 1185-1365. - Cambridge University Press, 2005. - C. 71-72.

7 Егоров В.Л. Историческая география Золотой Орды в ХШ-XIV вв. -М., 1985. - С. 33.

* Селезнев Ю.В. Ногай - полководец и политик Золотой Орды II - Воронеж: ЦЧКИ, 2000. Вып. 3. - С. 67-68; Селезнев Ю.В. Элита Золотой Орды. - Казань, 2009. - С. 139-141; Исхиков Д.М., Шматов ИЛ. Этнополи-

тическая история татар в VI - первой четверги XV в. - Казань, 2000. - С. 59. ' Федоров-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. - С. 72.

10 Почекаев Р.Ю. Цари Ордынские. - С. 50-51, 53.

11 Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 4. - М, 1992. - С. 56.

12 Греков БД., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и се падение. - С. 35; Закиров С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII - XIV вв.) - М., 1966. - С. 64.

13 Вессловский Н.И. Хан из темников Золотой Орды Ногай и его время. - СПб., 1922. - С. 22; Huconoe А.Н. Монголы и Русь (история татарской политики на Руси). - М. - Л., 1940. - С. 69; Шпулер Б. Золотая Орда. Монголы в России: 1223-1502 гг. // Гагин М.С. Проблемы истории Улуса Джучи и позднезолотоордынских государств Восточной Европы в немецкой историографии XIX-XX вв. Приложение № 3. - Казань, 2009. ~ С. 260-261; Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. - С. 55; Мысъков Е.П. Политическая история Золотой Орды (1236-1313 гг.).-С. 124.

дия началось только во время правления Толабуги14. Г.А. Федоров-Давыдов полагал, что реального политического могущества он достиг с приходом к власти хана Токты15. Аналогичной позиции придерживался и В.П. Костю-ков'6.

Одной из наиболее важных и до сих пор не решенных является проблема правовой легитимности властных полномочий темника Ногая, а также наличия с его стороны попыток объявить себя ханом Золотой Орды либо создать на базе своего улуса самостоятельное государство. Высказывались самые разные точки зрения на этот счет. Есть мнение, что Ногай не являлся Чингизидом и поэтому не имел права на ханский престол17. Другая точка зрения состоит в том, что мать деда Ногая Бувала была наложницей Джучи. Следовательно, и он, и его потомки были побочной ветвью Джучидов и были ограниченны в правах престолонаследия18. Б. Шпулер полагал, что Ногай не претендовал на верховную власть в Золотой Орде, а ограничивался статусом великого эмира и влиял на политику ханов. «Полноценность» его чингизидско-го происхождения автором не оспаривалась19. В.Л. Егоров, как и многие авторы, считал, что Ногай не имел прав на ханскую власть. Он указывал, что, несмотря на фактически независимую его деятельность, юридического отделения принадлежащего ему улуса от остальной территории Золотой Орды не произошло, и между обеими частями государства существовали постоянные, хотя и довольно напряженные связи. Формально улус Ногая на всем протяжении его существования оставался частью Золотой Орды20. Есть мнение, что Ногай не имел прав на престол, так как власть в государстве была изначально закреплена за потомками рода Бату 21.

Но некоторые ученые придерживаются той точки зрения, что Ногай все же имел какие-то права на ханскую власть. А.К. Марков и Р.Ю. Почекаев называют его законным ханом, более того А.К. Марков высказывал мысль о создании Ногаем кратковременной династии22. К. Хейвуд считает, что Ногай был ханом созданного им государства на Нижнем Дунае и претендовал на ханский престол в Золотой Орде. Более того, он говорит о соправительстве Ногая и его сына Джеки в конце XIII века23. Г.А. Федоров-Давыдов в своей

14 Егоров В Л. Историческая география Золотой Орды в XIII - XIV вв. - С. 200.

15 Федоров-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. - С. 72-73.

16 Костюков В.П. «Железные псы Батуидов» (Шибан и его потомки в войнах ХШ в.) II Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. - Уральск, 2008. - С. 88.

Смирнов В.Д. Крымское ханство под верховенством оттоманской порты. - СПб., 1887. - С. 101; Греков БД., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. -С. 35.

" Веселовский Н.И. Хан из темников Золотой Орды Ногай и его время. - С. 3; Захаров С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (Х1И - XIV вв.) - С. 63; Va.saty I. Cumans and Tatars. Oriental Military in the Prc-Ottoman Balkans. -C. 71.

" Шпулер К Золотая Орда. Монг олы в России: 1223-1502 гг. - С. 260-261.

20 Егоров B.JI. Историческая география Золотой Орды в XIII - XIV вв. - С. 35.

21 Сафаргалисв М.Г. Распад Золотой Орды. - С. 60; Мыськов Е.П. Политическая история Золотой Орды (1236-1313 гг.).-С. 115.

22 Марков А.К. О монетах хана Ногая // Труды московского нумизматического общества,- Т. 3. - Вып. 2. -М., 1905. - С. 127; Султанов Т.П. Чингиз-хал и Чилгизидц. Судьба и власть. - М., 2006. - С. 414.

23 Хенвуд К. Некоторые проблемы нумизматического доказательства правлений хана Ногая и Джеки И Источниковедение улуса Джучи. - Казань, 2001. - С. 136.

монографии «Общественный строй Золотой Орды», опубликованной в 1973 году, впервые высказал идею о многоступенчатом характере деления на правое и левое крыло в монгольской улусной системе. По его мнению, помимо деления улуса Джучи на Ак и Кок-Орду, существовало вторичное деление улуса, оставленного за потомками Бату, на восточную и западную части. Но-гай же был улусным эмиром западного крыла. Автор предполагал, что он имел какие-то права на власть как старший в роду, превосходя по старшинству Токту на одно поколение. С предъявлением этих прав Г.А. Федоров-Давыдов связывает начало военного противоборства беклярбека и хана в 1297 гону14. Мысль о претензиях Ногая на ханство поддерживал Г.В. Вернадский25. В.В. Трепавлов рассматривает данную проблему в контексте традиций кочевой государственности26. Л. Лазаров выделяет две стадии легитимизации властных притязаний Ногая. По мнению автора, в промежутке между 1294 и 1296 годами он стал ханом самостоятельного улуса, формально подчиненного сарайскому хану. А после первого военного столкновения с Ток-той Ногай объявил себя ханом всей Золотой Орды27. В одной из последних своих публикаций В.П. Костюков высказал мнение о том, что в 1296-1297 годах Ногай принял титул хана28.

Впервые вопрос о монетах Ногая был поставлен А.К. Марковым в статье «О монетах хана Ногая»29. Им были опубликованы несколько монет, до того момента считавшихся анонимными. И хотя на них отсутствовало имя хана, автор относил данный нумизматический материал к Ногаю, опираясь при этом на собственное прочтение круговой легенды на реверсе монеты, а также места чеканки - Крым, так как именно в это время Ногай, возведя на престол Токту, завладел Крымом. С критикой версии А.К. Маркова выступил Е. Дамбаур, а также Н.И. Веселовский, выдвинувший свою версию чтения круговой легенды, таким образом, отвергнув отнесение этого типа к чекану Ногая30. В 1965 г. С.А. Янина по ряду внешних признаков, а также весу монет, атрибутировала данный монетный тип как крымский чекан последних лет правления Берке, а В.П. Лебедев, выдвинув новый вариант прочтения круговой легенды, датировал их 1265 годом31. В настоящее время отнесение данного монетного типа к периоду правления Берке у исследователей сомнения не вызывает.

24 Федоров-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. - С. 59, 73.

25 Вернадский Г. В. Монголы и Русь. - Тверь, 1997. - С. 181.

26 Трепавлов В.В. Государственный строй Монгольской империи XIII в. - С. 90.

37 Лазаров Л. Клад с джучидскими монетами из местности "Равна Гора" у села Оброчшце вблизи Балчика // Степи Евразии в эпоху средневековья. Т. 6. Золотоордынское время. - Донецк, 2008. - С.412-413.

28 Костюков В.П. Буддизм в культуре Золотой Орды // Тюркологический сборник. - М., 2007-2008 - С. 192.

29 Марков А.К. О монетах хана Ногая. - С. 123-135.

30 Zambaur £ A.K. MarkofFO Monetach Chana Nogaia // Numismatische Zeitschist. XXXVII Band. Jahr. 1905. -Wienn, 1906. - P. 225-228; Веселовский Н И. Хан из темников Золотой Орды Ногай и его время. - С. 53-54.

31 Янина С.А. О монетах, приписываемых чекану хана Ногая // Материалы сессии, посвященной итогам 1964 г. Тезисы доклада. Баку, 1965. - С. 29; Лебедев В.П. Корпус монет Крыма в составе Золотой Орды (середина XIII - конец XV в.) // Нумизматика и Фалеристика - Киев, 2000. - №№ 1-3. - С. 20; Лебедев В.П. Корпус монет Крыма в составе Золотой Орды II Вестник одесского музея нумизматики. - Одесса, 2000. - С. 12.

Новое направление дискуссии о монетной чеканке Ногая было открыто в 1962 году в связи с находкой уникальной на тот момент серебряной акче с легендами на греческом языке в составе клада Узунбаир (Тулчанский район, Румыния). Наличие на монете имени «Ногай» (1>ЮГА1) в сочетании с оригинальной «трехногой» тамгой поставило дискуссию на твердую почву. Некоторое время затруднения вызывали остальные надписи на монете. Так, одно из чтений надписи на оборотной стороне монеты, предложенное первыми же исследователями, опубликовавшими узунбаирский клад, было «ТЕДРсо» (довольно быстро отвергнутое), что позволило некоторым исследователям порассуждать о возможности чеканки этого монетного типа в княжестве Фео-доро в Крыму32. Впрочем, эта версия распространения не получила, а сами О.Илиеску и Г.Симон склонялись к версии чеканки той монеты в Вичине на Дунае. «Каноничным» же в науке стало чтение этой надписи как «Чака» (ТРАКАХ) и отнесение монеты соответственно к чекану сына Ногая Джеки или к их совместному правлению3'. Дискуссионным оказался и вопрос о переводе термина, предшествующего в легенде имеии «Ногай». В частности, Е. Оберлендер-Тарповяну предположил, что слово «ТНХЕРО» является искажением некоего византийского титула или административного термина, обозначавшего провинциального правителя, однако остальные исследователи не согласились с этой точкой зрения, обоснованно полагая, что «ТНХЕРО» является искажением греческого «ТУХНРП» - «счастливый, удачливый, преуспевающий»34. Не утвердилось в науке и рассмотрение Оберлендером-Тарновяну данных монет как незолотоордынских по своей сути, основанием чему послужила уже упомянутая интерпретация упомянутой надписи как византийской должности, а также невозможность отнесения «трехногой тамги» к разряду золотоордынских и греческий язык монетной легенды35.

Цель и задачи работы. Исследование имеет целью реконструкцию событий политической истории Золотой Орды второй половины XIII века сквозь призму деятельности темника Ногая, на базе письменных источников.

Достижение поставленной цели предполагает решение ряда исследовательских задач, которые тесно взаимосвязаны друг с другом:

1) проследить влияние рода Бувалидов на развитие политической ситуации в Золотой Орде до момента начала активной деятельности Ногая, а

12 l/iescu О., Simion в. Le grand trésor de monnaies et lingots des XIII-e et XIV-е siècles trouvé en Dobroudja

septentrionale. Note préliminaire // Revue des Études Sud-est Européennes, ii/2.3. - Bucuresti, 1964. - P. 225; Oberltmder-Tûmowanu E. Byzantino-Tartarica Monayage Bouches de Danube X1II-XIV siècles// II Маг Nero. II. Roma. - Paris, 1995/96. - P. 196,204; Xeùayà К. Некоторые проблемы нумизматического доказательства правлений хана Ногая и Джеки // Источниковедение улуса Джучн. - Казань, 2001.-С. 143. " l'adyuico А.. Жекш! Г. Каталог на бьлгарските средневековии монета IX-XV век. - София, 1999-С. 130 ;NicolaeE. О moneda emisa de Caka lïul lui Nogay H Siropozion de Numismatica, organizat in memoria manirilor cazuti la Valea Alba, la implinirea a 525 ani (1476-2001). - Chisinau, 13-15 mai 2001. - Bucuresti, 2002. - P. 139-143.

и Лебедев В II. Символика и язык монет Крыма золотоордынского периода // Нумизматические исследова-нна по истории Юго-Восточной Европы. - Кишинев, 1990. - С. 145; Xcùeyû К. Некоторые проблемы нумизматического доказательства правлений хана Ногая и Джеки. - С. 137. Среди исследователей, поддержавших такое чтение, можно назвать лишь Г. Атанасова. Апшнисои. Г. Добруджанското деспотство. Кгм нолитиче-ската, църкивнага, стопанската и культуриата история на Добруджа през XIV век. - Велико Тьрново, 2009. -С. 50.

15 Xaïtiyd К. Некоторые проблемы нумизматического доказательства правлений хана Нога и Джеки. - С. 137.

также роль последнего в событиях, происходивших в период правления Берке;

2) реконструировать основные политические события периода правления Меигу-Тимура и их влияние на карьеру и политический статус Ногая;

3) рассмотреть изменение политической ситуации в Золотой Орде в 80-е и 90-е годы XIII века, реконструировать сложившуюся на тот момент систему политических блоков и определить в ней место Ногая.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является политическая ситуация в Золотой Орде второй половины XIII века.

Предметом данного исследования является политическая деятельность Ногая в Золотой Орде во второй половине XIII века и определение той роли, которую играл он, а также представленная им группа джучидской аристократии в Золотой Орде.

Хронологические рамки исследования. Хронологические рамки данного исследования охватывают вторую половину XIII века, а точнее, период с начала 60-х годов, когда к власти пришел Берке и на политической арене появился темник Ногай, и до начала XIV века, а именно, до момента гибели Старшего сына Ногая Джеки.

Территориальные рамки исследования. В географическом плане рамками исследования являются государственные границы Золотой Орды второй половины XIII века. Другие улусы Монгольской империи, а также территории, не входящие в ее состав, интересуют нас лишь в той степени, в которой события, происходившие на их территории, могут дать информацию об истории Золотой Орды.

Теоретико-методологические основы исследования. В диссертации автор руководствовался методологическими принципами объективности и историзма. Работая над диссертацией, автор использовал как общенаучные методы исследования (набор формально-логических и диапектико-логических (гносеологических) средств познания, с включением анализа, абстрагирования, синтеза, конкретизации и сравнения), так и специально-исторические методы: системного анализа, историко-генетический, описательный, хронологический. Не менее важным является биографический метод, в частности в понимании английской историографии, где речь идет не только о выявлении роли конкретной личности в историческом процессе (например, Ногая), но и создании коллективных биографий различных политических партий и течений в Золотой Орде, позволяющих выявить внутреннюю обусловленность политических процессов. При рассмотрении золото-ордынской титулатуры и должностей был использован метод терминологического анализа.

Источники. Классификация источников, в данном случае, проводится по двум признакам. В первую очередь это информативность источника, то есть объем и качество фактического материала по интересующей нас теме, а также хронологическая близость автора к описываемым событиям. Вторым критерием является общая географическая направленность освещения источ-

ником исторических событий, связанная, в основном, с политическими интересами автора и, соответственно, с поставленными им задачами. На основе этого выделяются две основные группы письменных источников, содержащих информацию о Ногае и его политической деятельности.

Основной особенностью первого комплекса источников является широта политических интересов авторов. Сочинения, представленные в этой группе, дают нам, в той или иной степени, развернутую картину внутриполитической жизни Золотой Орды во второй половине XIII века.

Наиболее ясную и последовательную, а также насыщенную ценными деталями картину событий, на наш взгляд, дают египетские средневековые источники. К ним относится исторический труд, озаглавленный «Сливки размышления по части летописания хиджры». В исторической литературе его принято называть более кратко «Летопись Бейбарса»36.

Большой интерес вызывает сочинение Шихаб ад-дина Абу-л-'Аббаса Ахмада, сына 'Абд ал-Ваххаба, ан-Нувейри «Крайность потребности по части отраслей образованности» или «Крайний предел необходимости по части науки благовоспитанности», представляющий собой огромную энциклопедию в 30 томах, в исторической пятой части которой, доходящей до 725 года хиджры, содержатся интересующие нас сведения31.

Определенную ценность имеет обширный исторический труд кадия Вали ад-дина 'Абд ар-Рахмана Абу Зайда ал-Малики ал-Хадрами ибн Халду-на, умершего в 1406 году, названный «Книга назидательных примеров и Сборник надлежащего и сказуемого по части истории Арабов, Иноземцев и Берберов».

Основным персоязычным источником, относящимся к первой группе, является обширный исторический труд «Джами' ат-таварих» или «Сборник летописей». Его автор - Рашид ад-дин Фазлаллах ибн Аби-л-Хайр (1247 -1318), ученый, медик, суннитский богослов, вместе с тем и политический деятель, бывший визиром монгольских государей Ирана Газан-хана и Ольд-жайту-ханав период с 1298 по 1317 год.

Определенный интерес представляет сочинение персидского историка Шихаб ад-дина 'Абдаллаха ибн Фазлаллаха, известного под почетным прозвищем «Вассаф-и хазрат» - «панегирист его величества». Первые 4 части его сочинения, охватывающие период до 1310 года, были поднесены ильхану Ольджайту и Рашид ад-дину в 1312 году38.

Важное место в базе источников по Ногаю занимает «Книга о разнообразии мира» Марко Поло. Автор, достаточно молодым человеком попавший в ставку великого хана Хубилая, в течение 17 лет служил ему, выполняя, главным образом, дипломатические поручения39. Данный источник совер-

16 СМИЗО. - Т. 1. - СПб., 1884. - С. 82.

" СМИЗО. - Т. 1. - СПб., 1884. - С. 128.

СМИЗО. - Т. 2. - М.-Л., 1941. - С. 80.

39 Книга Марко Поло. - М.: Мысль, 1997. - С. 32.

шенно справедливо рассматривается А.Г. Юрченко не как западноевропейский, а как сочинение, написанное представителем монгольской элиты .

Ко второй группе относятся византийские, армянские, русские, болгарские, сербские, польские и венгерские источники. Основной отличительной особенностью их является более слабая информированность авторов о внутриполитической ситуации в Золотой Орде во второй половине XIII века в целом и о деятельности Ногая в частности.

Крупнейшим византийским источником, содержащим сведения о Но-гас, является «История о Михаиле и Андронике Папеологах» Георгия Пахи-мера41. В какой-то степени интерес представляет сочинение Никифора Гри-горы «Ромейская история»42. Практически все сведения о Золотой Орде были заимствованы автором у Пахимера. В плане интересующей нас проблематики источник является компилятивным.

Армянские источники в основном касаются проблемы войн Золотой Орды и Ирана. Наиболее известными армянскими авторами, сочинения которых затрагивают данный период, являются Вардан Великий из Бардзер-берда в Киликии. Он написал «Всеобщую историю от начала мира до 1267 года». Киракос Ганзакеци и его труд «Краткая история с 300 до 1264 года», Магакий - «История народа стрелков» и архиепископ Степан Орбелеан, написавший «Историю Сиунийской области»4 .

Говоря о русских источниках, прежде всего стоит отметить Ипатьевскую летопись, в которой достаточно обстоятельно описываются события, связанные с совместными походами Толабуги и Ногая на Венгрию и Польшу44. Также интерес представляют Никоновская и Воскресенская летописи, содержащие данные о различных аспектах политики Ногая по отношению к Руси45.

Большое значение для рассматриваемой тематики имеет «Венская иллюстрированная хроника» венгерского хрониста Марка де Кальта, а также чешские анналы и итальянская хроника «Салимбене де Адам»46. Данные источники могут внести определенную ясность в датировку и ход золотоор-дынского похода на Венгрию. Польские хроники, такие как «Великая хроника о Польше, Руси и их соседях», «Краковские Анналы», «Календарь краковский», «Анналы Святокржыские», «Анналы краковских францисканцев», содержат массу сведений о золотоордынской политике в Восточной Европе47.

4Ü Юрченко А.Г. Империя и Космос: Реальная и фантастическая история походов Чингис-Хана по материалам францисканской миссии 1245 г. - СПб.: Евразия, 2002. - С. 6.

41 Георгий ГТатмер. История о Михаиле и Андронике Падеошсах. - СПб., 1862. - С. 6.

42 Ншифор Григора. Римская история. - СПб., 1862. - С. 5-28; История Византии. Т. 3. - С. 8.

43 Патканов К. П. История монголов инока Магакий. - СПб., 1871. - С. 31-32; ПаткановК. П. История монголов по армянским источникам. - СПб., 1874. С. - 88.

44 ПСРЛ. - Т. 2. - СПб., 1908. - С. 605-608.

45ПСРЛ.-Т. Ю.-СПб., 1885. - С. 162-165;ПСРЛ.-Т.7.-СПб.,1856.-С. 176-178.

46 Heinrici heimburg anuales, cd. Josef Emier, in: Fontes rcrum Bohemicarum, torn. 111. - Pragae, 1882. - PP. 306321; Crónica Domus Sarensis. ed. Jaroslav Ludvíkovsky. Brno 1964, p. 210. -(эл. вариант) http:// www. clavmon. Cz /clavis/ FRRB/ chronica/Cronica%20domus%20sarensis.htm; Салимбене де Адам. - M., 2004. - 984 с. Hroni-con (Hungariae) Pictum. (эл.вариант) http: //konyve.hu/ pdf/ Chron¡ca_ Picta. pdf.

■"Великая хроника о Польше, Руси и их соседях. - М., 1987. -264 с.;МРН. - Т. 2. -I.wow, 1872,- С. 852,940; Т.З.- Lwow,1878. - С. 51, 76.

Большой интерес вызывают сербские источники. Прежде всего, речь идет о «Житии короля Милутина»48. Также информация о политике Ногая в Сербии содержится в «Хрисовуле Милутина», более известном в западной историографии как «Краткое житие короля Милутина»49.

Совершенно особую группу источников составляют сообщения европейских путешественников, побывавших с дипломатическими миссиями в Золотой Орде, а именно «Книга о Тартарах» Иоанна де Плано Карпини (1247 год); «История Тартар» Ц. де Бридиа (1247 год) и итинерарий Вильгельма де Рубрука (1256 год)50.

Научная новизна исследования. Научная новизна исследования заключается в том, что внутренняя и внешняя политика золотоордынских правителей второй половины XIII века, в том числе ее конфессиональная составляющая, рассматривается в контексте политического и этнокультурного пространства всей Монгольской империи. Нельзя сказать, что подобный подход не применялся ранее, но чаще всего при этом предметом исследования становились либо отдельные направления золотоордынской политики, такие как взаимоотношения с Ильханатом или Русью, либо политическая судьба отдельных джучидских улусов. Политическая деятельность Ногая затрагивалась в качестве контекста исследуемой проблематики. Мы попытались рассмотреть основные политические события золотоордынской истории второй половины XIII века, акцентируя внимание на той роли, которую сыграл в них Ногай.

Научно-нрактнческаи значимость диссертации состоит в том, что собранные и обработанные в ней материалы и источники, выводы и обобщения могут:

• служить отправной точкой для дальнейших углублённых исследований в области изучения политической истории Золотой Орды;

« оказаться полезными для исследователей истории Золотой Орды;

• найти применение при составлении программ общих и специальных курсов по истории Отечества и регионоведению в высших учебных заведениях, в преподавании истории в средней школе.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Убийство джучидских царевичей в Иране произошло в 1262 году и было инициировано не столько Хулагу, сколько Хубилаем, который стремился лишить Берке возможности поддерживать в борьбе за каракорумский престол Ариг-Бугу. Вторжение тридцатитысячного корпуса под командованием Ногая в Азербайджан было ответом Берке на убийство Балакана, Тута-ра и Кули и уничтожение джучидских гарнизонов в Иране. Последовавшее за этим масштабное вторжение хулагуидских войск на территорию золотоор-дынского Кавказа являлось частью операции, основной целью которой было

А*ЛштюДруги. Животи крал>ева и архиепископа сриских. - Београд, 1988. - С. 188-194.

" I 'рищмшп U. II. Очерки путешествия по европейской Турцяи. - СПб., 1877. - С. 38-42; Ubiparip Milanka. Zbomilc

sa kratkim zitijem kralja Milutina //Prilozi za knjiíevnost i jezik, jstoriju i folklore. - ücograd, 2005. - C. 53-72. и Путешествие а восточные страны Плапо Карпини и 1'убрука. - М., 1957. - 246 с.

прекращение военной помощи Берке Ариг-Буге. Вследствие этого Берке был вынужден объявить мобилизацию и бросить все боеспособные части на войну с Хулагуидами.

2. Мир, заключенный между Золотой Ордой и Хулагуидским Ираном во второй половине 1271 года, являлся результатом политических усилий великого каана Хубилая и носил реальный, долгосрочный характер. Наступательный союз против Хулагуидского Ирана, оформившийся между Менгу-Тимуром, Бораком и Хайду на Таласском курултае в 1269 году, стал представлять для Хубилая реальную угрозу, так как его целью был последний монгольский улус, реально признававший свое подданство по отношению к великому каану. Именно с заключением этого мирного договора связано появление Ногая на западных границах Золотой Орды.

3. Политика Ногая на Балканах не являлась самостоятельной, а, прежде всего, отражала интересы золотоордынского хана в регионе. Ключевые решения принимались Менгу-Тимуром и лишь реализовывались Ногаем. В 70-е годы произошло перераспределение сфер влияния между Золотой Ордой и Византией. Болгария вышла из сферы влияния Джучидов.

4. Тудаменгу не являлся прямым ставленником Ногая. Фигура этого слабого хана была выдвинута «сарайской» партией, объединявшей Батуидов, поддерживавших внешнеполитический курс Берке и Менгу-Тимура, негласным лидером которой была Джиджек-хатун. Но первоначально Тудаменгу поддержали и другие группы джучидской элиты.

5. Походы 1285 и 1287 годов на Венгрию и Польшу в определенной степени являлись попыткой повторения великого западного похода. Инициатива исходила не от Ногая, а от представителей «сарайской» партии, в которой значительную роль стал играть Толабуга. Изначально военные действия против Венгрии и Польши не рассматривались как чисто грабительские, а имели политические цели. Оба похода были сорваны из-за саботирования их Ногаем, которому было не выгодно усиление «сарайской» партии и связанные с этим процессом центростремительные тенденции в рамках Золотой Орды. Возведение на престол коалиции во главе с Толабугой было реакцией «сарайской» партии на противодействие Ногая.

6. Во второй половине ХШ века Польша и Болгария рассматривались золотоордынской элитой в основном в качестве плацдарма при наступлении на Венгрию, и интерес к этим регионам возникал в контексте планов по дальнейшему военному продвижению монголов в Европу.

7. . Свержение Толабуги и приход к власти Токты стали результатом консенсуса между Ногаем и буддистской партией во главе с Салджидай-гургэном при поддержке Толуидов.

8. Начало конфронтации между Ногаем и 'Гоктой было связано со смертью великого каана Хубилая и изменением геополитической ситуации в рамках Монгольской империи, выраженным в совпадении интересов буддистской партии, Ханбалыка и Тебриза.

В промежутке между первым и вторым столкновениями войск Токты ¡1 Ногая последний не только провозгласил себя ханом независимого улуса, но и попытался создать собственную династию.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в шести научных публикациях. Они обсуждались на кафедрах отечественной истории и документоведения, всемирной истории и историографии исторического факультета Курганского государственного университета, на конференции «Емельяновские чтения» в г. Кургане в 2008 году, на конференции «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды (XIII-XV вв.)» в г. Казани в 2009 году.

Структура и основное содержание диссертации

Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования и включает в себя введение, три главы, заключение, список источников и литературы, список сокращений.

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, определяются цели и задачи исследования, его хронологические и территориальные рамки, рассматриваются степень изученности проблемы, источниковая база, выявляются научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации.

В первой главе - «Ногай: происхождение и деятельность при Берке» - рассматривается период 50-х - 60-х годов XIII века.

Параграф первый - «Род Ногая. Бувал и его потомки».

Египетские источники рисуют генеалогию Ногая следующим образом: «Ногай, сын Татара, сына Могола, сына Джучихана, сына Чингисхана»51. Рашид ад-дин называет отца Ногая Тутаром, а деда Бувапом52. О деде Ногая Бувале (Моголе), как и об остальных родственниках Ногая, до пас дошло крайне мало сведений, но, тем не менее, имеющиеся сообщения источников позволяют предположить, что Бувал (Могол) и его потомки имели значительное влияние среди Чингизидов и до появления на политической арене Ногая.

По сообщению Рашид ад-дина, он был седьмым сыном Джучи", хотя в «Истории завоевателя мира» Джувайни говорится о том, что «Богал» был его старшим сыном54. Ал-'Умари называет «Бувула» четвертым сыном Джучи55. В силу очевидного противоречия источников крайне сложно сказать что-либо конкретное касательно времени его рождения. Можно лишь отметить, что, судя по сообщению Джувайни, к моменту смерти Джучи Бувал (Могол) уже достиг совершеннолетия56.

У ан-Нувейри содержится сообщение о том, что именно Могол (Бувал) был представителем Джучидов на курултае по избранию кааном Гуюка5 . На

51 СМИЗО.-Т. 1.-СПб., 1884.-С. 109, 152,380.

52 СМИЗО. - Т. 1. - М.-Л., 1941. - С. 57.

" СМИЗО. - Т. 2. - М.-Л., 1941. - С. 41.

" СМИЗО. - Т. г. - M.-Л., 1941. - С. 21.

Джуасшш. Чингисхан. История завоевателя мира. - М., 2004. - С. 183, 601.

53 СМИЗО. - Т. 2. - М.-Л., 1941. - С. 21.

"СМИЗО. -Т. 2.- М.-Л., 1941.-С. 150.

первый взгляд, данное сообщение вступает в противоречие со сведениями, содержащимися в других источниках. Джувайни и Рашид ад-дин достаточно подробно описывают курултай и приводят список участвовавших в нем Джучидов. По Джувайни - это Орду, Шибан, Берке, Беркечар и Тука-Тимура58. В «Сборнике летописей» кроме этих Джучидов фигурирует также Тангуг59.

Итак, судя по данным персидских источников, Бувал (Могол) не присутствовал на курултае по избранию ханом Гуюка. С одной стороны, это может свидетельствовать об ошибке египетского источника, но, возможно, сообщение ан-Нувейри отражает некие реально произошедшие события, несколько искажая их. Стоит отметить, что после смерти в 1241 году великого каана Угедея в Монгольской империи начался период междуцарствия. Вплоть до интронизации Гуюка в 1245 году реальная власть находилась в руках регентши Туракины-хатун. Получив в свои руки основные рычаги управления, он устроила репрессии, направленные против высших сановников Монгольской империи.

Источники фиксируют достаточно интересный эпизод, относящийся к этому периоду. Главный претендент на престол Гуюк еще не вернулся в Каракорум из западного похода. В это время брат Чингисхана Отчигин-нойон произвел попытку государственного переворота, которая закончилась неудачей лишь благодаря своевременному вмешательству некоего «Менгли-огула», внука Чингисхана, который вместе с войском преградил Отчигину дорогу и вынудил его повернуть назад60. Обычно под Менгли (ММКЬУ) понимается сын Угедея Мелик, на основании того, что в Юань-ши последний фигурирует как М1е-Н или Мт§-Н61. Учитывая сложности передачи оригинального звучания китайскими иероглифами, данный аргумент, на наш взгляд, не может быть принят безоговорочно.

Резонно предположить, что речь в данном случае идет именно о Бу-вале (Моголе). П. Пеллио отрицал возможность изначального звучания имени деда Ногая, как Моуол, одновременно признавая распространенность перехода т~Ь62.

Само по себе сообщение ан-Нувейри достаточно путано и, возможно, в нем слились воедино описания двух событий. Бувал (Могол) не фигурирует среди Джучидов, участвовавших в западном походе. Можно допустить, что он с частью войск был оставлен в тылу, возможно на территории коренного юрта Джучн, в верховьях Иртыша.

По мнению Е.П. Мыськова, тумены Балакана, 'Гутара и Кули были отправлены на помощь Хулагу осенью 1256 года после перехода монгольскими войсками Амударьи. К тому моменту Б ату уже не было в живых, а на золото-ордынском престоле находился Сартак63. С приходом к власти в Золотой Ор-

58 Джунешш. Чингисхан, История завоевателя мира. - М., 2004, - С. 172.

59 Рашид ид-Дин. Сборник летописей. - Т.Н. - М.-Л., i960. - С. 119.

60 Джуна'иш. Чингисхан. История завоевателя мира. - С. 168; Pauutd ад-Дин. Сборник летописей. - Т.Н. - С. 117.

61 Джувейни. Чингисхан. История завоевателя мира. - С. 595.

62 Pdliot P. Notes sur l'histoire de la Horde d'Or. Oeuvres posthumes. Vol. 11. Paris, 1944. [>, 8-174.

63 Мысько(f Е.П. Политическая история Золотой Орды ( 1236- i 313 гг.). - С. 77.

де в 1259 году Берке политическая ситуация резко изменилась, и тумены Ба-лакана, Тутара и Кули превратились для Хулагуидского Ирана из союзников в военные формирования предполагаемого противника.

Не вызывает сомнения тот факт, что убийство джучидских царевичей было спланировано и реализовано по приказу Хулагу. Оно стало, если не основной причиной для начала военных действий между Золотой Ордой и Иль-ханатом, то послужило поводом для этог о. Это событие может датироваться серединой - второй половиной 1262 года64. Именно в этот временной промежуток попадает первое военное столкновение между Золотой Ордой и Ираном и появление монгольского отряда в Египте. Отправка Берке письма к султану Бейбарсу с соглашением на военно-политический союз против Хулагу логично вписывается в эту цепь событий. Ногай участвовал в иранской кампании, и при разгроме джучидских гарнизонов ему удалось бежать65.

Стоит уделить особое внимание личности руководителя бувалидского тумена в Иране. Рашид ад-дин говорит о том, что им был Тутар, сын Мингкадара, второго сына Бувала66. Есть мнение, что руководил Бувалидами отец Ногая Тутар67. Текст «Джами' ат-таварих» действительно содержит ряд противоречий, позволяющих двоякое толкование, но, на наш взгляд, бува-лидским туменом руководил, скорее всего, старший сын Мингкадара Нукар, который в ряде рукописей фигурирует как Тукар или Кутар68. Кроме того, Рашид ад-дин в контексте иранских событий называет Ногая не сыном, а именно родственником Тутара69. Итак, в иранском походе со стороны Бува-лидов, скорее всего, участвовали старший сын Мингкадара Нукар и его двоюродный брат Ногай.

Судя по всему, Бувалиды имели значительное влияние во время правления Берке. Об этом говорит не только постоянное участие Ногая как одного из полководцев в военном конфликте с Ираном, но и присутствие Мингкадара «со своими ратями и слугами» в списке Джучидов, принявших ислам при Берке, содержавшемся в письме египетскому султану70. Данный шаг был, безусловно, в большей степени политическим, и Джучиды, упомянутые в данном письме, были наиболее приближены к сарайскому правителю. И. Вашари было высказано мнение о том, что Яншунука из текста письма - это Ису-Ногай71. Нам ближе позиция Ж.М. Сабитова, который, реконструируя имена Джучидов, упомянутых в источнике, пришел к выводу о том, что Ку-каджасу и Йаншунука - это Кукджу и Йису-Бука, сыновья единоутробного брата Берке - Беркечара72.

@темы: Пётр царевич Ордынский, 1262, Порсин

---

Малышев А. Б.

■ Малышев Алексей Борисович Золотая Орда и Иран: политические, экономические и культурные связи // Нижнее Поволжье и Исламская республика Иран. Исторические, культурные, политические и экономические связи. Саратов, 2004.
[О христианско-епархиальных аспектах; о торговле и дипломатии]
www.sgu.ru/node/44768
Малышев Алексей Борисович

Монографии и статьи

Монографии и статьи
Несторианская церковь в Золотой Орде // Поволжский край. Саратов, 2000.
Начало католического миссионерства в Золотой Орде // Восток-Запад: проблемы взаимодействия и трансляции культур. Сборник научных трудов. Саратов, 2001.
Деятельность католиков на Волжском пути в Золотоордынский период //Великий Волжский путь. Развитие культурных и этноконфессиональных контактов. Материалы международной конференции. Казань, 2002.
Политические отношения Золотоордынских ханов и Русской Православной Церкви // Мир православия. Сборник научных трудов. Вып. 4. Волгоград, 2002.
Православие в этноконфессиональных отношениях Золотой Орды, Византии и государств Северного Причерноморья // Русская православная церковь и межконфессиональные отношения в Нижнем Поволжье. Волгоград, 2003.
■ Половцы в Венгрии и Золотая Орда // Дешт-и-Кипчак и Золотая Орда в становлении культуры евразийских народов. Материалы международной конференции. М., 2004.
""В 1259 г. Берке военной силой подчинил себе непокорного князя Даниила Галицкого. В условиях подчинения татарам союз Даниила с Венгерским королём Белой перестал существовать.
Берке, видимо, решил сделать из Венгрии “буферное” государство между Золотой Ордой и странами Западной Европы, или плацдарм для нападений на них. В 1259 г. в Европе распространились слухи о новом нашествии татар. В этом году Берке отправил послов к королю Венгрии Беле с предложением военного союза против других католических государств. Военный союз предлагалось скрепить династическим браком дочери Белы с сыном Берке (либо сына Белы с дочерью Берке). Предусматривалось, что сын Белы с частью венгерского народа перейдёт под власть татар, и получит 1/5 часть от всего захваченного. Бела находился в страхе. Интересен тот факт, что он колебался, чью сторону принять. Бела послал письмо к папе Александру IV, прося военной помощи, так как своих войск у него было явно недостаточно. Он напомнил, что ни Александр ни его предшественник Григорий не помогали Венгрии. Бела, между прочим писал, что “сам он легко может избежать грядущего сражения и уйти от грядущей бури, если примет условия предложенного татарами мира и дружбы”.
В ответ на письмо Белы папа Александр IV написал ему пространное послание в котором, используя богословский язык, убеждал отказаться от этого постыдного союза. Монгольское нашествие папа преподносил как наказание Божье. Он говорил, что папы не имели возможности помочь Беле, так как вели борьбу с Фридрихом II. Папа предостерегал Белу, что татары его обманут, обещал поднять ему на помощь других европейских королей, и послал на помощь королю 1000 балистариев, 5 отрядов (proventuum) тамплиеров, а также большое количество монахов и проповедников. В заключении папа просил Белу оказывать церкви в своём государстве всяческую поддержку и попечение.""
Золотая Орда и Иран: политические, экономические и культурные связи // Нижнее Поволжье и Исламская республика Иран. Исторические, культурные, политические и экономические связи. Саратов, 2004.
Мордва Нижнего Поволжья: дискретность локального этногенеза // Народы саратовского Поволжья: история и современность. Саратов, 2005.
Религиозно-мифологические основания власти в Монгольской империи // Многообразие религиозного опыта и проблемы сакрализации и десакрализации власти в христианском и мусульманском мире. Часть 2. Саратов, 2005.
Сообщение анонимного минорита о миссионерских пунктах францисканцев в Золотой Орде в XIV в. // Археология восточно-европейской степи. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 4. Саратов, 2006.
Монгольский этногенетический миф: происхождение, трактовка, место в идеологии завоеваний // Национальная идентичность в проблемном поле интеллектуальной истории. Материалы международной научной конференции (Пятигорск, 25-27 апреля 2008 г.). Ставрополь-Пятигорск-Москва, 2008.
Средневековые материалы Алексеевского городища (по результатам раскопок 2006 г.) // Труды II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале. Т. II. М., Издательство ИА РАН, 2008. Исследования Сабуровского грунтового могильника в 2006-2007 гг. // Археологическое наследие Саратовского края. Сборник научных статей. Вып. 8. Саратов, 2008.
Исследования Алексеевского городища в 2006 году // Археология Восточно-Европейской степи. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 6. Саратов, 2008.

@темы: выписки, Пётр царевич Ордынский, вернуться, Малышев А. Б.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Искусство, однако...

Сын нарисовал картину.
Дочь, едва взглянув на неё, поняла, что на ней изображено.

Итак:

"Мальчик, который не спит":

"Мальчик, который не спит":

@темы: личная жизнь, разное

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Юрченко A. Г. Кумысная церемония при дворе Бату-хана

Первая публикация: Юрченко A. Г. Кумысная церемония при дворе Бату-хана //
Mongolica-VII / Ред. кол.: И.В. Кульганек (председатель), Л.Г. Скородумова, Н.С. Яхонтова. СПб., Петербургское Востоковедение 2007. 144 с. Статья изменена и дополнена.

[кое-что ср.: Гальперин, об "идеологии молчания"]

Зимой 1246 г. князь Даниил Галицкий был участником монгольского пира. В событийном ряду встречи русского князя с Бату, владетелем Улуса Джучи, лишь на первый взгляд все ясно и понятно. Дело в том, что сохранился единственный источник, где описано это событие — Галицко-Волынская летопись[1]. Это означает, что мы видим ситуацию с позиции только одного наблюдателя. Речь идет о митрополите Кирилле, лице заинтересованном и к тому же далеком от симпатий к монголам. Интерпретацией, обреченной на признание, явилось бы такое объяснение события, которое укладывалось бы в культурный и эмоциональный контекст древнерусского источника. Единственным отрицательным моментом такой интерпретации будет ее поверхностный характер и полное несоответствие исторической реальности XIII века.

Обозначим место и время события, а также имена действующих лиц и наблюдателей, чьи свидетельства помогут взглянуть на ситуацию шире. Поскольку хронология Галицко-Волынской летописи условна, то воспользуемся другим источником, а именно «Книгой о тартарах» Иоанна де Плано Карпини, папского дипломата, который пишет о первой поездке Даниила к Бату[2]. Хронология «Книги о тартарах» надежна, поскольку брат Иоанн, в отличие от Даниила, отчет о своей поездке писал сам.

Князь Даниил выехал в лагерь Бату на Волге 26 октября 1245 г. (на праздник святого Дмитрия Солунского)[3]. В это время участники францисканской миссии к монголам находились в Польше у князя Конрада. 4 февраля 1246 г. францисканское посольство выехало из Киева и в последние дни февраля прибыло в стойбище Куремсы, чей улус располагался в западной части владений Бату, соприкасаясь с территорией русских княжеств. Куремса (монг. Qurumši) был третьим сыном Орду, старшего сына Джучи (иными словами, Куремса был правнуком Чингис-хана)[4]. В первых числах апреля францисканцы достигли кочевой ставки Бату. Путь от Киева до низовий Волги занял у них два месяца. Даниил Галицкий, пробыв в орде 25 дней, в апреле 1246 г. возвращался домой. Францисканец Иоанн де Плано Карпини встретился с Даниилом, возвращавшимся на Русь, вблизи лагеря монгольского князя Картана, кочевавшего вдоль Дона. Сангор (Соногур), крещеный половец, находился при сыне Ярослава в ставке Бату в качестве переводчика с русского языка на монгольский. Царица Баракчиновна — Боракчин-хатун, старшая из жен Бату[5]; по сведениям Вильгельма де Рубрука, у Бату было двадцать шесть жен (Itinerarium. II.4). Поездка Даниила началась, когда пришло требование от Моуцы, второго сына Чагатая, внука Чингис-хана (в русской летописи он назван Могучей).

Согласно сведениям Иоанна де Плано Карпини, галицкие князья предварительно отправили к Бату своих послов, чтобы те привезли охранную грамоту для Даниила[6]. В обязанности послов входило также выяснить тонкости придворных церемоний и сообщить о них своему господину во избежание недоразумений. Иными словами, Даниил знал, куда он едет и что его там ждет. Если же доверять летописному отчету, то получается, что для Даниила все придворные монгольские требования явились новостью. Таков риторический прием митрополита Кирилла, с позиции которого монголами владеет дьявол. Монгольский мир описывается им как изнанка христианского мира, дьявольское соблазнение языческими искушениями: здесь христианских царей, князей и вельмож водят вокруг куста для поклонения солнцу, луне, земле и дьяволу. Само собой разумеется, здесь торжествуют кудеснические пустословия, Чингисхановы наваждения, скверное кровопийство и прочие волшебства. Злобная риторика митрополита Кирилла не имеет отношения к монгольской реальности. Доказательство от противного: нынешние историки буквально воспринявшие текст Галицко-Волынской летописи, потратили немало сил, чтобы выяснить, о каком кусте идет речь, но безрезультатно. Замечу, что в кочевой культуре, а двор Бату совершал четыре перекочевки в год, поклонение при дворе какому-то кусту (в ботаническом смысле) исключено.

Церковный взгляд на мир исключал какой-либо интерес к реальным проявлениям чужой культуры. Так, в русской летописи нет ни слова ни об охранной грамоте, ни о ритуалах, сопровождавших ее вручение. Для князя же это были жизненно важные сведения. Несовпадение церковных и светских стереотипов поведения увидим на следующем примере. Грузинские князья, как и русские, вынуждены были отправляться на поклон к монгольским нойонам. Грузинских князей также заботил вопрос о безопасности. Согласно Хронографу, амирспасалар Аваг отправил своего посланника к нойону Чармагуну «с просьбой о мире, и говорил [о желании] придти к ним и свидеться и служить и платить харадж и отдать им свои земли и просил о твердой клятве. Те же возликовали и с радостью приняли посланника Авага и клятвенно удостоверились. Была у них вера в единого бога и поутру при восходе солнца трижды [лицом] к востоку преклоняли колена и более ничего. А для твердости клятвы чистое золото трижды окунали в воду и [затем] вынимали его, а воду выпивали. Давшего клятву обласкивали. И утвердив клятву, не преступали ее. <…> Сим клятвенным золотом подтвердили они, дали клятву посланнику Авага, ввиду чего он и стал уверен, что не было у них лжи и не было вероломства в их клятве» (Хронограф, с. 42).

Если хронология Иоанна де Плано Карпини верна, то князь Даниил находился в Орде в дни празднования монгольского Нового года. Праздник Нового года отмечался в первый день китайского года, то есть в конце января или в первые дни февраля[7]. Эта дата следует из отчета китайского чиновника Чжан-дэ-хоя. Зиму 1247 г. он провел в кочевой ставке князя Хубилая (Чжан-дэ-хой, с. 585). Новогодние церемонии были обязательным имперским праздником. В лагерь Бату съезжалась кочевая аристократия и правители подвластных монголам территорий. Пиршественная церемония, где каждый участник занимал место согласно своему статусу, наглядно демонстрировала иерархический порядок[8]. Исключено, что подобного рода церемонии имели целью унизить их участников.

Чаша с кумысом была вручена Даниилу не во время частной аудиенции с Бату, а на монгольском пиру. И фраза Бату: «Ты уже наш, татарин. Пей наше питье!» адресована участникам пира, потому что говорит о включении князя Даниила в систему монгольской иерархии, где этническое происхождение не имело никакого значения, и монголом становился каждый, кто обретал место в новой социальной группе. Термин «монгол» был имперским политонимом, видеть в «превращении» русского князя в татарина некий этнический аспект, насильственную смену стереотипа поведения — просто не понимать суть вопроса. Монгольская империя была открытой системой, ориентированной на включение и адаптацию новых групп. Быть монголом означало подчиняться императивам «Великого монгольского государства».

После знакомства с древнерусским текстом, мы должны будем ответить на несколько вопросов: 1) как выглядела ритуальная часть встречи; 2) какой статус Даниил приобрел после аудиенции с владетелем Улуса Джучи, и, наконец, 3) что вызвало негодование летописца? Вот как описывается в Галицко-Волынской летописи поездка Даниила к Бату.

«Когда Могучей прислал своего посла к Даниилу и Васильку, бывшим в Дороговске, говоря: „Дай Галич!“, Даниил сильно опечалился, потому что не укрепил городов своей земли. И, посоветовавшись с братом своим, сам поехал к Батыю, сказав: „Не отдам половину своей отчины, поеду к Батыю сам“. Помолившись Богу, он выехал в день праздника святого Димитрия и приехал в Киев, где княжил Ярослав через своего боярина Дмитра Ейковича. Даниил приехал в дом архангела Михаила в Выдубицкий монастырь, созвал калугеров и монахов и сказал игумену и всей братии, чтобы они помолились о нем. И они молились, чтобы он получил милость от Бога. И так было, что он, поклонившись святому архистратигу Михаилу, выехал из монастыря на лодке, предвидя беду страшную и грозную. Он пришел в Переяславль, и тут его встретили татары. Оттуда он поехал к Куремсе и увидел, что нет у них хорошего. После этого он стал еще сильнее болеть душой, видя, что ими обладает дьявол: мерзкие их кудеснические пустословия, Чингисхановы наваждения, его скверное кровопийство, многое волшебство. Приходившим к ним царей, князей и вельмож водили вокруг куста для поклонения солнцу, луне, земле, дьяволу и умершим и находящимся в аду их отцам, дедам и матерям. О, гнусное их обольщение! Услыхав про все это, он очень скорбел. Оттуда он прибыл к Батыю на Волгу. Когда он хотел идти на поклон к нему, пришел человек Ярослава Соногур и сказал: „Твой брат Ярослав кланялся кусту, и тебе придется поклониться“. Даниил сказал: „Дьявол говорит твоими устами. Пусть Бог заградит уста твои, чтобы слово твое не было слышно“. В это время его позвали к Батыю, и он был избавлен Богом от злого их волшебства и кудесничания. Он поклонился по обычаю их и вошел в шатер Батыя. И сказал ему Батый: „Даниил, почему ты раньше не приходил? А сейчас пришел — это хорошо. Пьешь ли черное молоко, наше питье, кобылий кумыс?“ Даниил сказал: „До сих пор не пил. Сейчас, раз велишь, выпью“. Тот сказал: „Ты уже наш, татарин. Пей наше питье!“ Даниил выпил, поклонился по обычаю их, проговорил положенные слова и сказал: „Иду поклониться царице Баракчиновне“. Батый сказал: „Иди!“. Он пришел и поклонился по обычаю. И прислал ему Батый ковш вина, говоря: „Не привыкли вы пить кумыс, пей вино!“. О, злее зла честь татарская! Даниил Романович, великий князь, владел вместе со своим братом всею Русской землей: Киевом, Владимиром и Галичем и другими областями, а ныне стоит на коленях и называет себя холопом! Татары хотят дани, а он на жизнь не надеется. Надвигаются грозы. О злая честь татарская! Его отец был царь в Русской земле, он покорил Половецкую землю и повоевал иные области. Сын его не удостоился чести. <...>. Пробыл князь у них двадцать пять дней, был отпущен, и поручена была ему земля, которая у него была. Он пришел в землю свою, и встретил его брат и сыновья его, и был плачь об обиде его и большая радость о здравии его» [9].

Ситуация встречи Даниила с Бату в том виде, как она описана в Галицко-Волынской летописи, содержит, как минимум, три неясных момента. Во-первых, что с монгольской точки зрения означало угощение черным кумысом? Преклонял ли Даниил оба колена, приветствуя Бату, как того требовал монгольский придворный этикет? И, наконец, в чем заключалась «честь татарская»? Но сначала разберемся с обрядами, названными волъжбой («волшебством») и мечтаниями («наваждением»).

Требование поклониться огню не соответствует реальности — послы должны были пройти между двух очистительных огней. Об этом имеется ясное свидетельство францисканца Бенедикта Поляка: «Каким бы то ни было послам с дарами, которые они приносят их владыкам, надлежит пройти между двух огней, чтобы яд, если они его принесли, или же дурное намерение очистилось»[10]. Представление же о том, что князья должны были предварительно кланяться огню, связано с тем, что очистительный обряд по ошибке мыслился участниками как начало придворных церемоний приветствия монгольского предводителя. Вот малоизвестное свидетельство из географического труда арабского автора Ибн Шаддада, где говорится о сжигании в огне кусков дорогой материи, предназначенной в дар хану. Ибн Шаддад, посетивший в качестве посла алеппского султана сына Хулагу Йошмута, чьи войска в начале 1259 г. осаждали крепость Маййафарикин, сообщает о первой встрече с монголами следующие подробности: «Группа монголов внезапно приблизилась к нам, и с ними были шаманы. Они осмотрели всех наших людей и наших животных. Затем они развели с двух сторон костры и прошли через них с нами, при этом колотя нас палками. Осмотрев ткани, они взяли штуку золоченной китайской материи и отрезали от нее кусок длиной в локоть. От него они отрезали более мелкие куски, бросили их на землю и сожгли в костре. Затем они сказали: „Ильхан приказывает вам здесь переночевать, а завтра вы пойдете к нему“. Когда мы пробудились, к нам пришла какая-то группа и забрала имевшиеся у нас дары. Они несли их перед нами и приказали нам следовать за ними. Когда мы явились к нему, мы вручили ему послание»[11]. Арабское свидетельство проясняет пассаж из русских источников: «аще что съ собою принесоша цесареви, от всего того взимающе волхви, въметают я въ огнь».

Что означает поклонение умершим отцам? Речь идет о золотом идоле Чингис-хана. По словам брата Бенедикта, «этому идолу кланяются на юг, словно Богу, и к этому же многих принуждают, в особенности покоренную знать»[12]. То обстоятельство, что францисканцы должны были преклонить оба колена перед идолом Чингис-хана, позволило им уподобить изображение Богу. Элемент имперского культа, встроенный в придворный церемониал, был спроецирован ими на систему христианского мироздания. Сведения о монгольской веротерпимости блекли на фоне воображаемого всемирного поклонения идолу. Введенная в 1229 г. при монгольском дворе китайская церемония приветствия великого хана предусматривала опускание на оба колена и не таила в себе ничего уничижительного (Сун Цзы‑чжэнь, с. 72). Для послов и правителей христианского мира эта церемония окажется неприемлемой: преклонение на оба колена было исполнено для них глубокого религиозного смысла, что практически исключало перевод сакрального жеста в сферу придворного этикета[13]. Мысль об унижении русских князей в Орде представлена в большинстве отечественных исследований. Какие основания есть у нынешних историков оставаться в рамках церковного мифа?

Описание встречи и диалога русского князя и монгольского владетеля является ярким примером несовместимости религиозных и поведенческих стереотипов, сформированных в разных культурных традициях. За поклонение по монгольским обычаям «кусту» на христиан по русским церковным законам налагалась епитимья[14]. Смысл поклонения «кусту» остается загадкой.

У монголов же предписания, связанные с личностью хана, ханскими шатрами и т. д., приобретают гиперболизированный характер. Так, например, касание порога ханского шатра наказывалось смертью. Впрочем, во избежание недоразумений к каждому послу был приставлен человек двора, в чьи обязанности входило объяснять смысл церемоний[15]. В древнерусских описаниях происходит совмещение в единую картину требований придворного этикета, очистительных обрядов и соблюдения запретов, связанных в представлениях монголов с сохранением счастья и удачи. Таким образом возникают литературные фантомы, которым не было место в реальности: поклонение огню, кусту, идолам. Как правило, это обстоятельство не осознается историками[16].

Важные сведения о посольских обычаях, принятых при дворе Бату, сообщают Вильгельм де Рубрук и египетские послы, отправленные к Берке в 1263 г. Эти свидетельства позволяют нарисовать картину придворных церемоний. Князь Даниил, прибыв в Орду Бату, должен был выполнить следующие требования дипломатического характера: став на оба колена поклониться на юг изображению Чингис-хана; трижды преклонить колено перед шатром Бату; во время аудиенции с монгольским правителем стоять на коленях. В посольский церемониал входил и магический обряд очищения огнем подарков и самих дарителей. У нас нет оснований доверять летописному тексту и полагать, что Даниил каким-то образом избежал исполнения общепринятых обрядов.

Князь Даниил согласился и на принятие высшей монгольской чести — питье кумыса с Чингизидом, хотя, по мнению христианских писателей, это было уж вовсе недопустимым поступком. В глазах церковников питье кумыса расценивалось как отказ от веры. Вильгельм де Рубрук сообщает, что находящиеся среди монголов христиане — русские, греки и аланы — стремясь сохранить свою веру, не пьют кумыс, и даже перестают считать себя христианами, когда выпьют кумыс, и их священники примиряют их тогда с Христом. Так обычно подают этот пассаж. На самом деле, у брата Вильгельма говорится о том, что монгольский предводитель Скатай заранее поинтересовался у францисканца, будет ли он пить кумыс, ибо те из христиан, кто хранят свой закон, не пьют этот напиток[17]. Сам францисканец от кумыса никогда не отказывался, считая его вкусным и полезным напитком. Об армянах‑христианах, находящихся в плену у монголов, Киракос Гандзакеци горестно пишет, что «те, кто раньше приобщались пречистой плоти и крови Сына Божьего, ели мясо нечистых и придушенных животных и пили молоко гнусных кобыл» (Киракос Гандзакеци. 27). Христианских церковных детелей объединяет интерес к эсхатологическому аспекту питания монголов «нечистой» пищей. «Нечистая» пища превращает монголов в «нечистые» племена Гога и Магога. Таким образом срабатывает стереотип неприятия «чужого» образа жизни и монголы оказываются вне рамок «человеческого» образа жизни.

Вернемся к вопросу об угощении Даниила «черным молоком». Широко представлена точка зрения, что разбираемый сюжет есть «выразительная картина покорности и унижения князя могучего Галицкого княжества перед ордынским ханом». Черным молоко названо в смысле «позорное, мрачное, горестное»; более того, словосочетание «черное молоко» выражает презрение к поработителям — все это изложено в учебнике для студентов, изучающих историю русской литературы [18].

Стало быть, Бату, предложив Даниилу черного кумысу, унизил русского князя. Не странно ли, что напиток, который пьет хозяин пира и которым он угощает гостя, может выступать символом унижения. Как справедливо заметил И. Г. Добродомов, без обращения к тюрко-монгольскому историческому и языковому материалу XIII в. (и добавим, этнографическому) едва ли будет возможным правильно толковать тексты русских литературных памятников эпохи, связанной с монгольской тематикой[19]. Летописное выражение «черное молоко» было точным переводом монг. кара кумыс и означало лучший сорт кумыса. По свидетельству брата Вильгельма, высший сорт кумыса назывался черным кумысом (caracosmos) и употреблялся исключительно знатью [20]. Любопытно, что этот напиток был прозрачным.

Китайский дипломат Чжао Хун писал в 1221 г. : «У татар земли изобилуют водой и травой и благоприятны для овец и лошадей. Это является [их] средством к существованию. Для утоления голода и жажды [они] пьют только кобылье молоко. Обычно молока от одной кобылицы достаточно для насыщения трех человек. Дома или вне дома пьют лишь кобылье молоко или режут овцу на продовольствие» (Мэн-да бэй-лу, с. 69).

Монголы кобылье молоко пили только в заквашенном (кислом) виде. Всему миру этот напиток известен под тюркским термином кумыс. Разные группы монголов называли его по разному: айраг, цэгээн, чигэн, гууний айраг. Он славится не только как питательный, но и как целебный напиток. Его алкогольность невелика — 1,5–3°, однако, всем кочевникам, изготовлявшим кумыс, были издавно известны способы усиления его крепости с помощью различных растений (корня аконита, ветки можжевельника, ягод облепихи, зерен синего ячменя). Заквашивали кумыс в больших кожаных бурдюках, сделанных из цельноснятой шкуры быка. Использовали специальную закваску — самой лучшей считается небольшое количество старого кумыса. В зависимости от степени жирности молока для его окончательной готовности к употреблению требуется разное время: от нескольких часов до 3–5 дней.

Вильгельм де Рубрук приводит подробное описание приготовления кумыса (перебродившего кобыльего молока), а также масла и сущеного творога, или gruit (тюрк. qurut), которые заготовляли на зиму. Он также упоминает напиток под названием aira, сделанный из кислого коровьего молока (тюрк. airan или монг. airag). То, что говорит брат Вильгельм, в основном совпадает с описанием путешественников XVIII и XIX вв., причем самое заметное отличие — это полное отсутствие явного упоминания о получении из кумыса крепкого спиртного напитка (тюрк. araki, монг. araki). Не совсем ясен способ приготовления «черного cosmos» высшего качества, который пили господа. Он говорит: «Тогда они сбивают молоко до тех пор, пока густая часть не опустится на дно как винная гуща, а чистая часть не останется наверху, и она подобна сыворотке или белому виноградному суслу. Гуща чисто белая по цвету и ее дают рабам и она возбуждает глубокий сон. Чистый напиток пьют господа, и он несомненно самое приятное питье и самое действенное». По сведениям П. С. Палласа, эта гуща у калмыков именуется bossa[21]. Bossa — это осадок после перегонки во время приготовления araki, но в процессе описанном Вильгельмом де Рубруком, нет ничего, что предполагало бы дистилляцию. Это, по-видимому, какой-то другой способ удаления свернувшихся частиц молока из перебродившего кобыльего молока. Во всяком случае именно около этого времени как на восток, так и на запад от арабского мира распространились сведения об изобретении дистилляции. Ли Шичжэнь, автор большой минской фармокопеи «Бэнь-цао ган-му», говорит о шао‑цзю ‘водка’: «Это не старинный способ. Этот способ впервые применили при династии Юань». Он также приводит название а‑ла‑цзи, т. е. araki из «Инь-шань чжэн-яо». Эта книга была составлена Ведомством пищи и лекарств при юаньском дворе и представлена императору в 1331 г. Она содержит следующий рецепт приготовления вина а-ла-цзи: «Его вкус сладкий и острый. Это хорошее средство, чтобы уменьшить озноб, усилить сопротивление и изгнать холодные пары. Возьми испорченное вино и вскипяти его. Собери росу и она составит а-ла-цзи». Так как дистилляция впервые начала применяться в арабском мире, легко принять обычно предлагаемую этимологию для слова araki, а именно, что оно происходит от арабского ‘araq’ что первоначально значило ‘сок’[22].

Исчерпывающий комментарий на тему «черного кумыса» содержится в отчете южносунского дипломата Сюй Тина, который прибыл ко двору великого хана Угедея в 1235 г.

«[Я, Сюй] Тин, часто видел, как они в середине дня доили кобылье молоко. Также спрашивал их: [они] с [самого] начала [при дойке кобылиц] не были связаны [временем] — дневным или вечерним. Способ доения их: сперва позволяют жеребенку подсосать и вызвать молоко [в вымени], но, отогнав жеребенка, человек сам рукой выдаивает [молоко] в кожаное ведро. Однако [надоенное молоко] еще переливают в кожаный мешок и бьют его. Обычные люди пьют [его] лишь через несколько суток. Когда [мы] впервые прибыли в золотой шатер, татарский владетель угощал нас кобыльим молоком. [Это молоко] по цвету было светлым, а на вкус сладким, и значительно отличалось от обычного, по цвету белого и мутного, на вкус кислого и вонючего. [Оно] называется „черным кобыльим молоком“ (хэй ма-най). Ибо раз [это молоко] светлое, то оно кажется черным. Когда [я] спрашивал их [т. е. татар], то [они] говорили: „Это [молоко] фактически бьют в течение семи-восьми дней. Чем больше бьют [его], [оно] становится тем светлее. Когда [оно] светлеет, то запах перестает быть вонючим“. Только один этот раз [мне] удалось выпить [этого кумыса]. В других местах [я] больше никогда не видел, чтобы подносили такую прекрасную пищу»[23].

«Чистый кумыс» назывался «черным», но никак не позорным. Таким образом, приведенные выше интерпретации филологов-руссистов могут быть отвергнуты как несостоятельные в научном и культурологическом плане; они больше напоминают пропагандистские клише и продлевают жизнь церковного мифа.

Угощая гостя благородным напитком, монголы оказывали ему почет. Марроканский путешественник Ибн Баттута описывает прием, оказанный ему старшей женой хана Узбека: «Затем она приказала принести кумысу. Его принесли в красивых, легких деревянных чашах. Она собственноручно взяла чашу и подала мне ее. Это у них крайняя любезность. Прежде этого я [никогда] не пивал кумысу, но мне нельзя было иначе [поступить], как взять его. Отведал я его, но в нем нет [ничего] хорошего, и я отодвинул его к одному из моих спутников»[24]. У многих кочевых народов обычай угощать гостя прежде всего кумысом сохранялся и в недавнем прошлом. В. В. Радлов отмечал в середине XIX в., что у казахов «подать важному гостю иной напиток, а не кумыс — значит оскорбить гостя»[25].

Чингис-хан принимая с почетом даосского мудреца Чань-Чуня, после церемонии приветствия, «пожаловал учителю кумысу; но учитель решительно отказался пить» (Си ю цзи, с. 330). Марко Поло, находясь много лет при дворе хана Хубилая, с удовольствием пил этот напиток: «Пьют они, знайте, кобылье молоко; пьют его, скажу вам, таким, словно как бы белое вино, и очень оно вкусно, зовется шемиус (кумыс)» (Марко Поло, с. с. 90). По свидетельству брата Иоанна, в дни великого курултая летом 1246 г. многочисленным послам предлагался кумыс; если гость отказывался от этого непривычного напитка ему в замен давали вино или пиво. Так и Даниилу после угощения кумысом, Бату послал ковш с вином. Даниил удостоился лучшего приема. Более того, совместное питье «черного молока» означало признание высокого статуса русского князя в монгольской иерархии.

На монгольском пиру кумыс считался почетным напитком. Однако при необходимости, как мы уже знаем, чужеземному гостю подавали другой напиток. Эта практика находит подтверждение в свидетельствах современников. Киракос Гандзакеци описывает пиршество, устроенное монголами в честь грузинского князя Авага, сдавшегося на милость победителям: «Принесли и подали очень много кусков разделанного и сваренного мяса как чистых, так и нечистых тварей и, как принято у них, много бурдюков кумыса из кобыльего молока и начали есть и пить. А Аваг и его спутники не ели и не пили. И сказал ему военачальник: „Почему вы не едите и не пьете?“ Аваг ответил ему: „У христиан не принято есть такую пищу и пить это питье. Мы едим мясо чистых животных, нами же закланных, и пьем вино“. И [военачальник] приказал подать им то, что они просят» (Киракос Гандзакеци. 26).

Марко Поло описывает ежегодную церемонию возлияния молоком в конце августа в окрестностях летней столицы Шанду: «Всегда в этот день, великий хан уезжает из того города и из того дворца, и вот почему: есть у него порода белых коней и белых кобыл, белых как снег, без всяких пятен, и многое их множество, более десяти тысяч кобыл. Молоко этих кобыл никто не смеет пить, только те, кто императорского роду, то есть роду великого хана» (Марко Поло, с. 96).

В «Юань ши» есть глава «Управление конюшнями», где можно найти дополнительные сведения о кумысных церемониях и черном кумысе. Существовало четырнадцать пастбищ, обеспечивавших Двор кобыльим молоком. Территория одного из них включала две столицы — Шанду и Пекин. Ухаживающие за кобылами были известны как хачи-карачи и их функции передавались по наследству. Согласно, «Юань ши», император, принцы крови и чиновники ставили особые войлочные ковры в «расширенных юртах», чтобы подготовить внутренность юрты для питья кумыса. Когда император вернулся в Пекин, кобылицы были собраны вместе и 50 ритуальных сосудов из бересты были привезены обратно в зимнюю столицу. Там, в свою очередь, хачи-карачи, управляющий при Дворе должен был кормить кобылиц собственноручно и каждый день для императора готовил «черное» кобылье молоко, которое называлось «превосходный кумыс». Для каждого берестяного сосуда существовало 40 кобылиц. Принцы крови и чиновники так же получали свою долю кумыса, но количество кобылиц для сосуда было меньше на четверть, и этот кумыс был известен как «грубый»[26].

Согласно этому отрывку, «черный» кумыс был более качественным сортом, предназначавшимся для императора и, возможно, для его семьи и непосредственного окружения. Употребление термина «черный» для обозначения кумыса лучшего качества и «белый» — для худшего подтверждается еще в ряде мест. В биографии Тутухи говорится, что кумыс с «чистым» цветом и богатым вкусом именовался «черным». Таким образом, вопрос о символическом значении черного кумыса можно считать окончательно решенным.

В идеальном мире семиотических конструкций нет места для вышеописанных реалий XIII в. Н. Л. Жуковская в пищевой традиции монголов в «белых» напитках видит сакральную антитезу «черным» напиткам. «С черным цветом у монголов ассоциируется все негативное, темное, злое, жестокое, бедное. В пищевых традициях это проявляется в противопоставлении понятий „белая пища“ (цагаан идээ) и „черная пища“ (хар идээ). К черной пище относятся и черные напитки: хар цай (чай, не заправленный молоком), хар ус (простая вода, подаваемая человеку в ответ на его просьбу напиться, если в доме/юрте нет никакого молочного напитка) — все они выступают как символы нищеты, несчастья, профанного мира, противостоящего сакральному. Из белых напитков самым значимым является кумыс — символ сакрализации любого события, действия, обряда, в котором он используется» [27]. В таком случае, выражение «черный кумыс» выглядит парадоксом. Поскольку реальность черного кумыса как напитка монгольских ханов неопровержима, то следует полагать, что область оппозиции «черное — белое» как «профанное — сакральное» охватывала крайне узкую сферу жизни средневековых монголов.

Остается неясным вопрос о чести: связана ли она с придворным церемониалом, в частности, с преклонением колен, или же речь идет о наделении правами на владение княжеством. Что заставило автора дважды восклицать: «О, злее зла честь татарская!». Заметим, что речь не идет о бесчестии. Даниил Галицкий удостоился от Бату чести, которая воспринимается злее зла. По мнению Ю. М. Лотмана, древнерусское феодально-светское понятие чести было выражением достоинства в виде материальной награды, имеющей знаковый характер, что указывало на определенное положение принимающего дар в иерархической системе власти [28]. «Честь» подразумевала награду или подарок, являющийся знаком определенных отношений. «Честь» — атрибут младшего феодала. Ее получают от старшего на иерархической лестнице. Напомню обычное летописное выражение: «И отпустиша я с дары велики и съ честью». Сюда же относится противопоставление князя и дружины в «Слове о полку Игореве»: князь ищет славы, дружина — чести («Сами скачють, акы серыи влъци въ поле, ищучи себе чти, а князю славе»). «Слава» в текстах раннефеодального периода неадекватна «чести». По мнению Ю. М. Лотмана, славу можно принять от потомков, далеких предков, купить ценой героической смерти; особый знаковый характер славы подчеркивается тем, что ее может добиться феодал любой степени, доведший бескорыстие в следовании нормам рыцарского поведения до высшей степени — гибели. На мой взгляд, летописец противопоставляет славу князя Романа, отца Даниила, («его отец был царь в Русской земле, он покорил Половецкую землю»), чести Даниила. В этом слышится намек на «перевернутую» ситуацию: отцу Даниила была покорна Половецкая земля, т. е. та земля, которая ныне принадлежит Бату. Бату ныне принадлежит и слава. Если славу Даниил мог принять от отца, то честь — лишь от современников, в данном случае, от Бату. То, чем владели Даниил Галицкий с братом Васильком по праву рождения и наследования отцовского имения, теперь вручалось им как «честь» из рук более могущественного правителя. Однако это не проясняет того факта, что все остальные князья, ездившие на поклон к Бату, возвращались на Русь с честью, (которая не оценивалась «злее зла»). Обратимся за примерами к Лаврентьевской летописи. В 1243 г. великий князь Ярослав поехал к Батыю, а сына своего Константина послал к великому хану; «Батый же почтил Ярослава великою честью, и мужей его, и отпустил их, сказав ему: „Ярославе. Будь ты старшим над всеми князьями в Русской земле“. Ярослав же возвратился в свою землю, с великою честью». В следующем году князья Владимир Константинович, Борис Василькович, Василий Всеволодович поехали к Батыю просить свои отчины; «Батый же почтив их честью достойною и отпустив, рассудил так, что каждый получил свою отчину, и вернулись с честью на свою землю». Во всех случаях честь означает получение прав собственности на отчины. Целью поездки Даниила к Батыю, было сохранение собственной отчины. Вопреки мнению Ю. В. Кривошеева, честь это вовсе не почести, воздаваемые ханами князьям[29].

В «Житии Александра Невского» противопоставление царства Бату и земли, которую он вручает русскому князю по праву сильнейшего, выглядит особенно ярко. В уста Бату вкладываются слова: «Александр, знаешь ли, что Бог покорил мне многие народы? Что же — один ты не хочешь мне покориться? Но если хочешь сохранить землю свою, то приезжай скорее ко мне и увидешь славу царства моего» (на самом деле, в тексте последняя фраза звучит так: «и видиши честь царства моего»)[30]. Та же самая ситуация в отношении грузинской царицы Русудан описана историком Киракосом Гандзакеци: «К ней прибывали послы с двух сторон: из татарского стана от ближайшего родственника хана великого военачальника Бату, находившегося на севере, который властвовал над всеми, так что без его воли даже хан не вступал на престол, и от другого военачальника, по имени Бачу, находившегося в Армении; оба они предлагали ей явиться к ним с миром и дружбой и уже с их позволения править царством своим» (Киракос Гандзакеци. 45).

В культурно-историческом плане участие князя Даниила в монгольском пиру вполне сопоставимо с ситуацией, в которой оказался армянский князь Аваг, долго не решавшийся явиться на пир к нойону Чармагуну, который управлял Закавказьем. «Военачальник сказал ему: „В пословице говорится: подошел я к ердику [31], ты не вышел ко мне, подошел я к двери — тогда ты только вышел ко мне“. Велел ему сесть ниже всех вельмож, сидевших при нем, и приказал устроить великий пир в честь [Авага]. <…> Назавтра он посадил [Авага] выше многих вельмож. И так изо дня в день он оказывал ему больше почестей, пока не посадил его вместе с вельможами по рождению. И велел всем войскам своим не осаждать крепости и города, принадлежащие ему. И страна его вздохнула спокойнее, множество пленных ради него было отпущено на свободу. [Чармагун] возвратил [Авагу] всю его страну и даже, более того, утвердил нерасторжимую дружбу с ним» (Киракос Гандзакеци. 26). Расположение участников монгольского пира отражает имперскую систему власти. Исполненное прозрачного смысла перемещение князя Авага с низкой позиции к высокой, регламентируемое нойоном, видимо, сопровождалось и вручением князю более роскошной пиршественной посуды.

М. Г. Крамаровский предложил необычный взгляд на тему джучидского праздничного застолья сквозь призму интереса к парадной посуде из золота и серебра. Пиршественная посуда — значимая часть монгольского этикета. «Место на пиру, очередность получения пиршественной чаши, право на угощение чарой-оток (монг. otok — угощение вином), очередность произнесения здравицы определялись общественным положением участника застолья. <…> Золотая Орда не только унаследовала пиршественный церемониал, установленный при жизни основателя империи, но и трансформировала его, обострив как раз те черты этикета, которые касались укрепления личного авторитета улусного хана, его положения внутри правящего дома, а также собственно правящего дома — в среде высших слоев воинской знати государства»[32]. По наблюдению М. Г. Крамаровского, ханское парадное застолье ко времени правления хана Узбека (1313–1341) теряет обаяние непосредственности, приобретает черты жесткой режиссуры.

Для середины XIII в., если судить по русскому и армянскому известиям, на монгольских пирах еще сохранялась живая импровизация. Театральное унижение князя Авага с последующим возвышением, шутка Бату в адрес Даниила, при том, что черный кумыс подавался князю, скорее всего, в золотой ханской чаше, показывают, что празднество выполняло некую важную функцию. Несомненно, участие в пире наглядно отражает место в политической иерархии. Однако во времена Бату, монгольская иерархическая модель была крайне подвижной, поскольку была связана с экспансией, то есть включением новых территорий и новых групп в состав империи. Регулярные пиршественные церемонии противопоставляли обновленный порядок смуте и беззаконию. Благодаря ритуалу князья Аваг и Даниил обрели прежний статус правителей в новой системе координат. В эпоху Узбека ни о каких радикальных переменах в составе элит не было и речи.

Концепция Ю. М. Лотмана была недавно пересмотрена П. С. Стефанович. Стефанович размывает проблему, сглаживая оппозицию «честь — слава», когда пишет следующее: «Связи понятия „честь“ с какими-нибудь вассальными обязательствами мне найти не удалось ни в летописях, ни в других памятниках литературы домонгольской Руси. Едва ли можно увидеть и что-то „феодальное“ в тех значениях, которые имеет древнерусское слово „честь“. Его основное значение — „почет, почести, уважение“»[33]. Само собой разумеется, в церковных текстах невозможно найти что-либо о феодальной чести. Другое дело, когда церковный писатель вынужден говорить о реальной жизни князя. Случай с Даниилом Галицким на пиру у Бату П. С. Стефанович не рассматривает, ограничившись периодом домонгольской Руси. При таких ограничениях можно построить любую воображаемую конструкцию.

Насколько мне известно, тему участия русского князя в монгольском пиру никто не рассматривал в евразийском аспекте. Равным образом, никто не исследовал типологию этого явления. В таком случае, у меня есть основания краткий историографический обзор темы дать после того, как выяснена суть событий. Речь пойдет об интерпретациях, которые укладываются в культурный и эмоциональный контекст древнерусского источника.

Вот позиция М. Д. Полубояриновой: «От всех русских князей, прибывших к Батыю, требовалось, чтобы они прошли к хану между кострами (очищение огнем), поклонились кусту (?), идолам, огню, солнцу. Большинство русских князей исполняли этот ритуал. Князья и послы должны были стоять на коленях перед ханом во время приема. Под 1250 г. Ипатьевская летопись сообщает о посещении Батыя Даниилом Галицким и подробно описывает, как Даниилу, избавленному от прочих глумлений „злого их бешения и кудейства“, пришлось все же кланяться „по обычаю их“, пить кумыс по приказанию Батыя. Покорностью Даниил завоевал расположение Батыя, и по этому случаю летописец произносит фразу, ставшую знаменательной для всего периода ига: „О, злее зла честь татарская“. Кумыс вызывал особенное отвращение русских и считался греховным напитком»[34].

Каким образом русские князья могли исполнять ритуал поклонения огню и солнцу, если такого ритуала не было в монгольском обиходе? Что же касается утверждения, о должном поклонении идолам, т. е. онгонам, то наоборот, монголы жестко пресекали любую попытку чужестранца приблизиться к священному пространству. По свидетельству Вильгельма де Рубрука, ни один чужестранец не смел поклоняться онгонам: «Они верят лишь в единого Бога, однако делают из войлока фигуры умерших своих, облачают их в самые дорогие одеяния и помещают их на одну или две повозки. И к этим повозкам никто не осмеливается прикоснуться. И находятся они под охраной прорицателей, которые являются их священнослужителями, о которых я вам в дальнейшем расскажу. <…> А в день праздника и в календы они извлекают вышеупомянутые фигуры и располагают по кругу в доме своем. Затем входят сами моалы и войдя в дом сей, преклоняются и воздают почести. И в этот дом никто чужой не смеет войти. Однажды я, попробовав войти в этот дом, был наказан жестоко» (Itinerarium. XXV. 9–10).

Понятие «честь» рассматривается М. Д. Полубояриновой в нынешнем смысле слова, хотя статья Ю. М. Лотмана была опубликована в 1967 г., и, видимо, при желании была доступна.

Позиция А. В. Майорова: «В 1245 г. отведать „татарской чести“ пришлось Даниилу Галицкому. Причиной, понудившей этого князя отправиться в Орду, стало требование татар: „Дай Галич!“ Кому? Исследователи справедливо полагают, что Даниил, поначалу стремившийся избегать контактов с татарами, стал объектом интриг со стороны русских князей, уже успевших войти в доверие к хану и теперь с его помощью бывших не прочь взять то, что прежде было им не под силу. Следы заговора против Даниила ведут в Северо-Восточную Русь, скорее всего, прямо к Ярославу Всеволодовичу. Так, перед решающей встречей с Батыем к Даниилу явился „человек Ярослава“, некий Сонгур. Смысл его речей к галицкому князю с очевидностью обнаруживает намерение спровоцировать его на отказ от выполнения унизительного для христианина религиозного церемониала монголов, обязательного для всех ищущих милости хана. О том, чем чревата такая провокация, без лишних слов свидетельствует трагическая гибель другого южно-русского князя — Михаила Черниговского, отказавшегося исполнить монгольский обряд»[35].

У монголов не было религиозного церемониала, обязательного для всех ищущих милости хана. В империи царил принцип толерантности. Напомню свидетельство доминиканца, папского посла к монголам Андрея де Лонжюмо, выступившего на Лионском соборе 1245 г. «Ведь король тартаров домогается только власти над всеми и даже монархии над всем миром и не жаждет чьей‑нибудь смерти, но дозволяет каждому пребывать в своем вероисповедании, после того как [человек] проявил к нему повиновение, и никого не принуждает [совершать] противоположное его вероисповеданию» (Английские источники, с. 133). В обязанности тех, кто служил при дворе Бату, входило объяснять смысл ритуалов, но никак не организовывать провокации.

В комментариях к Галицко-Волынской летописи повторяются мнения о поклонении кусту, огню, солнцу, и нехитрой провокации со стороны Сонгура, а в остальном царит высокий стиль: «Повествователь взволнованно рассказывает о поездке князя через степи, где хозяйничали татары, подробно описывает его пребывание в Сарае. С гордостью за своего героя книжник превозносит его мудрое, исполненное достоинства поведение перед всемогущим ханом. Ценой личного унижения Даниил сохранил целостность своего княжества („и поручена быстъ земля его ему…“), не впустил ордынских баскаков на родную землю, получил передышку для подготовки вооруженного выступления против Орды, наконец, развязал себе руки в проведении активной западной политики, которую под давлением обстоятельств отодвинул было на второй план»[36]. Во-первых, в 1246 г. Сарая не существовало[37]; во-вторых, подробное описание ограничивается, как мы уже выяснили, указанием на монгольские беснования и кудесничания. Далее, авторы уточняют: «Батый дал Даниилу ярлык на Галицко-Волынское княжество. Ценой унижения, признания себя „холопом“ Батыя и уплаты дани, вероятно, единовременной, Даниил Романович сумел сохранить целостность государства и укрепить свою власть и международный авторитет. Однако ему пришлось отказаться от претензий на киевский престол»[38]. Я не понимаю логики авторов комментария: как ценой унижения князь мог поднять свой международный авторитет?

«Средневековый человек не видел никакого смысла в свободе в ее современном понимании», — пишет Жак ле Гофф в книге «Цивилизация средневекового Запада», — «свобода — это гарантированный статус <…>. Она могла реализоваться только в состоянии зависимости, где высший гарантировал низшему уважение его прав» [39]. Принимая этот взгляд, мы по иному оценим новый статус Даниила. Отношения господства и подчинения были нормой средневековой жизни и право господства принадлежало сильнейшему. В этом не было и грана уничижения. Выше свободы стояло истинное служение, подчинение своей воли Богу, королю либо иному сильному правителю. Не случайно русские книжники именовали монгольских ханов «царями», присвоив им титул правителей некогда могущественной Византийской империи [40].

Подведем итог. К середине XIII века геополитическая ситуация в Евразии определялась новой силой в лице Чингизидов. Большинство русских князей было вынуждено искать свое место в новой иерархии власти. Обрести статус и закрепить его можно было лишь участвуя в церемониях и демонстрируя лояльность по отношению к тому или иному монгольскому правителю. Даниил Галицкий исполнил требования придворного этикета, признал право сильного за великим ханом, и в ответ обрел значимый статус в новой системе отношений. Вопреки летописцу, Бату не ограничился ковшом вина, Даниил и его ближайшее окружение получили в дар монгольские кожаные доспехи, что было знаком высшего признания. Согласно Ипатьевской летописи, Даниил Романович во время торжественной встречи с венгерским королем Белой IV предстал в монгольских доспехах [41]. Речь идет о пластинчатом панцире, чешуйки которого покрывались лаком, что и объясняет сверкание снаряжения. А. А. Пауткин исправляет ошибку в переводе О. П. Лихачевой, которая фразу «людье во ярыцехъ» переводит как «люди в кольчугах»[42]; древнетюркское «ярык», «ярак» следует толковать как пластинчатый панцирь[43].



[1] Галицко-Волынская летопись. Текст. Комментарий. Исследование / Составители Н. Ф. Котляр, В. Ф. Франчук, А. Г. Плахонин. СПб., 2005. С. 118–119.

[2] Giovanni di Pian di Carpine. Storia dei Mongoli / Ed. critica del testo latino a cura di E. Menestò; trad. italiana a cura di M. C. Lungarotti e note di P. Daffinà; introduzione di L. Petech; studi storico-filologici di C. Leonardi, M. C. Lungarotti, E. Menestò. Spoleto, 1989. S. 304. Далее — LT (Liber Tartarorum).

[3] Дашкевич Н. П. Княжение Даниила Галицкого по русским и иностранным известиям // Университетские известия. Киев, 1878. С. 57.

[4] Pelliot P. Recherches sur les Chrétiens d’Asie Centrale et d’Extreme-Orient, opera postuma pubblicata a cura di J. Dauvillier e L. Hambis. Paris, 1973. Р. 38–39.

[5] Сборник материалов. T. II. C. 22. В отличие от Джувайни, арабские летописцы называют Боракчин женою Тоган-хана, сына Бату, и матерью Туда-Менгу (Сборник материалов. Т. I. C. 150, 151, 506, 508).

[6] Miserat enim ibi nuntios suos, qui ad ipsum et fratrem suum Danielem redierant, portantes securitatem de transeundo ad Bati domino Danieli (LT, IX. 2).

[7] Юрченко А. Г. Элита Монгольской империи: время праздников // Altaica. IV. М., 2000. С. 204–205.

[8] Марко Поло описывает новогодние ритуалы при дворе Хубилая, двоюродного брата Бату: «Утром, в праздник, к государю в большой покой, пока столы не расставлены, приходят цари, герцоги, маркизы, графы, бароны, рыцари, звездочеты, врачи, сокольничие и все другие чины, управляющие народами, землями, военачальники, а те, кому нельзя взойти, становятся вне дворца, в таком месте, где великий государь мог бы их видеть. Строятся вот в каком порядке: сперва сыны, племянники и те, кто императорского роду, потом цари, а там герцоги, затем все другие, в том порядке, как им следует», см.: Книга Марко Поло, с. 113.

[9] Памятники литературы Древней Руси. XIII век. М., 1984. С. 313–315.

[10] Христианский мир и «Великая Монгольская империя». Материалы францисканской миссии 1245 года. «История Тартар» брата Ц. де Бридиа / Критический текст, перевод с латыни С. В. Аксенова и А. Г. Юрченко. Экспозиция, исследование и указатели А. Г. Юрченко. СПб., 2002. § 43.

[11] Amitai-Preiss R. Evidence for the Early use of the Title ilkhan among the Mongols // Journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland, London. 3 rd. Ser. 1991. Vol. I. Pt. 3. Р. 355–356. На это сообщение обратил мое внимание П. О. Рыкин.

[12] Христианский мир и «Великая Монгольская империя». Материалы францисканской миссии 1245 года. «История Тартар» брата Ц. де Бридиа / Критический текст, перевод с латыни С. В. Аксенова и А. Г. Юрченко. Экспозиция, исследование и указатели А. Г. Юрченко. СПб., 2002. § 39.

[13] Юрченко А. Г. Историческая география политического мифа. Образ Чингис-хана в мировой литературе XIII–XV вв. СПб., 2006. С. 216–217.

[14] Новгородская Первая летопись старшего и младшего изводов / Под ред. и с предислов. А. Н. Насонова. М.; Л., 1950. С. 267.

[15] Юрченко А. Г. Яса Чингис-хана: нерасшифрованные запреты // Altaica VI. Сборник статей и материалов. М., 2002. С. 162–163.

[16] Ср.: Белозеров И. В. Убийство князя Михаила Черниговского монголами в 1246 г. и монгольский языческий обряд при дворе хана Бату // Русское средневековье. 2000–2001. М., 2002.

[17] Quesivit etiam a nobis si vellemus bibere cosmos, hoc est lac iumentinum — christiani enim Ruteni et Creci et Alani qui sunt inter cos, qui volunt stricte custodire legem suam non bibunt illud, immo non reputant se christianos postquam biberint, et sacerdotes eorum reconciliant eos tamquam negassent fidem Christi (Itinerarium. ХI. 5).

[18] История русской литературы X–XVII веков. М., 1980. С. 150.

[19] Добродомов И. Г. «Черное молоко» в Ипатьевской летописи // Русская литература. 1982. № 3. С. 202.

[20] Faciunt etiam caracosmos, hoc est nigrum cosmos, ad usum magnorum dominorum, hoc modo (Itinerarium. IV. 4).

[21] Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. Перевел с немецкого Ф. Томанский. СПб., 1773–1788. Ч. I–II. С. 511.

[22] Цит. по: Пуллиблэнк Э. Дж. Язык сюнну // Зарубежная тюркология. Вып. 1. Древние тюркские языки и литературы. М., 1986. C. 42.

[23] Мункуев Н. Ц. Некоторые проблемы истории монголов XIII в. по новым материалам. Исследование южносунских источников. Диссертация на соискание степени доктора ист. наук. М., 1970. С. 791. Место хранения: Институт востоковедения, Москва, Шифр: VII М 4ж/Мун. Отд. рук.

[24] Сборник материалов. Т. I. C. 293.

[25] Радлов В. В. Из Сибири: Страницы дневника. М., 1989. С. 283.

[26] Serruys H. Kumiss Ceremonies and Horse Races. Three Mongolian Texts (Asiatische Forschungen. Bd. 37). Wiesbaden, 1974. P. 4–6.

[27] Жуковская Н. Л. Напитки «белые», напитки «черные» — сакральная антитеза в пищевой традиции монголов // VI Конгресс этнографов и антропологов России. Санкт-Петербург. 29 июня – 2 июля 2005 г. Тезисы. СПб., 2005. С. 232.

[28] Лотман Ю. М. Об оппозиции «честь» — «слава» в светских текстах Киевского периода // Труды по знаковым системам / Отв. ред. Ю. Лотман. Тарту, 1967. (Учен. зап. ТГУ. Вып. 198). С. 104.

[29] Кривошеев Ю. В. Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв. СПб., 2003. С. 278.

[30] Библиотека литературы Древней Руси. XIII век. СПб., 2005. Т. 5. С. 367.

[31] Ердик (арм.) — слуховое окно, пробитое в кровле дома, служившее и дымоходом.

[32] Крамаровский М. Г. Золото Чингисидов: культурное наследие Золотой Орды. СПб., 2001. С. 82.

[33] Стефанович П. С. К спору Ю. М. Лотмана и А. А. Зимина о «чести» и «славе» в Древней Руси // Одиссей. Человек в истории. Рыцарство: реальность и воображаемое. М., 2004. С. 112.

[34] Полубояринова М. Д. Русские люди в Золотой Орде. М., 1978. С. 9.

[35] Майоров А.В. Александр Невский и Даниил Галицкий (К вопросу о взаимоотношениях русских князей с татарами) // Князь Александр Невский. Мат-лы науч.-практич. кон-ции 1989 и 1994 гг. СПб., 1995. С. 23.

[36] Галицко-Волынская летопись. Текст. Комментарий. Исследование / Составители Н. Ф. Котляр, В. Ф. Франчук, А. Г. Плахонин. СПб., 2005. С. 48.

[37] Лебедев В. П. Судьба города Сарая XIII в. Факты, вопросы, версии, гипотеза // Труды Международных нумизматических конференций. Монеты и денежное обращение в Монгольских государствах XIII–XV веков. М., 2005. С. 16.

[38] Галицко-Волынская летопись. Текст. Комментарий. Исследование / Составители Н. Ф. Котляр, В. Ф. Франчук, А. Г. Плахонин. СПб., 2005. С. 274–275.

[39] Жак ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992. С. 262.

[40] Новгородская харатейная летопись. М., 1964. С. 265; Cм. также: Мартынюк А. В. Русь и Золотая Орда в миниатюрах Лицевого летописного свода // Российские и славянские исследования. Сборник науч. статей. Минск, 2004. Вып. I. С. 66.

[41] ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. М., 1998. Стлб. 814.

[42] ПЛДР: XIII век. М., 1981. С. 321.

[43] Пауткин А. А. Летописный портрет Даниила Галицкого: литературное заимствование, живописная традиция или взгляд очевидца? // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2002. № 1 (7). С. 74.

@темы: история, Юрченко, Пётр царевич Ордынский

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Золотоордынское наследие. Выпуск 2 (2011)

www.tataroved.ru/institut/cizc/3/2/
Золотоордынское наследие. Выпуск 2. Материалы второй Международной научной конференции «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды», посвященной памяти М.А.Усманова. Казань, 29–30 марта 2011 г. / Отв. ред. и сост. И.М. Миргалеев. – Казань: ООО «Фолиант», Институт истории им. Ш.Марджани АН РТ, 2011. – 368 с. + 8 с. цв. вкл.

ISBN 978-5-905576-06-5
Ответственный редактор и составитель кандидат исторических наук И.М. Миргалеев
Редколлегия:
Р.С. Хакимов, И.М. Миргалеев, В.В. Трепавлов, М.Г. Крамаровский, Д.М. Исхаков, А.Л. Пономарев, В.А. Иванов, И.В. Зайцев, Г.Ф. Валеева-Сулейманова, Р.Ю. Почекаев, Л.Ф. Абзалов, М.С. Гатин


СОДЕРЖАНИЕ

Слово редактора (И.М. Миргалеев) 5
Открытие конференции. Приветственное слово директора Института истории АН РТ Р.С.Хакимова участникам Международного Золотоордынского Форума 6

РАЗДЕЛ 1. Вопросы политической и социально-экономической истории Золотой Орды

Крамаровский М.Г. Солхат и Мамай во второй половине 70-х – 80-е гг. XIV в. 7
Пономарев А.Л. «Солхатская война» и «император» Бек Булат 18
Исхаков Д.М. Одно из важных наблюдений Ибн Баттуты по внутреннему устройству Золотой Орды 21
Миргалеев И.М. Токтамыш и Тимур: реставрация антимамлюкской коалиции 27
Камалов И. Отношения Золотой Орды с Византией (1261–1453 гг.) 33
Измайлов И.Л. Татары в империи Чингиз-хана и его наследников: триумф побежденных 38
Валеев Р.М. Роль Средневолжского региона в организации внешней торговли в Золотой Орде 55
Почекаев Р.Ю. Китайские владения Золотой Орды: административно-правовое положение 60
Васильев Д.В. О пути Гильома Рубрука через дельту Волги и о населенных пунктах, которые он посетил 64
Свентославский В. Татары на территории Тевтонского ордена в Пруссии 73
Горелик М.В. Монголы и подвластные народы в Золотой Орде (этносоциальная самоидентификация и ее внешнее выражение) 77
Гатин М.С. Сведения письменных источников по вопросу употребления алкогольных напитков номадами Золотой Орды в доисламский период 90
Абзалов Л.Ф. «Ноги в капкане» – из истории медицины Золотой Орды 96
Лапшина И.Ю. К вопросу о начале «великой замятни» в Золотой Орде 105
Сабитов Ж.М. Узбек-хан: проблема прихода к власти 111
Пилипчук Я.В. Кыпчаки в Калкской битве 116
Кылыч Э. Торговые отношения Золотой Орды с Анатолией: меха и рабы 124
Ислаев Ф.Г. К вопросу об исламизации Золотой Орды 129
Калан Э. К вопросу об этническом составе золотоордынского купечества 133
Зеленеев Ю.А. Нижнее Примокшанье в XIII–XV вв. (о золотоордынско-рязанской границе) 136
Иванов В.А. Обстоятельства вхождения башкир в состав Золотой Орды 139
Шайхиев Н.Ф. Взаимоотношения Джучи с Чингиз-ханом 147
Хисамов Т.А. Отношения собственности в Золотой Орде при правлении Узбек-хана. Собственность и церковь: мусульманское духовенство 151
Злыгостев В.А. Роль Субедей-багатура в образовании Улуса Джучи (1205–1243 гг.) 154

РАЗДЕЛ 2. Вопросы источниковедения и историографии истории Улуса Джучи

Нарожный Е.И. Из истории изучения золотоордынских владений на Северном Кавказе 160
Сочнев Ю.В. Сведения актов Константинопольского патриархата о христианском (православном) населении на Дону в середине XIV в. 175
Сдыков М.Н. Золотоордынские города Западного Казахстана 181
Идрисов Ю.М. Археологические источники по истории Северо-Восточного Кавказа в золотоордынский период 187
Акчурин М.М. Начальная генеалогия ширинских князей 191
Гусейнов Г.-Р.А.-К. Памятники золотоордынской письменности и (северокавказско) куманские языки 203
Лушников О.В. Монгольская империя и Улус Джучи в современной монгольской историографии 209
Зайнуддинов Д.Р. Хадисы – как источник по истории Золотой Орды (сведения о тюрках и татарах в толковании хадисов ал-‘Айни) 215
Тычинских З.А. К вопросу о роли средневекового периода в формировании сибирско-татарской этнической общности (историографический аспект) 224
Шәрәфетдинов Ф.Х. Ә.Н. Курат хезмәтләрендә Алтын Урда тарихы (история Золотой Орды в трудах А.Н.Курата) 229
Кравцова О.А., Газимзянов И.Р., Миргалеев И.М. Генетический облик поволжских татар 233
Сабитов Ж.М., Балаганская О.А., Кузнецова М.А., Тажигулова И.М., Балановский О.П., Дубербаев Д.М. Возможности популяционной генетики в реконструкции этногенеза тюркских народов 237
Байрамова Ф.А. Золотоордынский город Наровчат 244

РАЗДЕЛ 3. Культура и археология Золотой Орды

Валеева-Сулейманова Г.Ф. К вопросу об имперском стиле в искусстве Золотой Орды 249
Бочаров С.Г. Отуз и Калиера 252
Каримова Р.Р. К вопросу о половозрастном аспекте, объективированном в элементах убранства и аксессуарах костюма кочевников Золотой Орды 263
Владимиров Г.В. Погребение эпохи Золотой Орды в средневековой болгарской столице Велико Тырново: проблемы, гипотезы, факты 272
Гоняный М.И. Следы ювелирной мастерской XIV в. на Устьинском археологическом комплексе в районе Куликова поля 279
Халитов Н.Х. Орнаментальные мотивы кочевого стиля и его традиции в средневековой тюрко-татарской архитектуре 295
Глухов А.А. Царевское городище: археологические свидетельства военного погрома во второй половине 60-х гг. XIV в. 302
Горелик М.В. Комплекс монгольского воинского снаряжения из Тувы 310
Недашковский Л.Ф. Курганы и курганные группы округи Царевского городища 325
Руденко К.А. Развитие городской культуры булгарской области Золотой Орды в XIII–XIV вв. (по данным археологии) 333
Яворская Л.В. Археозоологические материалы Самосдельского городища и реконструкция исторической ситуации в дельте Волги в начале золотоордынского периода (30–40-е гг. XIII в.) 340
Курочкина С.А. Производственные комплексы золотоордынского города Мохши 346
Валиев Р.Р. Хумы с клеймами из раскопок Селитренного городища 351
Давлетшина Е.Р. Некоторые зооморфные мотивы в золотоордынской поливной керамике 354
Фаизов С.Ф. Тугра Ивана Грозного 359
Ахмедов И.Д. Возрождение Болгара: проблемы отражения золотоордынского наследия 362

Список сокращений 365
Сведения об авторах 366


СЛОВО РЕДАКТОРА

29–30 марта 2011 г. в рамках Международного Золотоордынского Форума была проведена вторая Международная научная конференция «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды», которую мы посвятили памяти крупного ученого, внесшего огромный вклад в дело изучения золотоордынского наследия, профессора, академика Миркасыма Абдулахатовича Усманова.
Установление диалога и сотрудничества между учеными России, Ближнего и Дальнего зарубежья, а также между исследователями, работающими по разным направлениям золотоордынской истории и представляющими разные школы, – главная цель Золотоордынского Форума. Поэтому регулярные конференции «золотоордынцев» – ордыноведов, проводимые Институтом истории им. Ш. Марджани АН РТ в Казани, стали местом встречи ведущих специалистов в этой области. Мы изначально пошли по пути предоставления трибуны и молодым исследователям. Ведь на таких форумах можно получить бесценные консультации от тех, кто занимается проблематикой уже давно. Это важно и для наших, уже именитых, коллег – передать свои знания и быть в курсе новых исследований.
Интерес к этому мероприятию большой и среди любителей. Хотя мы и не сторонники превращения нашего Форума в закрытый клуб по интересам, однако, думаю, нас должны понять, на Форум собираются, прежде всего, исследователи, специалисты, профессионалы. И нам бы очень хотелось, чтобы это понимали все и не обижались, получая отказ на свои заявки. Несколько суток напряженной работы десятков специалистов дорогого стоят, и, прежде всего, это важно для самой тематики. Люди собираются именно поработать, послушать, посоветоваться, проконсультироваться, познакомиться и, конечно же, обменяться литературой. Мы очень рады, что смогли раздать коллегам, кроме наших изданий, еще и 3 том «Истории татар», посвященный Золотой Орде и сочинение Хафиза Абру «Зайл-и Джами ат-таварих-и Рашиди» («Дополнение к собранию историй Рашида»).
В последние десятилетия мы наблюдаем особый всплеск интереса к истории Золотой Орды, который сопровождается различными, порой прямо противоположными трактовками ее истории. Сегодня существует многообразие взглядов и различных интерпретаций исторических фактов, что позволяет составить более полную картину исторического прошлого. Поэтому конструк¬тивные дискуссии и совместные обсуждения широкого круга имеющихся на сегодняшний день научных проблем, способствуют дальнейшему раскрытию разнообразия и разнонаправленности исторических процессов, имевших место в Золотой Орде, что, в свою очередь, способствует более объективной оценке роли и значения золотоордынского государства в отечественной истории.
Участники Международного Золотоордынского Форума работали по нескольким направлениям. Данный сборник «Золотоордынское наследие» (выпуск 2) – это материалы второй конференции «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды (XIII–XV вв.)», кроме того, к изданию подготовлены материалы нумизматической конференции – «Нумиз¬матика Золотой Орды» (выпуск 2), а также материалы Круглого стола «Военное дело Золотой Орды: проблемы и перспективы изучения».
В Форуме участвовали более 70 человек, которые представляли 7 стран. Это – Россия, Украина, Казахстан, Польша, Франция, Турция, Азербайджан. Большой интерес вызвали доклады В.В. Тре¬павлова, М.Г. Крамаровского, А.Л. Пономарева, В.А. Иванова, И.М. Миргалеева, М.Н. Сдыкова, Э.Д. Зиливинской, С.Г. Бочарова, Витольда Свентославского, И.В. Зайцева, Р.Ю. Почекаева и др. Работа Форума по тематическим круглым столам позволила специалистам обсудить наиболее актуальные проблемы. Было предложено и следующий Форум, который должен пройти в марте 2013 г., организовать в таком же формате. Учитывая, что 2013 год соответствует 700-летию прихода к власти хана Мухаммед Узбека, усилившего исламизацию Золотой Орды, предполагается на следующем Форуме уделить больше внимания религиозной ситуации в Золотой Орде. Уже сегодня ЦИИЗО запустил тематический сборник «Власть и Ислам в Золотой Орде», в котором рассматриваются не только вопросы взаимоотношения ислама и власти, но и вся религиозная мозаика в Золотой Орде. Планируется издать сборник к следующему Форуму.

И.М. Миргалеев
руководитель Центра исследований истории Золотой Орды им. М.А.Усманова ИИ АН РТ

@темы: книги, Пётр царевич Ордынский, бороться и искать

---

www.juchids.ru/publikacii.html
много интересного

что скачал

что скачал:

Абзалов Л.Ф. Тюркский язык в официальном делопроизводстве Улуса Джучи в XIII столетии//Ученые записки Казанского государственного университета. Серия Гуманитарные науки. Т. 150. Кн. 8. Казань, 2008. – С. 176–182.

Абзалов Л.Ф. Материалы письма в канцеляриях джучидов//Ученые записки Казанского государственного университета. Серия Гуманитарные науки. Т. 151. Кн. 2. Ч. 1. Казань, 2009. – С. 38–43.

Абусеитова М.Х. Иранские хронисты о связях Дашт-и Кипчака и Ирана в XIII–XVII веках//Историко-культурные взаимосвязи Ирана и Дашт-и Кипчака в XIII–XVIII вв. Материалы Международного круглого стола. Алматы, 2004. – С. 9–15.

Гатин М.С. Взаимоотношения Руси и Золотой Орды во второй половине XIV века в трактовках немецких историков//Ученые записки Казанского государственного университета. Серия Гуманитарные науки. Т. 151. Кн. 2. Ч. 1. Казань, 2009. – С. 90–95.

Григорьев А.П. Официальный язык Золотой Орды XIII–XIV вв.//Тюркологический сборник, 1977. М., 1981. – С. 81–89.

Григорьев А. П. Шибаниды на золотоордынском престоле//Востоковедение. Вып. II. 1985. – С. 160–182.

Добродомов И.Г. Языковые контакты в Дешт-и Кипчак и Золотой Орде//Дешт-и Кипчак и Золотая Орда в становлении культуры евразийских народов. М., 2003. – С. 241–248.

Долгов В.Н. Золотая Орда и хулагуидский Иран: проблемы взаимоотношений//XLX Международная Урало-Поволжская археологическая конференция студентов и молодых ученых: Материалы конференции. Уфа, 2009. – С. 101–106.

Думин С.В. Татарские царевичи в Великом княжестве Литовском (XV–XVI вв.)//Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987. М., 1989. – С. 197–113.

Егоров В.Л. Владения Золотой Орды в районе бассейна Верхнего Дона//Липецк: начало истории. Липецк, 1996. – С. 71–79.

Зеленеев Ю.А. Золотоордынские города Поволжья: возникновение, время существования и этнокультурная характеристика//История и современность. №1. Март 2010. – С. 113–122.

Измайлов И.Л. Ислам и язычество в Улусе Джучи: проблемы и дискуссии//Восток-Запад: Диалог культур Евразии. Проблемы средневековой истории и археологии. Вып. 4. Казань, 2004. – С. 99–107.

Кдырниязов М.-Ш. Хорезм и Золотая Орда//Новые исследования по археологии Казахстана. Труды научно-практической конференции "Маргулановские чтения – 15". Алматы, 2004. – С. 87–91.

Крамаровский М.Г. Улус Джучи (1207-1502). Заметки о культуре Дешт-и Кыпчак в эпоху Чингисидов//Степи Европы в эпоху средневековья. Т. 6. Донецк, 2008. – С. 9–16.

Кубанкин Д.А. Погребальные памятники Увекского городища//Археология Восточно-европейской степи. Вып. 4. Саратов, 2006. – С. 190–213.

Кузьмин А.В. Крещеные татары на службе в Москве: к истории Телебугиных и Мячковых в XIV – первой половине XV века//Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2002. № 3 (9). – С. 5–23.

Миргалеев И.М. Политика Золотой Орды по отношению к государству Хулагуидов//Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 9. Вып. 3. 2009. – С. 345–351.

Пачкалов А.В. О местоположении Старого Сарая – столицы Золотой Орды//XV Всероссийская нумизматическая конференция. Тезисы докладов и сообщений. М., 2009. – С. 73–74.

Рахимзянов Б.Р. Прибытие первых Джучидов в Московское Великое княжество(Тезисы докладов участников V международной конференции "Комплексный подход в изучении Древней Руси")//Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2009. № 3 (37). – С. 97-98.

Рудаков В.Г. К вопросу о существовании двух Сараев и местоположении города Гюлистана//Научное наследие А.П. Смирнова и современные проблемы археологии Волго-Камья. М.: Ред.-изд. центр ГИМ, 1999. – С. 122–127.

Сенюткина О.Н. Новый взгляд на историю Золотой Орды. Рецензия на: Кульпин-Губайдуллин Э.С. Золотая Орда: судьбы поколений. М.: Инсан, 2008. – 192 с.//Вестник НГЛУ. Вып. 7. Нижний Новгород, 2009. – С. 203–208.

Трепавлов В.В. Тюркская знать в средневековой России//Элита и этнос средневековья. М.: Инст. всеобщ. ист. РАН, 1995. – С. 127–134.

Тулибаева Ж.М. "Улус-и арба-йи чингизи" как источник по истории взаимоотношений Дашт-и Кипчака со средней Азией и Ираном//Историко-культурные взаимосвязи Ирана и Дашт-и Кипчака в XIII–XVIII вв. Материалы Международного круглого стола. Алматы, 2004. – С. 348–357.

Ускенбай К. Политические взаимосвязи джучидов восточного Дешт-и Кипчака с хулагуидами Ирана на рубеже XIII-XIV веков и процессы исламизации//Историко-культурные взаимосвязи Ирана и Дашт-и Кипчака в XIII–XVIII вв. Материалы Международного круглого стола. Алматы, 2004. – С. 320–325.

Яблонский Л.Т. Социально-этнические взаимоотношения в золотоордынском городе (по данным могильников)//Средневековая городская культура Средней Азии и Казахстана. Материалы Всесоюзного совещания 13–15 мая 1981 г. в г. Алма-Ата. Алма-Ата, 1983. – С. 220–228.

@темы: ссылкота, Пётр царевич Ордынский

---

Живая старина, Год (том) XXI. 1912
Вып. 1. 1912: Журналы заседаний Этнографического Отдела. - ... Веселовский Н.И. Пережитки некоторых татарских обычаев у русских.


Вот бы что найти:
Thomas T. Allsen: Mongol imperialism: the policies of the Grand Qan Möngke in China, Russia, and the Islamic lands, 1251-9. xvii, 278 pp. Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 1987.
[полны чудес глубины энторнета! Мало того, что нашел в библотеке Ихтика, так еще там же обрёл электрический перевод ]

annales.info/balt/small/tallinn.htm
Шаскольский И.П.
Древний Таллинн на путях между Западом и Востоком
Цивилизация Северной Европы. Средневековый город и культурное взаимодействие. М., «Наука», 1992.


annales.info/rus/novgorod/dogovor.htm
А. Л. Хорошкевич.
О происхождении текста древнейших новгородско-готландско-немецких договоров конца XII и середины XIII в.
Новгородский исторический сборник, вып. 6(16), СПб., 1997 г.
Было? не было? Надо всё же подборку либо тэг организовать уже.

annales.info/balt/small/sh13_15.htm
Дорошенко В.В.
К истории сельскохозяйственного производства в феодальной Прибалтике (XIII—XV вв.)
Известия Академии наук Латвийской ССР, № 10 (75), 1953.
Одной из житниц средневековой Ливонии были эстонские земли — Харью и Вирумаа. Уже в XIII веке Генрих Латыш выделял Виронию как «плодородную и красивую страну, замечательную равнинами полей», и подчеркивал многолюдие деревень в Гаррии.66) В конце того же столетия рыцари ордена, только что закончившие подчинение Курземе, получали для содержания хлеб с эстонского севера.67) С другой стороны, еще и в XVI веке хронист Руссов называл Эстонию «самой важной и лучшей частью покоренной страны» и рассказывал о тысячах ластов ржи, отправляемой ревельскими купцами в Любек или Голландию.68) Повидимому, благоприятные условия для производства зерна явились одной из причин особенного усиления феодальной эксплуатации, а также раннего роста крупного барщинного хозяйства в этих районах.
Урожаи хлебов в Ливонии были низкими и, кроме того, неустойчивыми. Как отмечается в хрониках и сохранившихся актах, посевы нередко гибли вследствие заморозков, засухи или же ливней. Большие неурожаи и в связи с этим дороговизна, голод, повышенная смертность людей и т.п. неоднократно отмечены, например, для 30-х годов XV века.69) Урожай примерно «сам-третий» следует считать обычным, если учесть данные на этот счет более позднего времени. По документам XVI столетия, даже в господском хозяйстве урожай в «сам-три» или «сам-четыре» считался нормальным.70)
...
Некоторое представление о составе и количестве хозяйственной утвари на одном крестьянском дворе дает грамота, составленная по случаю [35] наезда кулдигского комтура на одну из деревень курземского епископа в конце XIV века. У поселянина Лембита, человека, несомненно, зажиточного, люди комтура отняли (не считая зерна, скота, птицы и других припасов) 2 пары сошных лемехов (hackyseren), 6 кос (victen), 6 топоров, 16 подков, 2 седла, посуду, несколько пар одежды и кусков полотна, пряжу, мешки. Другие крестьяне этой деревни лишились мотыг (ligones) и ножей, обуви и прочей утвари (UB I, 603).

annales.info/other/klimat/klimat.htm
Андрей Сергеевич Монин
Юрий Александрович Шишков
ИСТОРИЯ КЛИМАТА.
Гидрометеоиздат, Л., 1979.
Глава 10. Голоцен

annales.info/balt/vostlatv/index.htm
Э. С. Мугуревич
Восточная Латвия и соседние земли в X—XIII вв.
Экономические связи с Русью и другими территориями. Пути сообщения
Рига, Издательство «Зинатне», 1965
Талава и др.
annales.info/balt/vostlatv/04.htm
Дорога, связывавшая Кокнесе, Алуксне и Псков. Из Кокнесе территорию латгалов, по-видимому, пересекала еще одна дорога в северо-восточном направлении на Псков. Сведения письменных источников о ней скудны. Однако даже по ним можно примерно наметить основное ее направление. Очевидно, летом 1219 г. латгалы из Кокнесе отправляются в поход против Пскова, а осенью псковичи в отместку грабят кокнесские деревни. Зимой 1221 г. кокнесцы отправляются навстречу возвращающимся из похода литовцам по дороге в направлении Пскова (versus Plescekowe itinere); стычка произошла на узкой дороге (via stricta).69)

Отдельные участки пути Кокнесе — Псков упоминаются также в письменных источниках более позднего времени. В 1492 г. отмечается Берзаунская дорога (Berzonschen weg),70) а к 1522 г. относится указание о том, что ее необходимо ремонтировать и починить мост через речку Берзауне.71) Во время Ливонской войны русское войско в августе 1577 г. отправляется из Цесвайне через Берзауне и Калснаву и достигает Кокнесе.72) На карте Цесисского уезда конца XVIII в., составленной Меллином, нанесена дорога от Кокнесе до Берзауне и далее до Цесвайне, имевшая такое же значение, как дорога вдоль Даугавы; у озера Одзес дорога Кокнесе — Псков соединялась с Аугшземской дорогой, пересекавшей Даугаву у Селпилса. Герман Вартбергский, описывая нападение Кейстута в 1375 г., указывал, что войско шло из Локстене в Берзауне.73) Поэтому неудивительно, что в документах XVII в. упоминается Селпилсская дорога (Selborgschen wege) на правом берегу Даугавы.74) На упомянутой выше карте нанесена дорога из Селпилса через Даугаву мимо Стукмани, пересекающая у озера Одзес дорогу из Кокнесе. Таким образом, продолжение Аугшземской дороги пересекает Даугаву у Селпилса — Олинькалнса и дальше продолжается в направлении Кокнесе — Эргли — Цесис или Кокнесе — Цесвайне — Алуксне — Псков.

Конкретная привязка дороги к отдельным географическим пунктам на ее протяжении весьма затруднительна. Привозные предметы эпохи раннего феодализма, по местам находки которых можно было судить о трассе дороги, вероятно, поступали как по ней, так и по реке Айвиексте. О том, что упомянутая сухопутная дорога является одной из наиболее древних, свидетельствуют находки раковин каури в погребениях VIII в. в Мадоне. Однако только начиная с XI в. дорога Кокнесе — Алуксне становится оживленным торговым путем (находки весов и гирек в Мадоне, битрапецоидные и ребристые цилиндрические стеклянные бусы в Марциене, Тирзе, меч в Сайкаве).75) В XII—XIII вв. сношения по этому пути становятся еще более интенсивными (весы и гирьки в Савиене, Виесиенас Межаре, Лубанас Личагалсе, серебряные слитки в Калснаве, Литенес Подниеки, раковины каури и стеклянные бусы в Калснаве, Берзауне, Мадоне, Дзелзавас Стругукалнсе, Галгаускас Тицены, Гулбене, Стамериене, Зелтыню Озоли и др., пряслица из розового шифера в Марциенас Олини, Галгаускас Тицены, крестики с эмалью и утолщенными концами в Калснавас Дактыни, Лубанас Личагалсе, Галгаускас Тицены и Лиезере). О восточнославянском влиянии свидетельствует браслет с завязанными концами, найденный в Гростоне и на городище в Галгаускас Кропе (табл. XXIV : 9), о связях с северо-западными областями Руси — лошадки с подвесками в Вецгулбене и в Балву Айзэзери.

На карте Меллина трасса дороги Кокнесе — Псков нанесена через Мадону, Гулбене и соединяется у Алуксне с дорогой Рига — Псков. Надо [106] полагать, что на дороге из Кокнесе в Псков лежала Алуксне. За Берзауне эта дорога намечается рядом городищ — Аронаскалнс у Бренцены, Цесвайнское, Кропское, Лаздукалнс у Бломе, Белявское и, наконец, Темплякалнс в Алуксне.


annales.info/balt/small/pavulan.htm
Павулан В.В. (Рига)
Хозяйственное и политическое значение даугавского торгового пути в XIII—XVII вв.
Экономические связи Прибалтики с Россией. Рига, 1968.


annales.info/balt/small/rigatorg.htm
Муравская Е.
Торговые связи Риги с Полоцком, Витебском и Смоленском в XIII—XIV вв.
Известия Академии Наук Латвийской ССР
№ 2 (163), 1961 г. Рига.
по Полоцку и Смоленску кое-что

@темы: история, книги, Пётр царевич Ордынский, бороться и искать, Веселовский Н. И., Allsen, навалразбор, Раковорская битва

---

Почекаев Р. Ю., Абзалов Л. Ф. Почему чиновничество Золотой Орды не стало бюрократией

www.antat.ru/cgi-bin/img.pl/files/NT42010/15poc...
Почекаев Р. Ю., Абзалов Л. Ф.
Почему чиновничество Золотой Орды не стало бюрократией? // Научный Татарстан. 2010. № 4. С. 144-154.

Ещё кое-что из найденного:
www.antat.ru/cgi-bin/img.pl/files/NT2011/NT-4-2...
Абзалов Л. Ф. Организация учета населения в Монгольской империи // Научный Татарстан. – 2011. – №4. – Сер. гуманит. науки. (в печати).
[Стр. 74-75 - сопоставить с "версией Неврюевой рати" Храпачевского; опирается на Т. Олсена, Allsen T. Mongol Imperialism..., P. 134-143]

www.hse.ru/pubs/lib/data/access/ticket/13681912...(текст).pdf
Почекаев Р. Ю. К вопросу о составе господствующего класса Золотой Орды - династии сановников // В кн.: Вопросы истории и археологии средневековых кочевников и Золотой Орды. Сборник научных статей памяти В.П. Костюкова / Отв. ред.: Д. Марыксин, Д. Васильев. Астрахань: Астраханский Университет, 2011. С. 145-154.

www.academia.edu/1892734/_
Ekrem KALAN
К вопросу об этническим составе в Золотоордынским купечестве
www.academia.edu/1892807/_-_
Сведения внешних источников о международных торгово-экономических контактах Золотой Орды

И из ненайденного:
Гатин М. С. Сведения письменных источников по вопросу употребления алкогольных напитков номадами Золотой Орды в доисламский период // Наследие Золотой Орды. – Вып.2. – Казань, 2011. – С.90–95.

Абзалов Л. Ф. «Ноги в капкане» – из истории медицины Золотой Орды // Наследие Золотой Орды. – Вып.2. – Казань, 2011.

Почекаев Р. Ю. Сановные династии Золотой Орды // Татарские мурзы и дворяне: история и современность. 2010. № 1. С. 91-93.
Автор анализирует происхождение сановных династий Золотой Орды, примеры потомственного пребывания на высших должностях
(видимо, в какой-то степени, дубляж "К вопросу о составе господствующего класса Золотой Орды - династии сановников ")

@темы: ссылкота, Пётр царевич Ордынский, Почекаев, Храпачевский, 1252, Абзалов, Гатин

---

Рукавишников А. В. о Полоцке

www.russiancity.ru/hbooks/h040a.htm
Рукавишников А. В. Об организации власти в Полоцке в конце XII — середине XIII века // Вопросы истории, № 3, 1999, с. 116-123.
""...
В конце XII — первой половине XIII в. Полоцк являл собой тип государства с практически сложившимися чертами олигархического правления и слабо выраженными элементами княжеской власти. Накануне литовского завоевания эта была в чистом виде «боярская республика».
Напрашиваются некоторые параллели между Полоцком и другими государственными образованиями той эпохи. Составитель «Великой кроники Литовской и Жмойтской» уже в заглавии сравнивает две «республики» — Полоцкую и Венецианскую: «О полоцкой свободности або Венеции».
...
Новгород переживает практически идентичные Полоцку проблемы в конце XII — первой половине XIII века. «По существу Новгород в конце первой четверти XIII в. стоит перед видимой перспективой полной ликвидации княжеской власти, поскольку проблема новгородского стола превращается главным образом в проблему государственного союза Новгорода с соседними русскими областями». В. Л. Янин отмечает и кастовость новгородского боярства XIII в., генеалогические связи между различными представителями патрицианских фамилий Новгорода. В середине XIII в. появляется кончанское представительство (от различных боярских группировок города). «Общая схема посадничества впервые включает представительский совет, исходное ядро будущего Совета господ» (появился в конце XIII века).27)ЯНИН В. Л. Новгородские посадники. М. 1962, с. 146, 368-369.) В Полоцке соответствующую роль играли «30 мужей». Сходные черты государственного устройства обнаруживаются во Пскове. Известны попытки галичского боярства уничтожить княжескую власть в своем городе в первой половине XIII в. (правда, неудачные).

Таким образом, общественно-политическое устройство Полоцка было естественным для русских земель того времени, а в чем-то он даже «опережал» своих соседей (управление городом без князя в течение долгих промежутков времени). Прослеживаются параллели и с другими европейскими землями (Венецией).""

Из библиографии:

ДОВНАР-ЗАПОЛЬСКИЙ М. Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII столетия. Киев. 1891
ДАНИЛОВИЧ В. Е. Очерк истории Полоцкой земли до конца XIV столетия. Киев. 1896
АЛЕКСЕЕВ Л. В. Полоцкая земля в IX—XIII вв. М. 1966
ДВОРНИЧЕНКО А. Ю. Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.). СПб. 1993
ФЛОРЯ Б. Н. Историческая традиция об общественном строе средневекового Полоцка.— Отечественная история, 1995, № 5.
ШТЫХОВ Г. В. Древний Полоцк (IX—XIII вв.). Минск. 1975
ШТЫХОВ Г. В. Киев и города Полоцкой земли. В кн.: Киев и западные земли Руси в IX—XIII вв. Минск. 1982
filologdirect.narod.ru/history/books/b2006_10_1...
АЛЕКСАНДРОВ Д. Н., ВОЛОДИХИН Д. М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII—XVI вв. М. 1994, с. 17.


См. также отзыв Д.М.Володихина на статью:
www.russiancity.ru/hbooks/h040b.htm
Д. Володихин. Еще раз о княжеской власти в средневековом Полоцке // Вопросы истории, № 4-5, 2000 г., с. 173-175.
""...
Главные выводы, сделанные Рукавишниковым, основываются на передатировке летописных известий о завоевании Полоцка литовским князем Мингайло (или Микгайло), правлении его потомков, а также установлении в городе так называемой «полоцкой свободности», то есть политического режима аристократической вечевой республики.

Во всех литовско-русских летописях этот комплекс известий относится к середине XIII века. Но Рукавишников полагает, что их надо отнести к периоду 80-х годов XII — середины XIII в. («до захвата города литвой»). В тексте «Великой Кроники Литовской и Жмойтской», на которую опирается Рукавишников, эти сообщения разделены на несколько самостоятельных рассказов, следующих в таком порядке: сначала повествование «О полоцкой свободности...», затем известие о захвате Полоцка князем Мингайло, отменившем «свободности», затем о правлении его потомков, постепенно возвращавших полочанам «вольности». После смерти праправнука-Мингайло, князя Глеба, Полоцк вновь стал жить вольно, без князей. Рукавишников предлагает считать весь комплекс указанных известий механической вставкой, внутри которой перепутана хронология: последняя часть должна стоять перед первой. Тогда полоцкий князь Глеб отождествляется с друцким князем Глебом Рогволодовичем, упомянутым в Ипатьевской летописи под 1180 годом. Дополнительным аргументом такой перестановки служит некоторое сходство начала известия «О полоцкой свободности...» и окончания известия о правлении в Полоцке потомков Мингайло и возвращении вольности (с. 117-118).

Если бы автор был прав, то следовало бы констатировать сенсационный переворот во всей политической истории Полоцка. Тогда необходимо было бы считать, что после пресечения в Полоцке княжеской династии (смерть Глеба между 1180 и 1184 гг.) город обрел статус центра вечевой республики и сохранил его вплоть до литовского завоевания (середина XIII в.),3) а Владимир Полоцкий был кем-то вроде приглашенного князя, наподобие князей на службе у Новгородской республики. Однако аргументация построений автора вызывает сомнения.

Во-первых, в самом сообщении «О полоцкой свободности...», обретение полочанами вечевых вольностей твердо связано с монголо-татарским завоеванием и ослаблением княжеской власти во всей северной Руси.4)

Во-вторых, в другой редакции все три рассказа из полоцкой истории излагаются как единое известие, при этом Мингайло, так же, как и в «Хронике Литовской и Жемойтской», использованной автором, поставлен не после, а до Глеба. Наличие двух редакций (краткой и пространной) литовско-русской летописной традиции вскользь упомянуто автором, однако он делает вывод: «Лишь специальным исследованием можно выявить взаимоотношение летописей как внутри этих редакций, так и двух редакций между собой» (с. 117). Подобного исследования в его статье не произведено, и это удивительно. Получается, что автор не заметил единого текста анализируемых известий, хотя названный текст опубликован с незначительными разночтениями 6 раз в 32-м и 35-м томах Полного собрания русских летописей: в Хронике Быховца, летописях Рачинского и Красинского, в Ольшевской, Евреиновской и Румянцевской летописях.5) При том, что сам Рукавишников указывает на большую древность ряда летописей, принадлежащих к краткой редакции (летописи Красинского и Ольшевская), сравнительно с «Хроникой Литовской и Жемойтской» (с. 117).

В-третьих, литовско-белорусские летописи XVI в., где содержится известие «О полоцкой свободности...» явно слишком поздний источник для исследования политической реальности в Полоцке XII столетия. Вся вставка могла оказаться работой позднего публициста, увлеченного ренессансной риторикой и сравнивавшего политический быт средневекового Полоцка с античными образцами. Достоверность ее невелика.

В-четвертых, генеалогия ранних литовских князей полулегендарна. Многие из них, в том числе Мингайло, считаются фигурами мифическими или, во всяком случае, сомнительными. По части хронологии литовско-русских отношений XII—XIII вв. больше гипотез и догадок, чем точного знания. Попытка дать точную хронологическую привязку явно вставному позднему известию, не обратившись к обширной литературе по генеалогии литовских князей, не может выглядеть убедительной.

Политическая история Полоцка и Полоцкой земли во второй половине XIV—XV в. показывает живые следы прежнего развитого вечевого строя. Ясно видно, что примерно с начала XIV в. Полоцк не имел собственной княжеской династии; правили в нем представители литовской великокняжеской династии, а затем должностные лица, назначенные великим князем и не имевшие княжеского достоинства. Но когда именно окончательно пресеклась полоцкая династия, в какой период возобладали вечевые институты, как оценивать влияние на вечевую традицию борьбы с литвой и княжения в Полоцке XIII в. самостоятельных литовских князей (Товтивилла, например), — на все эти вопросы в настоящее время невозможно дать сколько-нибудь обоснованные ответы за недостатком сведений в источниках.

Примечания
1) АЛЕКСАНДРОВ Д. Н., ВОЛОДИХИН Д. М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII—XVI вв. М. 1994.
...
3) Датировка захвата города литовскими князьями спорна и вызвала немало противоречивых гипотез в литературе; твердо говорить о включении Полоцкой земли в состав Великого княжества Литовского можно не ранее начала XIV в.; в середине XIII в. в Полоцке княжили самостоятельные литовские князья, в частности, Товтивилл. Восстановить хронологию правления тех или иных князей в городе на протяжении последней трети XIII в. или хотя бы просто назвать их всех по именам источники в настоящий момент не позволяют.
...""

www.hist.msu.ru/Science/Conf/Lomonos98/rukavish...
Рукавишников А. В. "Общественно- политический строй Полоцка в конце XII - пер.пол. XIIIвв." // УДК 93/99 (4/9)
""...
Отрывок "О полоцкой свободности..." дает хорошее представление о сути общественно-политической жизни Полоцка в интересующее нас время. Верховная власть в городе принадлежала "полочанам". Номинально высшим органом "республики" было вече, куда "собиралась вся "община" из посада и окольных волостей, а также с других подвластных территорий" по звону вечевого колокола. Однако, реальное управление было в руках "30 мужей", занимавшихся "поточным" (текущим) управлением "республикой". Они назначали "судей и сенаторов", т.е. высших магистратов, причем, судя по всему, лишь из своего числа. Велика была роль епископа, назначаемого напрямую патриархом царьгородским ( возможно, идет речь о коротком периоде после монголо-татарского нашествия, когда церковная власть киевского митрополита ослабла) и совершавшего "справы грецкие"(?) (недостаточно ясно о чем идет речь). В короткий период перед литовским завоеванием (после Батыева нашествия) – 40е гг. XIIIв. – прямо говориться об отсутствии князя в городе. Полоцк был полностью самоуправляющейся "республикой" на тот момент [[2] Полное собрание русских летописей (далее--ПСРЛ). М.,1975.т.32, c.20,21].

Остальные источники по данному периоду лишь подтверждают факты "Кроники": русские летописи перестают упоминать имя полоцкого князя с 80-х гг. XIIв.; появляются два совершенно раздельных термина-- "полоцкие князья (княжья)" и "полочане". "Полочане" самостоятельно упоминаются в 1186г. (поход князя Давида Ростиславича на Полоцк) [[3] ПСРЛ. М.,1962.т.1, cтб.403,404], 1191г.(съезд "полочьской княжьи" и "полочан" с новгородцами) [[4] Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.,1950, c.230] и 1198г.(мир "полочан" с "новгородцами" на озере Касопле) [4, c.238]. Король Вольдемар Полоцкий, миф о 30-летнем (1186-1216гг.) единовластном правлении которого не выдерживает никакой критики (см.выше сообщения 1186, 1191 и 1198гг., а также появление "короля полоцкого" без имени в серии известий "Кроники"- за 1201, 1203, 1210, 1212гг.), "созывает всех своих друзей и людей своего королевства" на вече или выслушивает советы от князя Кукейноса Вячко или ливов, т.е. общественно-политический строй при нем не имеет видимых отличий от известий "Кроник" и русских летописей.

Итак, совокупные данные источников со всей очевидностью указывают на то, что в конце XII-- пер.пол.XIII вв. " полочане почали собе волно жити, а пана над собою не мели" [2, c.23]. В целом на этом этапе развития общественно-политический строй Полоцка был значительно либеральнее новгородского, а процесс оформления олигархической формы правления опережал Новгород по крайней мере на полстолетия ("Совет господ" появляется лишь к концу XIIIв. в Новгороде).

www.hist.msu.ru/Calendar/1999/Apr/lomonos99/Ruk...
Богданов В. П., Рукавишников А. В. Взаимоотношения полоцких и смоленских князей в XII—первой трети XIII в. // Вопросы истории. 2002, №10, С. 19-31
""Выделение отношений двух ветвей княжеского дома Рюриковичей в тему самостоятельного исследования кажется оправданным в свете новых подходов к изучению региональной истории. Следует признать, что такие “контакты” сыграли важную роль в развитии политических процессов на Западе и Северо-Западе домонгольской Руси или, по крайней мере, были индикатором этих процессов.
Период конца XII-пер.пол. XIII в. следует выделять в самостоятельный прежде всего из-за изменившегося контекста, в котором развивались исследуемые взаимоотношения. Речь идет об установлении вечевого строя в Полоцке, наподобие Новгорода и Пскова к концу XII века [1]. Тем самым, в своей политической борьбе Полоцкие и Смоленские князья должны были учитывать “третью силу” - полочан.
Для анализа поставленной проблемы нами использовался широкий круг источников - Ипатьевская и Новгородская первая летописи, “Хроника Ливонии” Генриха Латвийского, сочинения Я. Длугоша и М. Стрыйковского, “История Российская” В.Н. Татищева, а также Договоры Руси с Ригой (1229 и 1230х гг.).
В 60-70е гг. XII столетия полоцкий и ряд других князей (преймущественно из линии Витебских Васильковичей - потомков Всеслава Полоцкого) находились в вассальной зависимости от Ростислава Мстиславича Смоленского и его сыновей Романа и Давида. В этом смысле события 1180 г. играли знаковую роль в свете дальнейших взаимоотношений двух ветвей дома Рюриковичей: Васильковичи (Всеслав из Полоцка и Брячислав Витебский) и ряд других удельных полоцких князей, объединившись с черниговскими Ольговичами, предприняли поход против Ростиславичей Смоленских и их союзника - Глеба Рогволдовича Друцкого, закончившийся успешно для них успешно. В 1186 г. Давыд Ростиславич Смоленский вместе с союзниками предпринял ответный поход на Полоцк - в целом неудачный. Потерпели поражение Смоленские князья и в войне против Ольговичей и полоцких удельных княжат из-за Витебска в 1195 году[2]. В городе сидел “зять Давида” - видимо, один из Васильковичей, находившийся в прежней вассальной зависимости от смоленского князя. По итогам войны Витебск остался под их контролем, т.е. база для распространения влияния Ростиславичей на всю Полоцкую землю сохранялась.
В начале XIII в. влияние Смоленских князей на внутреннюю и внешнюю политику Полоцка стало расширяться. По известиям русских летописей можно судить, что в период с 1186 по 1199 гг. XII в. князя в Полоцке не было в течение длительных промежутков времени. “Хроника Ливонии” упоминает о “короле полоцком Владимире” под 1184, 1206, 1208 и 1216 гг. (умер в 1216 г.), а под 1201, 1203, 1210, 1212 и 1222 гг. о “короле полоцком” без имени [3]. Ряд фактов свидетельствует, что идет речь по крайней мере о двух разных правителях. (Например, в известии под 1212г. “король полоцкий” назван без имени около 10 раз в небольшом по размеру отрывке.) Об этом же свидетельствуют различия во внешней политике. “Король полоцкий Владимир” выступал ярым противником союза с латинянами из Риги (известия 1206, 1208 и 1216гг.), а безымянный “король полоцкий” заключил с рижским епископом в 1210-1212 гг. мирный договор и союз для борьбы против литовцев. При этом прослеживается прямое участие Смоленских князей в заключении договора: для разработки текста договора в Ригу был послан “разумный и богатый человек из Смоленска” Лудольф, а посредником на переговорах рижского епископа с полоцким князем выступил князь Владимир Мстиславич - двоюродный брат тогдашнего смоленского князя (1197-1214) Мстислава Романовича.
Отношения с литвой также указывают на правление в Полоцке начала XIII в. по крайней мере двух правителей. Если “король полоцкий Владимир” находился с литвой в союзнических отношениях (известия 1206 и 1216 гг.), то безымянный полоцкий правитель (правители -?) в 1201 г. ходил “с войском на Литву”, а в 1212 г., как уже говорилось, заключил союз против литвы с рижским епископом. После смерти Владимира линия борьбы с литвой была продолжена. В 1217 г. (по сообщению Я. Длугоша, который: датирует поход 1207 г. и, как известно, постоянно как бы запаздывает по сравнению с русскими летописями на 10 лет) удачный поход на литву (очевидно, через земли Полоцкого княжества) совершили смоленские князья [4]. Таким образом, анализ направлений внешней политики Полоцка позволяет утверждать, что если “король Владимир” был практически независимым от Смоленска правителем, то полоцкие князья 1210-1212 гг. и 1217 г. проводили про-смоленскую политику.
Наконец, в 1222 г. смоленские князья захватили Полоцк и по крайней мере до середины 1230х гг. сохраняли в нем свою власть. В 1222-1224 и 1229 гг. заключаются новые договоры с Ригой. История заключения последнего свидетельствует, что Полоцк был полностью отстранен от разработки соглашения, хотя и фигурирует в нем. В 1232 г. князь Святослав (сын Мстислава Романовича) вернул себе Смоленск, действуя вместе “с полочаны”. Текст договора “неизвестного князя” (сына Мстислава Романовича) свидетельствует, что после захвата Смоленска Святославом в Полоцк перебирается его брат, который и заключил договор “про свое муже (полочане -А.Р.) и про свое смолняны, аже въедет брат мой который в Смолньске” [5].
Таким образом, 1220-1230е гг. - апогей могущества Смоленска и проникновения в полоцкие внутренние дела. Полоцкие княжата вообще временно исчезли со страниц летописей и хроник, их политика лавирования между полоцким вече и смоленскими Ростиславичами провалилась, более того привела к утверждению Смоленских князей в самом Полоцке, на время уничтожив его самостоятельность.
Очевидно, в конце 1230х гг. ситуация начала меняться. В 1239 г. в Полоцке сидит уже потомок Всеслава Брячислав (представитель Витебской ветви), а в Смоленске в то же время происходит временное ослабление местной династии. Отсутствие дальнейших сведений о взаимоотношениях Полоцких и Смоленских князей не позволяет прояснить сложившуюся ситуацию.

[1] см. подробнее: Рукавишников А. В. Об организации власти в Полоцке кон.XII-сер.XIII века// Вопросы истории. 1999. № 3.
[2] Полное собрание русских летописей. М., 1998. т.2. стб.620, 691-692; Новгородская первая летопись (далее: НПЛ). М.-Л., 1950. с.38.
[3] Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М.-Л., 1938.с.71, 94, 99, 102, 115, 179, 181; с.81, 85, 133, 136, 152-153, 222.
[4] Dlugossii J. Annales seu chronicae inciti regni Poloniae. W-wa, 1973. Liber VI. s.251; Stryjkowski M. Kronika polska W-wa, 1985. t.1. s.223.
[5] Смоленские грамоты XIII-XIV вв. М., 1963. с. 20, 13; Генрих Латвийский. Указ. соч. с.222, 234; НПЛ. с.72, 281.""

О том же - Флоря

Нуивот. В некоторых вторичных работах республиканизм Полоцка уже принимается за аксиому. Например, в:
Радионов Я. Е. Историко-правовые основы формирования и развития государственности Полоцкого княжества Автореф канд 2008, С. 8, попросут утверждается: ”Полоцкое княжество было феодальной республикой”. Так-то.

@темы: выписки, Полоцк, Радионов, Володихин, Рукавишников А. В., Раковорская битва